Стивен Джонс - Франкенштейн

• Название: Франкенштейн
• Автор: Стивен Джонс
• Издательство: Азбука, Азбука-Аттикус
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-01559-3

Во все времена человек стремился разгадать тайну жизни и смерти, почувствовать себя творцом — создать себе подобных искусственным путем, реанимировать бездыханную плоть, собрать по частям новое тело. Одно из самых знаменитых воплощений этой идеи принадлежит перу Мэри Шелли, подарившей миру уникального персонажа, чье имя давно уже стало нарицательным. История о Франкенштейне, талантливом ученом, сотворившем злую силу, с которой он сам не сумел справиться, спустя почти двести лет остается классикой научной фантастики и хоррора. Роман был многократно экранизирован и вдохновил других писателей на создание собственных оригинальных сюжетов, затрагивающих эту поистине неисчерпаемую и неустаревающую тему. В данной антологии представлены работы таких мастеров, как Роберт Блох, Рэмси Кэмпбелл, Пол Макоули, Ким Ньюмен и многих других. А открывает сборник бессмертное произведение Мэри Шелли, чтобы напомнить читателю, с чего все началось…

---

Первое письмо предназначалось Смиту. Прежде чем начать писать, я некоторое время раздумывал, а потом подробно изложил свои беседы с Грегорио и Макферсоном и рассказал о визите к Ходсону, боюсь излишне подчеркнув, какой преданности долгу потребовала эта поездка. Я кратко обрисовал характер работы Ходсона, руководствуясь тем, что мне сообщил сам ученый, и спросил мнение Смита о вероятности успешного завершения подобных трудов скорее просто из интереса, чем в связи с моими собственными изысканиями, пояснив, что все это умозрительно, так как Ходсон явно больше не потерпит моего любопытства. Я упомянул об индейце и Анне, о первом — с благоговейным страхом, о второй — с восхищением, и сам удивился тому, какое глубокое впечатление произвела на меня эта девушка. В заключение я написал, что считаю дальнейшее расследование оправданным, несмотря на показное безразличие Ходсона и отсутствие его видимой связи с сообщениями о странном существе.

Но я ничего не сообщил о ночном крике.

Я обнаружил, что отчего-то не способен выразить чувство, внушенное мне этим звуком, и определенно не могу ни описать его, ни сравнить с чем-либо. Сейчас, в уютной тишине отеля, мне почти хотелось отмести мысль о связи Ходсона с приведшими меня сюда слухами. Его лабораторная работа не имела к молве никакого отношения, делать успехи в работе ему никто не запретит, а объяснение ученого — ветер, воющий в расселине, — звучит довольно резонно и даже буднично, хотя от воспоминаний меня до сих пор бросает в дрожь. Но чувство было слишком субъективным, чтобы облечь его в письменную форму, и я даже не стал пытаться.

Второе письмо было для Сьюзен. Перед тем как взяться за перо, я перечитал то, что написал об Анне, и ощутил себя изменником. Я вспомнил, что чувствовал, наблюдая, как она, обнаженная, склоняется над кроватью, как играет свет свечи на ее коже; вспомнил, как напряглись от страсти мои чресла и как близок я был к тому, чтобы устремиться к ней. Я всегда хранил верность Сьюзен и никогда прежде не испытывал ни малейшей тяги к какой-то другой женщине, но там, в тесной каморке, в далеком и грозном краю, мне пришлось бороться с желанием столь мощным…

Ничего. Я устоял и был очень рад этому и писал теперь Сьюзен с любовью.

VIII

Я очнулся от мыслей о прошлом, о том далеком месте, о минувших бесконечных неделях, вернувшись к дню нынешнему. Официант собирал тарелки, озабоченный тем, что мы едва прикоснулись к еде, но слишком хорошо вышколенный, чтобы показывать это; он понимал, что у нас что-то случилось — что-то очень плохое.

— Что-нибудь еще, сэр? — тихо предложил он.

— Выпьешь?

— Да. Что-нибудь покрепче, — попросила Сьюзен.

Она никогда не пила много. Я заказал двойной бренди для нас обоих, и Сьюзен первым же глотком опустошила бокал наполовину.

— Я сохранила твое письмо, — сказала она, как будто прочла мои мысли. — Письмо, которое ты послал из Ушуаи. Ты еще любил меня, когда писал его, да? Или оно тоже было ложью?

— Никакой лжи, Сьюзен. Ни тогда, ни сейчас. Я люблю тебя так же сильно, как и всегда.

— Да, то, что изменило тебя, случилось, видимо, после того, как ты написал мне. Любовь в письме неподдельная, я знаю.

Она допила бренди.

— Но я не стану больше пытать тебя.

— Еще?

— Да, — ответила она и тут же перевернула пустой стакан вверх дном. — Нет, не надо. Я хочу уйти, Артур.

— Хорошо.

Я сделал знак официанту.

— Я хочу уйти одна, Артур, — проговорила Сьюзен.

— Сьюзен, дорогая…

— О господи. Это невыносимо. Я ухожу сейчас же.

Она вскочила и быстро зашагала к выходу. Я отодвинул стул, начал вставать, но вместо этого тяжело опустился на сиденье. Официант застыл у столика, Сьюзен натягивала пальто у стойки.

— Счет, сэр? — спросил официант.

Я тряхнул головой:

— Нет. Пока не надо. Еще бренди.

— Двойной, сэр?

— Да.

