Эльмира Нетесова - Утро без рассвета. Сахалин

• Название: Утро без рассвета. Сахалин
• Автор: Эльмира Нетесова
• Издательство: Прометей
• Жанр: Боевик
• Год: 1989

Человека, найденного убитым в маленьком доме тихого южного городка, не знает НИКТО. Его выдает только татуировка — своеобразный "фирменный знак" стукача колымских лагерей… У стукачей — врагов хоть отбавляй. И свести с ними счеты желают многие солагерники. Вот только у кого из многочисленных недругов убитого хватило сил «достать» своего врага за километры и километры от «планеты Колыма» — и хитрости проделать это столь безупречно чисто? Следователь, взявший дело, понимает — легким расследование не будет… Книга 3…

---

Муха сидел с открытым ртом, слушал. Ему верилось и не верилось в услышанное. Клещ подался вперед. Лицо его, до синюшного бледное, подергивалось. Защитники подсудимых непонимающе переглядывались.

— Мне понятно, почему не обратились к правосудию подсудимые. Получив по заведомо ложному доносу дополнительные десять лет, они махнули рукой на закон и решили обойтись своими силами, по закону «малин». Но они знали, что Скальп тоже не обратится к закону и не попросит о том, чтобы его оградили от реальной опасности — покушения на его жизнь. Ведь он знал, был уверен, что его захотят убить, ведь его вторжение в судьбы этих людей было слишком разбойничьим, подлым. Он отнял не только у этих троих, а у семи человек по десять лет жизни. И знал, что за это его ждет расплата. Именно потому он не был нигде прописан. Не работал. Чтобы его при всем желании не могли отыскать. А к милиции за защитой не обратился потому, что могла раскрыться ложность доносов на этих людей и его могли привлечь к ответственности. Именно это заставило его молчать о неоднократных попытках разделаться с ним не этих, а других четверых людей, отсидевших из-за его доноса по десять лет. Он не заявлял о них не случайно. И если прежняя администрация места лишения свободы интересовалась только личностями виновных, то мы должны разобраться и в личности потерпевшего. Правда, о мертвых не говорят плохо, и все же я должен повторить здесь, что будь Евдокимов жив, то не эти люди сидели бы теперь на скамье подсудимых, а именно он — Авангард Евдокимов!

Клещ сидел, уронив голову на руки. Плечи его дрожали. Неловко. Нервы не выдержали. Муха искусал до крови губы, ненавидящими глазами смотрел поверх голов. Почерневшие губы его то ли проклинали, то ли благодарили кого-то…

— Итак, подсудимые и потерпевший не обратились к правосудию. Теперь я хочу остановиться на причинах, подтолкнувших к совершению преступления. Долгие годы отбытия незаслуженного наказания… Я говорю так, поскольку по этому делу был принесен протест прокурором РСФСР, дело изучено и вчера получено сообщение о том, что приговор, вынесенный в отношении всех семерых, в том числе сегодняшних подсудимых и свидетеля отменен!

— Яровой! Прости меня! Прости дурака! — закричал Клещ, перегнувшись через перегородку. Растерявшийся конвоир топтался рядом, не зная что делать.

Муха встал во весь рост свой. Сдавил руками голову. По свирепому лицу его открыто, наверное впервые в жизни, бежали слезы. Он рухнул на скамью, потеряв равновесие. Бледный, как больной рассвет, сидел Журавлев, опустив на грудь голову. Молчал.

— Так вот, я продолжу. За десять лет эти люди отбыли наказание. В том числе и поселение. Поначалу все они были на Камчатке. В маленьких селах. Каждый из троих выполнял добросовестно свою работу. Без премиальных. И не имели возможности нарушать режим поселения. Так, подсудимый по кличке Муха, отбывая поселение в селе Ягодном на острове Касагинский, спас от смерти пятерых школьников, которые пошли в тундру за грибами. На детей напали волки. И Муха, рискуя жизнью, отвлек внимание зверей на себя. Он мог погибнуть. Ему никто ничего не обещал за спасение детей. На это его толкнула собственная человечность. Об этом случае рассказал не он, а сами дети. А подтверждены их слова были шкурами зверей, которые поселенец сдал в госпромхоз. Так как же случилось, что в одном случае спасал, а в другом — убивал? Я не ошибусь, сказав, что в первом случае подсудимый попал под влияние сильной натуры цельного человека — Николая. С ним поселенец жил на острове недолго. Но почерпнул из постоянного общения с ним послало хорошего для себя. Пример этого человека, заставил поселенца пересмотреть и собственную жизнь. Заставил равняться на Николая. Муха не искал для себя выгоды, работая по восемнадцать часов в сутки. Не ради денег. Он видел перед собою наглядный пример другого человека. И не захотел уступать, быть хуже его. Но случилось так, что место его поселения было сменено. И подсудимый попал на Сахалин.

В иное окружение, другую среду. Там не было Николая. Там не на кого было равняться. Там никто не обращал внимания на человеческие качества поселенца. И Муха вжился в эту среду. Не успев твердо и навсегда укрепиться в перенятом от Николая отношении к жизни, он вернулся на ложный путь. Усвоив в жизни одно правило: «Выживают лишь сильные». За счет кого? Это стало второстепенным.

Муха сидел, вцепившись руками в перегородку.

