Павел Флоренский - Письма с Дальнего Востока и Соловков

• Название: Письма с Дальнего Востока и Соловков
• Автор: Павел Флоренский
• Издательство: «Мысль»
• Жанр: Религия
• Год: 1994

Публ. по: Флоренский П.А., священник. Сочинения. В 4 т. Т 4. Письма с Дальнего Востока и Соловков / Сост. и общ. ред. игумена Андроника (А.С. Трубачева), П.В. Флоренского, М.С. Трубачевой.- М.:Мысль, 1998.-795 с., 1 л. портр. - (Филос. наследие)

---

Небо чаще всего серое, затянутое. Гроза была одна лишь, 26.ѴГ, и притом очень жидкая. Последние дни по неск. раз в день дождит; холодно. Неск. дней тому назад, т. е. в первых числах июля, был найден подберезник, затем еще несколько. Стали появляться ложные опята, что впрочем не мешает им быть съедобными. Ho сбор их тягостен из‑за комаров. С 24.ѴІ стал распускаться багульник, теперь он в цвету, однако цветы его и даже листья здесь пахнут очень слабо. Довольно много Иван–да–Марья* (Viola tricolor), есть и фиолетовые. Сегодня разбирал опята и с грустью вспоминалось, как обрабатывали опята ты с мамой, в то лето, которое мы прожили вместе. В природе здесь много хорошего, но сердце не воспринимает ее, а еще меньше воспринимает древности. Белые ночи сами по себе очаровательны, но и их не чувствуешь изнутри. Каждую ночь вижу во сне кого‑нибудь, очень живо, но к сожалению не вас. Как‑то видел своего ученика Мишу, ученика по латинск. языку, сегодня Т. В., сотрудника по пласт, массам. VII.7. Погода все капризная. — VII.23. Пишу окруженный смутными воспоминаниями, которые роятся от протяжного благовеста. Туман, и по древнему обычаю звонит время от времени (23, 24, 25) колокол, оповещая суда. Грустный благовест одиноко плывет по туманному острову и делает его еще более призрачным. Жемчужный, матовый свет, даже когда светит солнце, слегка, серебристое от паров воды небо, «не солнце—только призрак солнц». Вот уже три месяца не видел звезд, а месяц — только дважды, бледный и призрачный. Изредка доносится свисток парохода или гудок на поверку. Выйдешь на озеро — и слышишь юики чаек из Кремля, за 2 км, тревожные, не похожие на птшьи, какая‑то смесь странных неспокойных звуюв. Краски, пеізаж—все здесь призрачное, и я порою ловлю абя на мысли, к во сне ли я вижу все происходящее. Просматривію иногда журіалы, попадается кое–где упоминание о ВЭИ, и зіу- чит оно таі бледно и далеко, словно никакого ВЭИ нет и не было. Бандероль со списком моих работ получена, спасию. Книгу Штеіера «Изоляционные материалы» непременно пришли, надо доставить себе это удовольствие, посмотреть, что вышло из тэудов целого года. Твое желание о портрете постараюсь выполнить, когда будет возможность. А теперь не мсгу хотя бы потэму, что надо для этого ходить в Кремль и позировать художіику, а времени у меня нет. Ho постараюсь. Одш пейзаж, вил на лабораторию и на меня лично я послал ю маминому ідресу Васе в подарок[2251]. Там же и письма детяѵі. Один перс різсказал мне, что у них принято гадать по Гафизу, — одному из іеличайших лириков мира (это я говорю). Просіл я его принести персидское издание Іафиза, я открыл наудачу, задумав на тс, и вот что мне попалось (в дословном переводе): «Никогда не сотрется любовь к тебе со скрижали сердца и души моих,/ Никогда не уйдет из памяти этот ходячий кипарис./ Так крепко засела в сердце моем и душе любовь к тебе,/ Что зе исчезнет она, даже, если я лишусь головы./ И не покинет разсеянного моего мозга мысль о тебе./ Под гнетом судьбы и скорби, причиненных кружащимся миром./ Сердце может оставить меня, но не оставит его бремя тоски по тебе./ От начала сердце мое связано волосом головы твоей./ И до конца не отойдет от обета своего». Васюшке я написал и напишу теперь в следующем письме, т. е. в первых числах августа. Я собственно ничего не знаю о Наташе, кроме того немногого, что слышал лет 10 тому назад и что мне не нравилось. Ho надеюсь, это была болезнь возраста и прошла. Кроме того, учитывая ее решение в настоящий момент, думаю, что у нее должно быть искреннее чувство. Тебе конечно все это виднее, и раз дело решено, то не следует ни осложнять отношений, ни огорчать Васюшку. Ему на долю, за все годы юности, выпало столько испытаний, особенно тяжелых при его впечатлительности, что надо хотя бы не мешать ему немного отдохнуть душевно. Кроме того, лучше, чтобы такое устройство жизни происходило на глазах у родителей и не слишком поздно. He огорчайся, дорогая, тебя он не забудет, а если и отойдет несколько, то лишь временно. Прошу тебя, не мучь себя сверх того, что неизбежно и живи, пользуясь тем, что есть в каждый данный момент. Оле проехаться было бы конечно полезно, но боязно пускать ее одну. Скажи ей от меня (сейчас писать ей негде и нет времени, надо до 10 ч. сегодняшнего утра доставить это письмо, а уже 4–й час), чтобы она проехалась с дядей Колей [2252], если он будет у вас, а если нет, ίο еще с кем‑нибудь. Пусть это будет на короткое время, но ей необходимо временно изменить обстановку. Мучительно думать о своем безсилии помочь вам чем бы–το ни было, но это τεκ. Напрасно ты думаешь об успокоительности сознания своего безсилия. Кстати, ты ничего не сообщаешь об Ел. Митр., мохет быть Оле хорошо было бы повидаться с нею, кстати поговорить о литературе. Относительно Мика я тебе писал уже: думаю, ему следует проветриться и набраться впечатлений от природы. А в смысле риска едва ли эта поездка с Васей должна причинять более безпокойства, чем хождение Мика с товарищами. Очень был рад узнать, что ты с детьми была у Госи. Тика, надеюсь, этим летом несколько благополучнее прочих, т. к. находится в обществе. Пишу сообщения для нее, скажи ей, что это ей письмо. Тут в лесу водятся белки. Из окна лаборатории иногда можно видеть, как белочка прыгает по веткам. Как‑то недавно она бегала по забору, отгораживающему усадьбу от леса. Распустились желтые кувшинки на озере, их можно рвать ^ пристани. Много папортника и хвощей. Заросли хвощей — как зеленый воздух. Папортники высокие, легкие и нежные, тоже воздушные. Вчера был в Кремле, в библиотеке. Прилетала на подоконник 2–го этажа красивая чайка с серебристо–белою грудью и стучала клювом в окно, прося себе корма. В лесу очень много белых орхидей — «ночных фиалок». Тут они крупнее, чем у нас и пахнут нежнее, но слабее; запах их напоминает запах белых лилий. Однако, от букета этих орхидей снятся тяжелые сны, и голова тяжелеет и побаливает. Чайчата очень выросли и разгуливают по Кремлю важно. Они неуклюжи, да и сами чайки ходят переваливаясь (ноги у них слабые), зато хорошо летают и могут парить по нескольку минут на месте. В лесу встречаются грушанки (Pirula), но вида отличного от нашего: цветы белые в виде пятиконечной звезды, сочные, хорошо пахнут, вроде роз. Комары выросли крупные, ничем их не отгонишь (как говорят: «5 штук на фунт»). Ho хуже комаров — мошки, мелкие, от их укусов тело краснеет и чешется, как в крапивной лихорадке. (Впрочем, кусаются не комары, а комарихи). Один знакомый изготовил здесь для своей дочки, чтобы обучилась счету, гербарий из листьев, в которых I, 2, 3, 4… отдельных листьев или выступов, снабдил этот гербарий названиями и биологическими сведениями. Хорошо было бы Тике и Ане составить такой же в неск. экземплярах и подарить в школы. Играют ли Тика с Аней в 4 руки? Кланяйся бабушке и Ан. Ф. Для Мика. Вчера наконец я увидел рыбу пинагора, о которой приходилось раньше много слышать: принесли в лабораторию, чтобы выяснить, как можно использовать. Рыба пинагор — морская, водится в изобилии, но в пищу идет плохо.

