Артур Бэшем - Цивилизация Древней Индии

• Название: Цивилизация Древней Индии
• Автор: Артур Бэшем
• Издательство: У-Фактория
• Жанр: Культурология
• Год: 2007
• ISBN: ISBN 978-5-9757-0141-1

Книга Артура Бэшема «Цивилизация Древней Индии» хронологически охватывает период от палеолитических поселений до XVI в., а географически — огромную территорию современных Индии, Пакистана, Непала, Бангладеша, Бутана, Шри-Ланки и частично Афганистана. Показывая этническую, лингвистическую, политическую, религиозную, социальную пестроту и самобытность индусского образа жизни и мировоззрения, автор преподносит нам индийскую цивилизацию как одну из самых оригинальных мировых цивилизаций, которая со времен Александра Македонского поражала европейцев своеобразием своей культуры и была для них «горизонтом грез».

---

В предыдущий период космического цикла человечество проживало в своеобразном эдеме, где нематериальные тела не имели постоянной формы, где не нужны были ни пища, ни одежда и где не существовало ни сексуальной жизни, ни семьи, ни законов, ни правительства. Затем этот период сменился процессом космического упадка, человечество обрело плоть и узнало голод и холод. Когда люди утратили свою первозданную чистоту, они разделились на классы (варны), их отношения стали регулироваться соглашениями, появились частная собственность и семья. С тех пор люди узнали, что такое кража, убийство, супружеская измена и другие преступления. Народ собрался и решил назначить человека, который поддерживал бы порядок и получал бы за это часть урожая и скота. Его назвали махасаммата («избранный большинством») и дали титул «раджа», потому что он нравился народу. Ошибочная этимология, широко распространенная даже в небуддийских источниках, производила слово «раджа» от глагола «ранжаяти» («нравиться»).

История махасамматы, достойная платоновского мифа, составляет один из наиболее древних известных вариантов общественного договора, связанного в Европе с именами Локка и Руссо. Таким образом, менталитет Древней Индии довольно парадоксальным образом связывал происхождение монархии с двумя принципами: мистическим и договорным.

В теоретическом, если уж не в фактическом плане в дальнейшем восторжествует мистическая концепция царской власти. И когда автор «Артхашастры», в некоторой степени склонный к мистицизму, высказывается в пользу договорной теории, он тут же заявляет о необходимости внушить народу, что всех тех, кто не проявляет почтения к царю, исполняющему на земле функции богов Индры (царь небес) и Ямы (бог смерти), постигнет кара — и мирская и небесная. В другом месте он советует царю переодеть своих шпионов в богов и появляться в их окружении, чтобы подданные считали его подобным богам. Ашока и некоторые другие Маурьи брали себе титул «деванампия» — «любимец богов», и хотя они не провозглашали себя помазанниками божьими, но несомненно считались высшими существами полу-божественного происхождения.

В более поздних «Ведах» говорилось о создании царства, раскинувшегося до моря, — возможно, отголоски того, что индусы слышали о Вавилоне и Персии. С Маурьями эта идея стала реальностью, и появилось понятие вселенского монарха — чакравар-тина. Соединившись в буддийских преданиях с другими экспансионистскими темами позднего ведийского периода, эта концепция нашла свое продолжение в индуизме. Подобно тому как будды периодически появляются в течение космического цикла, предвещаемые благими предзнаменованиями и несущие знаки избранности, чтобы подвигнуть всех живущих на путь просветления, так же появляются вселенские монархи, задача которых — завоевать всю Джамбудвипу (обитаемую землю) и справедливо править процветающей империей. Понятие вселенского монарха было известно также джайнам, и в эпических поэмах многочисленные легендарные правители названы дигвиджайнами — «завоевателями четырех горизонтов». Вселенский монарх по воле богов занимал особое место в космическом порядке, и как таковой он пользовался почти божественным статусом. Этим преданием пользовались честолюбивые правители, и в Средние века даже провозглашали себя чакравартинами.

Вторжения греков, саков и кушан открыли путь новым влияниям с запада и востока. Некоторые из их царей по обычаю Се-левкидов и других восточных правителей взяли себе полубоже-ственный титул тратара, имевший то же значение, что и греческое слово sôter («спаситель»). Простой титул «раджа», который носил Ашока, их не удовлетворял, и они заимствовали у персов титул «царь царей» — раджатираджа. Кушаны, возможно под влиянием Китая, где император был Сыном Неба, назывались «сыновьями богов» — девапутра. Позже, начиная с гуптской эпохи, любой сколько-нибудь важный правитель носил титул «великий царь царей, верховный господин» — махараджадхираджа-парамбхаттарака, в то время как титул «махараджа» имели только мелкие правители-вассалы.

Эти различные влияния способствовали формированию доктрины о божественных истоках царской власти. Впервые она появляется в эпической литературе и в «Законах Ману».

