Стивен Джонс - Франкенштейн

• Название: Франкенштейн
• Автор: Стивен Джонс
• Издательство: Азбука, Азбука-Аттикус
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-01559-3

Во все времена человек стремился разгадать тайну жизни и смерти, почувствовать себя творцом — создать себе подобных искусственным путем, реанимировать бездыханную плоть, собрать по частям новое тело. Одно из самых знаменитых воплощений этой идеи принадлежит перу Мэри Шелли, подарившей миру уникального персонажа, чье имя давно уже стало нарицательным. История о Франкенштейне, талантливом ученом, сотворившем злую силу, с которой он сам не сумел справиться, спустя почти двести лет остается классикой научной фантастики и хоррора. Роман был многократно экранизирован и вдохновил других писателей на создание собственных оригинальных сюжетов, затрагивающих эту поистине неисчерпаемую и неустаревающую тему. В данной антологии представлены работы таких мастеров, как Роберт Блох, Рэмси Кэмпбелл, Пол Макоули, Ким Ньюмен и многих других. А открывает сборник бессмертное произведение Мэри Шелли, чтобы напомнить читателю, с чего все началось…

---

— В этом-то и беда молодого поколения — они никогда не думают. Что ж, я сказала все, что собиралась сказать. Вопрос закрыт. А теперь поведай мне подробно о своем изобретении. Что оно может делать?

Тетушка и племянник внимательно наблюдали, как Оскар обогнул кухонный стол и плавно покатился в сторону гостиной, где сидел, взвешивая безумную идею стать трезвенником, дядюшка Джордж. Чарли, как все истинные художники, не рассматривал свое творение в свете презренной корыстной пользы, так как, насколько он помнил, барон Франкенштейн не ждал от своего монстра никакой выгоды.

— Ну, — произнес он после минуты задумчивого молчания, — я мог бы обучить его кое-какой мелкой работе по дому. Подбирать письма с дверного коврика, пробивать дырки в жестянках со сгущенкой и тому подобное.

Тетушка Матильда не стала комментировать предложения племянника, она вслушивалась в блеющие звуки, доносящиеся из гостиной:

— Г… дееее… к… дьяаааа… воооо… луууу… моооо… и… ноо-оо… гииии?

— Какая жалость, что ты сохранил ту часть своего прадеда, которая любила сквернословить, — пробормотала она.

Раздался громкий — и уже знакомый — крик; только теперь он был гораздо громче и гораздо длительнее: он был воплем того, кто пересек границу страха и ступил в черно-белую страну, где реальность обретает форму дикой фантазии. Затем из гостиной вылетел дядюшка Джордж; двигался он со скоростью, которой позавидовал бы и человек гораздо моложе, к тому же не поддерживающий тесные отношения с бутылкой виски. Оскар следовал за ним по пятам. Катился он плавно; глаза сверкали, точно задние фары автомобиля; голова была опущена; хорошо смазанные колесики вращались беззвучно; создавалось явное впечатление, что он, по крайней мере в данный момент, очень счастливый маленький монстр.

Крик дядюшки Джорджа, протаранившего заднюю дверь, превзошел все прошлые попытки; а Оскар, вероятно решив, что он с лихвой исполнил свои обязанности, подъехал к своему создателю и проблеял два слова:

— Чеееер… тоооов… дуууу… раааак…

— Ты должен сделать что-нибудь с культурой его речи, — решительно заявила тетушка Матильда. — Его ругань поистине крайне неприятна.

Уверен, все полагают, что самодельных монстров должен ждать скверный конец. Они сгорают в подожженной мельнице, растворяются в озере кислоты или же взрываются, потянув удачно оказавшийся под рукой рычажок, который каким-то загадочным образом воспламеняет тонну динамита. С точки зрения одной только морали было бы замечательно, если бы я мог написать, что нечто подобное случилось и с Оскаром, но истина монстр, чей лик не скрыть, как ни старайся, — вынуждает меня признаться, что он в настоящий момент вполне жив и здоров.

Раз в неделю Чарли меняет ему батарейку; он научил Оскара подбирать с коврика газеты и письма, пробивать рогами отверстия в банках со сгущенным молоком и поносить всякого, кто явится в то время, когда тетушка Матильда смотрит "Улицу коронации". Но, если честно, последнее случается не слишком часто, так как гости у них теперь скорее исключение, чем правило.

Дядюшка Джордж вступил в "Братство трезвости", и его дважды показывали по телевизору; своими описаниями ужасающих следствий употребления крепких спиртных напитков он внушил зрителям сильнейшую тревогу и отчаяние.

Сейчас Чарли задумался о создании Оскару пары, но этому, естественно, препятствует все та же банальная проблема — отсутствие материалов. Он приглядывается — покуда теоретически — к тетушке Матильде, но поскольку старая леди, похоже, проживет в добром здравии еще лет двадцать, то, видимо, тот миг, когда благодушное самодовольство научного мира встряхнет рождение Монстра-Сделай-Сам, сделанного самими монстрами, откладывается.

Кстати, если вдруг у вас имеется никчемная дряхлая родственница — вы уж черкните мне пару строчек.