— Доверяя местным руководителям поселенцев, администрация мест лишения свободы, доверяет им уже не преступника, а человека — способного к перевоспитанию в хорошем окружении. Поселенец — не рабочая машина, из которой можно выжимать только показатели. Исправление людей — дороже любых производственных показателей. А создание вокруг них атмосферы, соответствующей нашим взглядам и принципам — основная цель! И, достигнув этого, мы добиваемся самых дорогих результатов — возвращения человека в общество, к людям.

Муха затаил дыхание.

— Теперь я хочу остановиться на жизни подсудимого по кличке Клещ. Он тоже отбывал поселение на Камчатке в селе Тигель. Работал кочегаром паровых котлов. Работой этого поселенца там были довольны. И ему тоже было с кого брать пример. Механик котельной нашел нужный подыхал к поселенцу. Помог освоить специальность. И Клещ ценил доброе его отношение к себе. Привык и полюбил свою работу. Дорожил ею. Именно потому предотвращал угрозы неминуемых казалось бы аварий. Принимал участие в ремонте котлов. И тоже, как и первый подсудимый, не считался со временем. Пользовался он и уважением жителей села. Особо после одного случая. После пожара, возникшего в тайге. Тушить его помогал и поселенец. И тоже без особых просьб, без принуждений. Во время пожара поселенец вынес в безопасное место двух работников милиции, на которых упало горящее дерево!

В зале раздались возгласы удивления.

— Спас, зная, кто они! Зная об их детях! Зная, что такое жить без отцов! Зная по себе, что такое сиротство! Спас не ради выгоды для себя! Не ради благодарности, которую отверг! Спас потому, что перед ним стоял наглядный пример собственного детства. Спас потому, что в душе всегда осуждал сам себя и не желал своей участи другим. Спас, чтобы другие дети не пошли его дорогой. Неважно, кем работали их отцы? Для Клеща в тот момент было важно уберечь их для детей. Отцов спасал! Людей! В том высшее проявление человечности. Они не встречались потом. Но о случае этом я узнал от самих милиционеров. Они помнят. Их он спас, а других потом убивал!

Клещ сидел, закрыв лицо ладонями.

— Он считал, что ему позволено делать свой отбор. Кого спасти, кого убить. Он руководствовался собственными представлениями о нужности одних и ненужности других. Кто в этом виноват? Прежде всего он сам! Считая себя единственным правомочным лицом, он совершил преступления. И спасая отцов чужим детям, теперь, осиротил собственного сына!

Яровой глянул в зал. Увидел жену Беника, сидевшую в первом ряду. На руках ее сидел сын. Сын Клеща. Ребенок сползал с материнских коленей. Смотрел в сторону отца. Беник не сводил глаз с сына. По щекам его текли слезы.

— Замечу, что и в данном случае в немалой степени виновно окружение на лесосплаве. Это именно та среда развязала руки сегодняшним подсудимым и дала возможность поверить в безнаказанность задуманного. Она не способствовала пресечению преступных замыслов. Не оправдала доверия общества. Не перевоспитала, а укоренила порочное отношение к жизни, к поступкам.

— Папа! — прервал речь Ярового крик ребенка. И сын Клеща, соскользнув с коленей матери, протопал к перегородке, за которой сидели подсудимые.

— Папа! — просунул ребенок ручонки к отцу. Клещ припал к ним горящим лицом. Опешивший конвоир топтался рядом. Он не знал, как вернуть ребенка к матери. Та тоже стояла в нерешительности. Зал затаил дыхание. Но вот встал Свиридов. Он поднял над перегородкой сына Клеща. Тот поцеловал малыша. Вернув его матери, сказал:

— Ты выйди! Не трави души. Ни мне, ни сыну. Раньше надо было…

Женщина вышла в коридор, унося на руках орущего мальчонку.

— Насколько же поняли свою вину сегодняшние подсудимые? Осознали ли? У меня имеются на руках их завещания. Вот они, — показал следователь.

— Подсудимые, передавая мне, просили не говорить о них. Но нет. В данном случае я не имею права умолчать суду об их завещаниях. Ведь подсудимые и теперь не верят в правосудие. И приговорили сами себя к наказанию, которого заслуживают по собственному мнению. Я зачитаю.

— Я ж просил, — привстал Клещ.

— Зачем? — удивился Муха.

«Я прошу все деньги, имеющиеся на моем вкладе, а они заработаны честным трудом, распределить поровну между моими двумя племянниками, проживающими в селе Тигиль Камчатской области и моим сыном, проживающим в селе Ныш Сахалинской области. Прошу сделать это сразу после суда. Так как сам я не смогу. Поскольку преступление, совершенное мною слишком тяжелое и срок будет большой, я не доживу до освобождения и не смогу сделать это сам. А детям нужно расти, не зная лишений. Это поможет им не повторить моих ошибок. Прошу перевести деньги, не спрашивая на то согласия моей жены и опекунов племянников. Эти деньги я заработал, а не украл. Прошу выполнить мою последнюю просьбу, ибо получив наказание, хочу быть спокойным за то, что хоть единственной каплей пота своего, по мере возможности, помогу детям жить иначе, чем жил сам. Я не увижу их более. Никогда не встречу их. Пусть это будет им на трудную минуту. Пусть эти деньги, как мой пример, уберегут детей от ошибок. И помогут жить по-человечески. Пусть они будут последним подарком преступника на светлую жизнь. Мне не вернуть прошлого. Не искупить вину свою. Пусть дети знают, что им я желаю другой доли. Беник, бывший Клещ».