Поль Фор - Александр Македонский

• Название: Александр Македонский
• Автор: Поль Фор
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-235-03423-5

Уже более двух тысячелетий идут споры о жизни и свершениях этого человека, прожившего на свете недолгую, но необычайно яркую жизнь, полную победоносных битв, лишений, страданий от ран и невзгод, пиров и всяческих услад. Одни говорят о нем, как об Александре Великом, другие — как о жестоком и жалком пьянице-тиране. Несомненно одно: он оставил неизгладимый след в истории человечества.

Автор книги, известный французский исследователь Поль Фор сам прошел маршрутом походов Александра Македонского. Он попытался приоткрыть завесу тайны, окутывающей личность этого то ли героя, то ли полубога, и поведал о своих открытиях читателю.

Перевод осуществлен по изданию:

Paul Faure. Alexandre. Paris, Librairie Arthème Fayard, 1985.

---

И хотя Клитарх превозносил славу Александра, он высоко ценил подвиги тех редких солдат, которые вернулись из азиатской экспедиции. Более четырех пятых всей армии, которую приходилось постоянно обновлять, остались далеко от родимых мест — убитые, раненые, без вести пропавшие, захваченные в плен или населившие одну из основанных царем Александрии. И никто в Греции или на Балканах не помышлял о том, чтобы о них жалеть, поскольку это были наемники, то есть люди, чья смерть оплачена, добровольцы или принужденные служить силой, осчастливленные правом завоевать величие собственной страны или собственного царя. Что касается тех, кто уцелел, они словно распространяли вокруг себя сияние, аромат Востока, которым грезит до сих пор Европа:

Кто видел со стены, как шли они тогда,
Тот вспомнил синь небес, златые города —
Те, что толпе шальной навеют сладкий сон:
Тир, Гелиополь, Иерусалим, Сидон…

Эти посвященные завоевателям стихи из «Легенды веков» Гюго могут дать представление о том, как сочинялась и декламировалась «эпопея» Александра. Однако воображение мещан, хранивших невозмутимость в своих мастерских или лавочках, не способно постичь истинное величие и славу этих безымянных солдат. На нескольких страницах Диодора и Квинта Курция Руфа, которые удалось вырвать из безжалостных челюстей времени, мы видим, как, изможденные, они пересекают огненные или ледяные пустыни, преодолевают горные перевалы высотой более трех тысяч метров и реки шириной более 1700 метров, как их шатает от голода и жажды, как одолевают их звери, ядовитые змеи и скорпионы, как терзают эпидемии. Редчайшим исключением были те, кому удалось преодолеть 18 тысяч километров пути, передвигаясь в основном верхом. Превознося деяния почившего бога и преувеличивая их, уцелевшие солдаты таким образом воздавали почести упорству исчезнувших бесследно попутчиков своей собственной стойкости. Столкнувшись с величием ландшафтов и культур, они сами невероятно выросли, став гигантами, колоссами. Послушаем, ради примера, сдержанный рассказ Квинта Курция Руфа о походе к оазису Сива в феврале 331 года, которого можно было достичь, преодолев 580 километров по барханам Сахары.

«В первый и следующий день создалось впечатление, что испытание это им вполне по силам, поскольку они еще не проникли в совсем уж обширные и лишенные всякого покрова пустыни. Однако и здесь земля была бесплодна и безжизненна. Но когда перед ними открылись равнины, покрытые глубоким песком, они принялись отыскивать глазами землю совершенно так, как если бы вышли в открытое море: вокруг ни дерева, ни следа возделанной земли. Уже и в воде, которую они везли с собой в бурдюках на верблюдах, ощущалась нехватка, а посреди высушенной земли и горячего песка ее не было и в помине. К тому же солнце все погружало в жар, рты у них пересохли и горели огнем» (Курций Руф, IV, 7, 10–13). После четырех дней и четырех ночей мучений над всадниками и погонщиками верблюдов разразился спасительный дождь. «Кое-кто, не владея собой от жажды, принялся хватать дождь широко раскрытым ртом» (там же, 14). Это был эпизод, в котором сфокусировалась и преобразилась вся, от Псевдо-Каллисфена до Мухаммеда, традиция, относящаяся к Источнику жизни, который наш Путник отправился искать на Западе, — источника, который бьет ключом и внезапно исчезает. Уже в I веке до н. э. путешественники и географы задавались вопросом относительно этого источника Сива, холодного в солнечный зной и теплого в сумерки! Нет смысла цитировать страницы, посвященные всеми историками мукам, которые привелось вынести армии в преисподней Гедросии осенью 325 года. Обойдем этот эпизод и расскажем о другом испытании, имевшем место в декабре 330 года в области Ортоспана близ современного Кабула.