БЭЗИЛ КОППЕР Лучше умереть

Дебютом Бэзила Коппера в жанре хоррор стал рассказ, опубликованный в "Книге ужасов от "Pan". Пятый выпуск" ("The Fifth Pan Book of Horror Stories") в 1964 году. С тех пор как в 1970 году Хоппер решил полностью посвятить себя писательской деятельности, он опубликовал сборники "Еще не в сумерках" ("Not After Nightfall"), "У изголовья зла" ("From Evil's Pillow"), "Под эхо шагов" ("When Footsteps Echo") и "Дальнейшее — тьма" ("And After the Dark").

Он написал более пятидесяти триллеров о частном детективе из Лос-Анджелеса Майке Фарадее. Среди романов Коппера "Огромное белое пространство" ("The Great White Space"), "Проклятие насмешников" ("The Curse of the Fleer"), "Некрополь" ("Necropolis"), "Волчий дом" ("The House of the Wolf") и "Черная смерть" ("The Black Death"). Миннеаполисское издательство "Fedogan & Bremer" переиздает в твердой обложке его произведения, посвященные приключениям героя а-ля Шерлок Холмс, созданного Августом Дерлетом: уже вышли "Подвиги Солара Пенса" ("The Exploits of Solar Pons") и "Мемуары Солара Понса" ("Recollections of Solar Pons") (обе книги с иллюстрациями Стефани Кейт Хоукс). Коппер также написал статью о Дерлете и серии "Солар Лоне" для американского издательства и еще одну, о ликантропии, для американского журнала.

Нижеследующий рассказ перекликается с известным произведением автора, повествующим о коллекционировании кинофильмов, — "Отпечаток в янтаре" ("Amber Print")…

I

— Лучше умереть! — возбужденно воскликнул Роберт, когда Борис нажал рычаг.

Лаборатория в башне взорвалась пламенем и рассыпалась в прах.

— Круто! — сказал Роберт, привстав, чтобы приглушить звук, когда по экрану поползли финальные титры "Universal".

Джойс, как раз просунувшая голову в дверь кирпичной пристройки, где муж устроил свой кинозал, зевнула, глядя на сотни жестяных коробок с пленками, выстроившихся вдоль тридцатифутовой стены, и на металлические полки, на которых бликами отражался свет экрана. Обычно архивные сокровища Роберта были задернуты шторой, но в тот вечер он почему-то забыл их закрыть. Когда в проекторе докрутились последние метры пленки, в комнате зажегся свет.

— Ты, наверно, в сотый раз смотришь "Невесту Франкенштейна", — устало сказала Джойс.

Глаза Роберта сияли.

— И до конца года посмотрю еще раз сто. Классика не стареет!

Джойс покачала головой:

— Чай готов. Можно надеяться, что ты сегодня подстрижешь газон?

Роберт изобразил притворное раскаяние:

— Едва ли. У меня еще две невскрытые посылки с фильмами.

— Я по горло сыта живыми мертвецами, — проговорила жена, и в ее голосе прорезалась сталь. — Эта коллекция тебя убьет.

Роберт хихикнул, зачарованно уставившись на две большие коробки рядом с креслом для просмотра.

— Какая смерть!

Дверь захлопнулась, отрезав продолжение, и он, несколько смущенный, выключил свет и прошел в дом. Пара пила чай в молчании, взгляд Джойс обжигал ему щеки. Привлекательная темноволосая женщина тридцати шести лет с трудом сдерживала раздражение. Муж тратит деньги на никому не нужную коллекцию фильмов, а ей, чтобы оплачивать счета, приходится вкалывать на нудной секретарской должности.

Роберт раскрошил в чай кусочек тоста и с удовольствием съел.

— Думаю, в посылке "Ночь живых мертвецов", — заговорил он наконец. — Мы ее давно ждали.

— То есть ты ждал, — с намеком подчеркнула жена.

Она встала, чтобы собрать посуду, всей спиной выражая крайнее неудовольствие. Задержалась у буфета, отрезав себе тонкий ломтик сливочного гато, который они начали за обедом.

— Я сегодня вернусь поздно. У нас совещание, а потом мне надо будет кое-что допечатать.

— Не забудь ключи, — рассеянно бросил Роберт, мысли которого уже заняты были пакетами, дожидавшимися в кинозале на дальнем краю сада. Он любовно глянул на крышу пристройки, видневшуюся сквозь арку с вьющимися розами за французским окном. — Может, я буду там.

Глаза Джойс, стоявшей с ножом в тонкой ухоженной руке, блеснули сдерживаемым гневом.

— Тебе не отрезать?

Роберт покачал головой:

— Лучше еще чашку чая, будь добра.

Джойс наливала ему чай в том же тяжелом молчании, под однообразное негромкое гудение механической косилки за окном.

— Кстати, — кисло заметила она, — Карлофф не говорил: "Лучше умереть". Ты столько раз смотрел, а до сих пор не запомнил диалогов.

— О, — сказал Роберт и криво усмехнулся.

Она впервые заметила, как неприятно и потрепанно он выглядит в свои сорок.

— Ну, — проговорил он наконец как-то торжествующе, — если не говорил, так должен был сказать!

Джойс отвернулась, чтобы он не увидел ее лица, и, сдерживая ярость, поставила чайник на железную подставку.

Она вышла из комнаты, не попрощавшись. Когда она была уже в коридоре, зазвонил телефон. Джойс быстро обернулась, убедилась, что дверь в столовую закрыта плотно.

— Привет, милая.

Она сразу узнала голос. Покраснела и быстро прикрыла трубку ладонью.