Эта высокая идея вселенской монархии вдохновлялась также восстановленными древними брахманскими церемониями, такими как жертвоприношение лошади, очевидно вышедшее из употребления во времена Маурьев, но возобленное Шунгами и совершаемое позже многочисленными правителями как севера, так и юга. Однако даже мелкие князья старались совершать этот жертвенный обряд в упрощенной форме, стремясь сравниться с легендарными императорами. После Гуптов жертвы стали приноситься намного реже — последние следы этого ритуала мы обнаруживаем в империи Чола в XI в., — но предания о божественном праве царской власти продолжали существовать, и правителям Чола и некоторым другим князьям даже поклонялись в храмах.

В начале нашей эры отряды захватчиков, пришедших с северо-запада, проникли в самую глубь Индии; некоторые брахманы полагали, что космический цикл подошел к концу и мир будет разрушен. Действительно, установился период смутного времени. Почти повсеместно вспыхнули восстания и начались беспорядки, грабежи и насилие.

Таким образом, вторжения, породив патологический страх, способствовали анархии. Наибольшим несчастьем в этих обстоятельствах представлялась перспектива лишиться царя, и «Рамаяна» с нескрываемой тенденциозностью описывает, какой бы стала страна без правителя.

Этот текст и многие ему подобные, очевидно, имели цель поднять престиж царской власти, и именно в этом ключе необходимо рассматривать легенды о происхождении царской власти, вошедшие в «Махабхарату» и в сборник, известный как «Законы Ману» («Манава Дхармашастра»). Произведения того времени адаптируют древние легенды таким образом, чтобы подчеркнуть божественный статус монарха и тот факт, что он был назначен богами осуществлять функции правителя.

Возрастающие притязания князей почти не принимались во внимание, и на практике их политическое окружение мало заботилось об их божественном происхождении. В Древней Индии божественность была распространенным явлением. В каком-то смысле каждый брахман был богом, так же как и аскеты, имеющие репутацию святых; и главы семей, совершающие или финансирующие жертвоприношение, теоретически получали обожествление, по крайней мере на время церемонии; при этом и камень и палка могли обладать особой божественностью. К тому же боги были способны грешить. Если правитель и был богом на земле, то лишь одним среди множества других, поэтому его божественность не всегда производила впечатление на его подданных. Буддисты и джайны отрицали божественность царей, по крайней мере, в VII в. придворный поэт Бана, которому оказывал покровительство великий Хар-ша, имел смелость назвать эти суеверия выдумкой подхалимов, которые смущали разум слабых и глупых монархов, но не могли обмануть сильных и мудрых. К царям как таковым испытывали почтительный страх, но маловероятно, чтобы им служили с тем же раболепством, как психопатичным императорам Китая и Рима.

Функция царской власти

Хотя царь обладал самодержавной властью, не ограниченной конституционным уставом, в действительности его суверенитет имел пределы. Царская власть изначально не имела законодательной функции, а выполняла главным образом защитную роль: правитель должен был не только защищать своих подданных от возможных вторжений, но и обеспечивать стабильность социального строя и гарантировать каждому возможность жить согласно обычаям его возраста и касты (варнашрама-дхарма), как это предписывали священные тексты. Он должен был блюсти чистоту классов и каст изгнанием тех, кто нарушал традицию; поддерживать семейные основы, наказывая за супружескую измену и заботясь о справедливом разделе наследственного имущества; брать под опеку вдов и сирот; защищать богатых от бедных, борясь с воровством, и бедных от богатых, наказывая за поборы и угнетение; укреплять религию, предоставляя пожертвования храмам и брахманам, а зачастую также и иноверным сектам.

Таким образом, речь шла о том, чтобы сохранять статус-кво, и фактически этим ограничивалась функция царской власти; но это была трудная задача, требующая позитивных мер, таких как развитие орошения, снижение голода и, главным образом, контроль над экономической деятельностью государства. Если правитель слишком явно нарушал религиозный обычай, он подвергался осуждению брахманов и других каст. Многочисленные нравоучительные сказания о легендарном Вене показывают, к чему могло привести такое поведение. Правитель Вена слишком возгордился своим божественным величием и запретил все жертвы за исключением тех, которые совершались в его честь, и нарушил социальный порядок, поощряя браки между кастами. Мудрецы (риши) предостерегли его, но Вена не прислушался к ним. В конце концов мудрецы, потеряв терпение, напали на него и убили с помощью священной травы — куши, которая в их руках чудесным образом превратилась в копья. Эта история, изложенная в нескольких источниках, должна была служить постоянным предостережением для любого царя, который пытался нарушить священный закон. Несомненно, некоторые решительно настроенные правители оставались безнаказанными, но моральное оправдание мятежа против нечестивого правителя должно было выступать сдерживающим фактором и в какой-то мере ограничивать их самодержавие. Зачастую интриги брахманов приводили к падению мощных династий, таких как Нанды, Маурьи или Шунги. «Махабхарата» определенно одобряет мятеж против деспотичного или не справившегося со своей ролью защитника монарха и заявляет, что в подобном правителе нет ничего царского и что он заслуживает того, чтобы быть убитым как бешеная собака.