В тот день, когда Грегорио появился в баре "Альбатроса", я тоже пил двойной бренди. Это было на второй день после моего возвращения от Ходсона. Я послал мальчика Грэма за Грегорио, рассчитав, что получу преимущество, сделав ему предложение в гостинице, а не в его лачуге, — поговорю, так сказать, на своей территории, вдали от реальностей жизни Грегорио.

Он застыл в дверях, рядом с мальчиком. Я кивнул, и мальчишка, показав на меня, юркнул наружу. Грегорио подошел к бару и встал рядом со мной.

— А, это ты, — сказал он не слишком радостно. — Забыл имя.

Создавалось впечатление, что если бы он помнил, то не пришел бы.

— Что будешь пить?

— Писко, — ответил он, пожав плечами.

Бармен налил виноградный спирт в большой бокал. Грегорио не торопился пить, ноги его нервно елозили по полу.

— Я искал твоего bestia hombre, — сообщил я.

Он кивнул, словно ожидал этого. И поднял стакан.

— Моли Бога, чтобы он не искал тебя, — произнес он.

— Ты поможешь мне, Грегорио?

— Я? Как?

— Проводи меня туда, где ты видел его.

— Нет. Я не пойду туда снова.

Он не просто отказывался, он будто констатировал непреложный факт. Грегорио вытащил непромокаемый кисет и закопченную трубку и начал набивать ее какой-то экзотической смесью.

— Я хорошо заплачу.

Он злобно зыркнул в мою сторону, чиркнул спичкой и продолжал разглядывать меня поверх пламени, раскуривая трубку в клубах дыма. Табак почернел, полез наружу, и Грегорио утрамбовал его мозолистым пальцем. Несколько тлеющих крошек упали на пол.

— Мне нужны деньги, — сказал он. — Нам всем нужны деньги. Но не за то место.

— От тебя больше ничего не требуется. Просто проводи меня. Разве это опасно?

— Опасно? Кто знает? Возможно, нет. Но то место, это… это нехорошее место. О нем очень плохие воспоминания. Я больше не молод и больше не храбр. Пес был храбр.

Он снова пожал плечами.

— Ладно, а ты можешь показать на карте?

— На карте?

Я подумал, он не понял слова.

— Кар-та, — произнес я раздельно.

— Да, я знаю, что это. Но что карта? Нет карты того места. Подробной нет.

— Ты можешь нарисовать карту сам?

— Без пользы для тебя. Я прожил здесь всю свою жизнь, и я немолод. Я знаю землю. Но рисовать карту — что показать на ней? Тут скалы, деревья, холмы. Как их различишь? Я, может, различу, но я знаю их. А на карте все одинаково.

Все верно. И моя просьба была необдуманной. Но так или иначе, мне нужен был проводник, человек, знакомый с местностью и желательно знающий, где Грегорио видел то существо. А кроме самого Грегорио, таких не было.

— Я уже был там, — сказал я.

— Да.

— Я слышал тот звук. Грегорио, я слышал его и знаю, что ты говорил мне правду.

Его глаза расширились. Мне хотелось поразить его.

— Я слышал его в ночной тьме.

— И все же ты хочешь найти того, кто кричал?

— Да.

— Ты очень храбр, сеньор. Храбрее, чем я.

— Потому что я знаю, что опасности нет. Да, я испугался, когда услышал тот звук. Но это кричало живое существо. Не демон, не дух; кем бы оно ни было, оно живое, а мы будем хорошо вооружены. Оно не причинит нам вреда.

Я пытался выглядеть уверенным, даже беспечным, и Грегорио, кажется, поддался. Он вытащил изо рта трубку, выпил, снова поднес трубку к губам, затянулся, так что щеки ввалились, а между бровями обозначилась глубокая складка.

— У меня тоже будет ружье? — спросил он.

Я кивнул. На самом деле я не знал, собираюсь ли, вопреки своим принципам, брать оружие, но понимал, что уступлю, если это потребуется, чтобы сломить упрямство Грегорио.

— Я хочу убить его, — заявил он.

— Только в целях самозащиты…

— Я очень хочу отомстить за пса, да. — Скулы его напряглись. — Но пес мертв. Это ему не поможет. Моя испанская кровь — вот что взывает к мести.

Он облокотился на стойку, опустил голову. Из-под холщового пончо будто рвались острые лопатки, а из-под наморщенного лба — острые мысли.

— Я буду очень бояться, — признался он, не глядя на меня. Стиснутая крепкими зубами трубка хрустнула.

— Но ты покажешь мне?

Помолчав, он поднял взгляд.

— Сколько ты мне заплатишь? — спросил Грегорио.

Но я знал, что деньги для него сейчас не имеют значения.

Мы решили отправиться в путь через два дня — этого времени вполне достаточно на сборы, и я как раз отойду от предыдущего путешествия. На самом деле я чувствовал себя довольно неплохо. Вернувшись, я делал кое-какие упражнения, занимался зарядкой, чтобы не немели мышцы, и полагал, что нагрузки укрепили меня достаточно, чтобы не страшиться повторного похода. Кроме того, на этот раз я сам смогу диктовать темп передвижения. И хотя мне хотелось поскорее попасть туда, где Грегорио встретил существо, я не видел нужды торопиться, пока мы окончательно не подготовимся к путешествию, и не чувствовал того нетерпения, как то, что обуревало меня в ожидании появления человека Ходсона, когда время и расстояние были неизвестными величинами. На этот раз мы в состоянии все рассчитать точно и взять все снаряжение и припасы, необходимые для длительного пребывания в горах.