Александр Дюма - Графиня Де Шарни

• Название: Графиня Де Шарни
• Автор: Александр Дюма
• Жанр: Историческая проза

"Графиня де Шарни" — заключительная часть тетралогии, в которую также вошли романы "Джузеппе Бальзамо", "Ожерелье королевы", "Анж Питу".

Действие романа разворачивается на фоне знаменательных исторических событий французской революции и краха династии Бурбонов.

---

— Граф, граф! В Америке вы говорили вещи более утешительные!

— Еще бы, черт побери! Там я был среди поднимающего голову народа, а здесь я оказался в гибнущем обществе: в нашем старом мире всех — и знать, и королевскую власть — ждет крах, они сами идут в пропасть.

— Ну, знать я вам охотно отдаю, дорогой граф, точнее будет сказать, что знать сама на себя махнула рукой в известную ночь четвертого августа; но мы должны спасти королевскую власть, палладиум нации, ее защиту.

— Какие громкие слова, дорогой Жильбер! Разве палладиум спас Трою? Мы должны спасти королевскую власть, говорите вы? Уж не думаете ли вы, что так просто спасти королевскую власть с таким королем?

— Все-таки он — потомок великого рода.

— Да, рода орлов, превратившихся в попугаев. Для того, чтобы утописты вроде вас спасли королевскую власть, дорогой Жильбер, необходимо, чтобы королевская власть сама сделала хоть небольшое усилие для собственного спасения. Скажите по совести, ведь вы видели Людовика Шестнадцатого, вы часто его видите, а вы не из тех, кто просто смотрит, вы изучаете того, кто оказывается перед вами. Итак, скажите, как на духу: может ли существовать и далее королевская власть, будучи представлена таким королем? Разве он не разрушает вашу веру в венценосца? Не думаете ли вы, что у Карла Великого, Людовика Святого, Филиппа-Августа, Франциска Первого, Генриха Четвертого и Людовика Четырнадцатого была такая же вялость во всем теле, обвислые губы, ничего не выражающий взгляд, неуверенная походка? Нет! Уж они-то были мужчинами! Под королевскими мантиями угадывались жизненные соки, горячая кровь, кипучая жизнь. Они не изменили ни единому своему принципу. В этом смысле очень показательно их отношение к медицине; эти люди ею пренебрегали. Чтобы получить у животных и растений сильное, выносливое, крепкое потомство, природа сама указала на необходимость скрещивания видов и семейств. Так же как прививка благотворно сказывается на улучшении видов растений, в человеческом обществе брак между близкими родственниками является причиной упадка личности; природа страдает, чахнет и вырождается, когда несколько поколений воспроизводятся при помощи той же крови. Напротив, природа оживает, восстанавливается и проходит стадию омоложения, если основополагающими принципами продолжения рода являются плодовитость и свежая кровь. Вы только посмотрите, какие герои дают начало новой расе и на каких слабых людях кончается род; достаточно вспомнить Генриха Третьего, последнего из рода Валуа;

Гасто, последнего представителя рода Медичи; кардинала Йоркского, последнего из рода Стюартов; Карла Шестого, последнего отпрыска Габсбургов! Так вот, самой главной причиной вырождения родов является брак между родственниками, который дает себя знать во всех упомянутых нами королевских домах, но как нельзя более чувствуется это в семье Бурбонов. Мысленно идя вспять от Людовика Пятнадцатого к Генриху Четвертому и Марии Медичи, мы можем убедиться в том, что Генрих Четвертый оказался пять раз его прадедом, а Мария Медичи — столько же раз его прабабкой; по той же причине Филипп Третий Испанский трижды приходится Людовику Пятнадцатому прадедом, а Маргарита Австрийская ему трижды прабабка. Я понял это потому, что от безделья занялся подсчетами: из тридцати двух прадедушек и прабабушек Людовика Пятнадцатого шестеро — члены семейства Бурбонов, пятеро — из дома Медичи, одиннадцать — из королевского дома австрийских Габсбургов, трое — из семейства герцогов Савойских, еще трое — из дома Стюартов и одна — принцесса Датская. Подвергните чистопородную собаку или чистых кровей лошадь подобному испытанию, и в четвертом поколении у вас будут дворняга или кляча.

Как же, по-вашему, мы, всего-навсего люди, можем устоять против вырождения? Что вы скажете о моих подсчетах, дорогой доктор, ведь вы математик?!

— Я скажу, дорогой колдун, — отвечал Жильбер, поднимаясь и берясь за шляпу, — что ваши подсчеты меня пугают и лишний раз убеждают в том, что мое место рядом с королем.

Жильбер пошел к двери.

Калиостро остановил его.

— Послушайте, Жильбер, — молвил он, — вы знаете, как я вас люблю, вам известно, что ради того, чтобы избавить вас от страданий, я готов подвергнуть себя в тысячу раз более страшному испытанию… Так поверьте мне… позвольте дать вам один совет…

— Какой?