Пинагор длиною 45—50 см, несколько похож на сома, но гораздо уродливее. Голова у него большая, тело коничесюе. Сверху питгор черный, а брюхо у него либо белое, лібо бирюзовое. Жабровые отверстия внизу, яркокрасные. Мо}да широкая, черная, с выпученными глазами. Тело разбрюзгл>е, усеяно бородавками и щитками, похоже на мешок со слизко, издает протівный запах. Пинагор очень водянист, в воде різ- варивается хеликом, а в слабой щелочи (5%) очень быстро, словно тает. Если его жарить или сушить, то остается малеіь- кий твердыі кусочек. Воды в нем вероятно более 95%. Интересен разрез (поперечный) пинагора: внутренняя часть ярю- голубая, как бирюза или ярче, а наружная, резко отграниченшя от внутренней, — хрящевидная, хотя и мягкая, опалесцируюіщя, с фиолетовьм оттенком. — Остальное напишу в след. пись\: е, в котором шишлю также письма Кире и Оле. —Скажи Миьу, чтобы он систематизировал ботанические и зоологические сведения, которое узнает от меня и написал очерк здешней прирэ- ды, сопоставив ее с посадской. Если ему не захочется писать, это это* мояно было бы в первом приближении сделать в виде таблицы. Пусть установит, чем здешняя природа похожа и чем не похожа на посадскую. М. б. этот вопрос обсудят совместно с Олей, Тикой и Аней, кто найдет больше черт сходства и черт различия. — Крепко целую тебя, дорогая Аннуля старайся бьпь спокойнее и бодрее. С тобою всегда мысленно и со всеми вами. Еще раз целую тебя и всех вас.