«Снег повсюду сковывает землю льдом и едва ли не вечным холодом, причем снег столь глубок, что нигде не видно ни следа птиц или каких-либо зверей… Войско, заброшенное в эту пустыню, лишенную тогда всяческих следов человеческой деятельности, перенесло все беды, которые только можно было вынести: нехватку припасов, холод, усталость, отчаяние. Многие лишились жизни из-за необычайного холода, многие отморозили себе ноги, немало было и таких, что лишились зрения. Особенно опасно было обессилевшим, ибо изнемогшие люди валились прямо на лед, а стоило им перестать двигаться, холод охватывал их до такой степени, что принудить их подняться было уже невозможно. Оцепеневших людей поднимали товарищи, и не было им иного средства спасения, кроме как заставить идти… Те, кто смогли добраться до хижин варваров, быстро оправились» (Курций Руф, VII, 3, 11–15). Те же сцены повторились через три месяца, когда необходимо было преодолеть перевал Хавак высотой в 3500 метров. Как и при пересечении Загра к северо-западу от Персеполя в апреле 330 года, «царь не стал наказывать испуганных людей, а сам соскочил с коня и пешком пошел по снегу и затвердевшему льду… Разбивая лед стеноломной киркой, царь первым стал прокладывать себе путь, его примеру последовали другие» (там же, V, 6, 14). И в самом деле, Александр вел себя так же, как и другие, он смешивался с солдатами и принимал близко к сердцу их горе и радость, составляя с ними одно целое. Его тревога (αγωνία) относилась к судьбе его людей и тяжелого обоза. Став символом странника, одинокого путника среди толпы, он обобщил в себе (так это осталось и после написания Корана) неуемное горение целого народа, тронувшегося в путь. Приведенный к власти армией, он и умер, как она, — от изнеможения.

Завоевания — заслуга инженеров

Если армии удалось одержать верх над стихией и людьми, она была обязана этим не столько энергии Александра, сколько уму той группы людей, на которых он часто полагался — тех, кого греки называли «архитекторами» (άρχιτέκτων), «демиургами» (δημιουργός, то есть творец, создатель) или «механиками» (μηχανικός), а мы зовем инженерами, зачисляя в их сообщество всех их помощников и исполнителей, словом, инженерными войсками99. Чтобы овладеть считавшейся неприступной крепостью, переправиться через водный поток шириной с морской пролив, перевозить с места на место все громоздкие грузы, осваивать рудники и черное золото, — короче, чтобы осуществить все наиболее древние мечты человечества: подняться в небо, исследовать глубины вод и совершить путешествие к центру земли, что мы и обнаруживаем в «Романе об Александре», требовались неслыханные машины и приспособления. А также бесподобная команда техников.

Нам известны несколько имен помощников Александра: специалист по горному делу Горг, гидравлик Кратет, механик Диад из Пеллы (или из Фессалии?), автор утраченного трактата «О военных машинах», главный инженер Полиид из Македонии, учитель Диада и Хария, землемеры Диогнет и Батон, архитектор Динократ Родосский. Литераторов, и в первую очередь историков, мало интересовали занятия этих «ремесленников», достоинства которых представлялись сильно уступающими ослепительной славе полководца и главы государства. Наше столетие, гораздо более внимательное к материальным свершениям, нежели к воскурению фимиама, предпочитает гений этих изобретателей тому гению, который столько поколений незаслуженно приписывали их государю. То есть наше столетие исходит из того, что Александр с выгодой для себя пользовался чужими изысканиями и открытиями и что также и в этом он является символом гения своего времени. Ученик Аристотеля, этого непревзойденного энциклопедиста, Александр интересовался не только проблемами физики, естествознания и медицины, но и литературой и метафизикой. По мере развития точных наук на всем протяжении IV века до н. э. и после того, как, вероятно, около 380 года Архитом Тарентским были опубликованы первые трактаты по прикладной механике, посвященные винтам и блокам, техники в сфере вооружений и строительства судов все в большей мере уподоблялись математикам, которые исчисляют, и геометрам, которые меряют. Около 360 года Эней Тактик издал трактат «Полиоркетика», или «Искусство осады городов», который дошел до нас. Наряду с обсуждением военной техники мы обнаруживаем здесь искреннее желание превратить искусство в науку, а также направленные на рационализацию усилия, которые столь же хорошо могут распространяться как на организацию армии, так и на методичную подготовку штурма и использование машин. Кроме того, Эней писал трактаты об использовании сигнальных огней, секретных посланиях и связанных с войной финансовых проблемах.

Начиная с осады Фер в 354 году, инженерам Филиппа удалось усовершенствовать четыре вида машин, μηχανήματα, наиболее старые среди которых были известны еще сицилийцам двумя поколениями ранее. Приспособления эти могут в полном смысле слова именоваться артиллерией. Они были призваны свести к минимуму роль неприятельских лучников, легковооруженных пехотинцев и даже прикрытой легкими доспехами кавалерии, а также слабо укомплектованных защитниками оборонительных стен. Это были: арбалет, или лук с направляющей; баллиста, своего рода большой арбалет на лафете; катапульта, стрелявшая толстыми и длинными копьями; камнемет, или метатель ядер. Хотя все исследования научного характера, которыми мы располагаем, возникли на несколько столетий позднее похода Александра, а наброски, которыми сопровождаются тексты, — это всего лишь интерпретации средневековых монахов, и хотя, кроме того, изготовление такого оружия всегда оставалось государственной тайной и произведением искусства, которое уже по определению уникально, мы вполне можем себе представить принцип их действия.