— Пусть король спасается бегством, пусть уезжает из Франции, пока еще есть время!.. Через три месяца, через год, а может быть, через полгода будет слишком поздно.

— Граф! — отвечал Жильбер. — Стали бы вы советовать солдату покинуть свой пост, потому что у него опасная служба?

— Да, если бы этот солдат был окружен, взят в плен, обезоружен и не мог защищаться, а в особенности если бы его жизнь ставила под угрозу жизнь полумиллиона человек… да, я посоветовал бы ему бежать… И вы, Жильбер, вы сами… скажете это королю… Король и рад будет вас послушаться, но будет уже слишком поздно… Так не дожидайтесь завтрашнего дня; скажите ему об этом сегодня же: не дожидайтесь вечера, скажите ему об этом через час.

— Граф, вы знаете, что по натуре я фаталист. Будь что будет! Пока я буду иметь на короля хоть какое-нибудь влияние, он останется во Франции, а я останусь при короле. Прощайте, граф; мы встретимся в бою и, возможно, падем друг подле друга на поле боя.

— Тогда можно будет с полным основанием сказать, что как бы ни был умен человек, он не может избежать своей судьбы, — пробормотал Калиостро. — Я искал вас с тем, чтобы сказать вам то, что я имел честь сказать; вы все слышали… как и предсказание Кассандры, мое предупреждение оказалось напрасным… Прощайте!

— Давайте будем откровенны друг с другом, граф, — предложил Жильбер, останавливаясь на пороге и пристально вглядываясь в Калиостро. — вы сейчас, как и тогда, в Америке, пытаетесь уверить меня в том, что по лицу можете определять будущее человека.

— Жильбер! — отвечал Калиостро. — Я это делаю так же уверенно, как вы, глядя в небо, определяете путь звезды, в то время как большинство людей уверено! в том, что звезды неподвижны или движутся хаотично.

— В таком случае… кто-то стучится в дверь, слышите?. — Вы правы.

— Скажите мне, какая судьба ожидает того, кто стоит сейчас за дверью. Скажите, какой смертью ему суждено умереть и когда это произойдет.

— Как вам будет угодно, — кивнул Калиостро, — пойдемте откроем ему сами.

Жильбер пошел в конец описанного нами коридора, чувствуя, что не может справиться с сердцебиением, хотя он изо всех сил пытался убедить себя в том, что абсурдно принимать это шарлатанство всерьез.

Дверь распахнулась.

На пороге стоял изысканно одетый господин высокого роста с волевым лицом; он бросил на Жильбера быстрый тревожный взгляд.

— Здравствуйте, маркиз! — молвил Калиостро.

— Здравствуйте, барон! — отвечал тот. Заметив, что вновь прибывший опять взглянул на Жильбера, Калиостро представил:

— Маркиз! Доктор Жильбер — один из моих друзей… Дорогой Жильбер! Маркиз де Фавра — один из моих клиентов.

Оба господина раскланялись.

Калиостро обратился к незнакомцу:

— Маркиз! Не угодно ли вам пройти в гостиную и подождать меня: через пять минут я буду к вашим услугам.

Маркиз в другой раз поклонился, проходя мимо Калиостро и Жильбера, и исчез за дверью.

— Ну что? — спросил Жильбер.

— Вам угодно знать, какой смертью умрет маркиз?

— Вы же сами взялись это предсказать, не так ли? Калиостро странно усмехнулся, потом оглянулся, чтобы убедиться в том, что его никто не слышит.

— Вы когда-нибудь видели, как вешают дворянина? — спросил он.

— Нет.

— В таком случае смею вас уверить, что это — любопытное зрелище. Постарайтесь заранее занять место на Гревской площади в тот день, когда будут вешать маркиза де Фавра.

И он подвел Жильбера к двери со словами:

— Когда вам захочется зайти ко мне без предупреждения и так, чтобы вас никто не видел, нажмите на эту ручку справа налево и снизу вверх, вот так… Прощайте и извините меня, не стоит заставлять ждать тех, кому не так уж долго осталось жить.

Он вышел, оставив Жильбера одного, ошеломленного уверенностью Калиостро, которая могла возбудить любопытство доктора, однако так и не победила окончательно его сомнения.

Глава 5 ДВОРЕЦ ТЮИЛЬРИ

Тем временем король, королева и члены королевской семьи продолжали свой путь к Парижу.

Карета продвигалась медленно, ее задерживали пешие телохранители, торговки на лошадях, грузчики верхом на увитых лентами пушках, сотня депутатских карет, около трехсот повозок с зерном и мукой, захваченных в Версале и усыпанных желтыми осенними листьями. Таким образом, лишь к шести часам вечера королевский экипаж, в котором накопилось столько страдания, в котором клокотала ненависть, в котором кипели страсти, прибыл к городским воротам.