г. Загорск (б. Сергиев)

Московской области

Анне Михайловне Флоренский

Флоренской Павел Александрович

Пионерская, 19 Спис. M I, Основн.

1935.ѴIII.2. Соловки №26. Дорогая Аннуля, начинаю письмо с практического сведения из опасения, что могу забыть написать его далее. Один из моих знакомых уже с ½ года болеет и по все признакам — тою же болезнью, что и Оля, и началась она тоже после гриппа. Он очень страдал головными болями. Жена его, посоветовавшись с каким‑то хорошим медиком, прислала ему средство AJTJTИЛACAT (Essentia Alliisativi), — препарат из чесночного сока. Приемы этого лекарства принесли резкое улучшение. Пусть Олечка попробует принимать АЛЛИЛАСАТ, в худшем случае он не принесет облегчения, а м. б. и окажется полезен; во всяком случае вреда не должен принести. Непременно попробуйте. ѴГГГ. З. Посылаю ко дню нашей свадьбы свой портрет [2253]. Говорят все, что он вышел похожим, но мне судить о сходстве трудно. Я просил художника изобразить на портрете водоросли, чтобы осталось указание, чем в это время я занимался. Jce время думаю о тебе. Вчера и сегодня — в связи с лисичками — грибами, которые ты любишь собирать. Они забавные — тугие, желтенькие. Как сказал один мой знакомый, они пахнут дыніми и потому напоминают ему родину. Действительно, хотя отдельные грибы пахнут и очень слабо, но вместе они дают впечагление дыни, нагретой солнцем, да и по цвету тоже. Цветов туг много, но я что‑то не вижу пурпурного клевера, — только белый; а мне очень хотелось бы видеть заросли розовых кашек. Тут наконец стало чувствоваться солнце, —конечно, когда оно сьетит, а это бывает далеко не всегда. He то, чтобы было жаэко, но все же тепло. Однако вечерами бывает сыро и холодновато. Например спать приходится все же под шерстяным оцеялом и полушубком. VIII.5. Сегодня получил твое письмо № 26 от VII.25. и Олино от VII.27. Относительно Оли я уже писал, т. е. насчет лекарства и насчет поездки в Муром. О Тике. He смущайся, что у нее плохая память и не смущай саму Тику. Просто Тика еще не вошла в дух обучения, потом выровняется. Старайся ей внушить уверенность в своих силах, например успехом в чем‑нибудь легком для нее, но чтобы она почувствовала удовлетворение от удачи. Пусть делает побольше, для упражнения, что‑нибудь легкое и почувствует, что сделала, научилась делать отчетливо и без напряжения. Пусть побольше читает вслух, хотя бы тебе. Пусть заведет что‑нибудь вроде журнала для кукол и пишет то, что ей самой интересно. Было бы полезно развивать память и вкус заучиванием наизусть хороших стихов, лучше всего Пушкина. Старайся вовлечь ее интересы во что‑нибудь содержательное, хотя бы на почве игры, например занятий (обучения) с куклами. He понимаю, как это я не замечал розового клевера. Сегодня увидел его, и не мало, но около канавы, при дороге, так что не мог воспринять его поближе. Кланяйся С. И. Очень жалею о болезни жены ее сына. Ho твое сообщение, что у них нет средств не внушает мне доверия. Ведь он же служит и получает, на двоих только, больше, чем очень и очень многие на большую семью. Кроме того у него есть и литературный заработок. Просто наверное С. И. в панике. Крепко целую тебя, моя дорогая, и еще раз целую.