Владимир Воронов - Клан Красной Звезды. Книга первая. Героями не рождаются

• Название: Клан Красной Звезды. Книга первая. Героями не рождаются
• Автор: Владимир Воронов
• Жанр: Прочая старинная литература

Цивилизация, в которой очутился автослесарь Максим Громов, по уровню технологий далеко обогнала земную, а местные власти быстро доказали невольному попаданцу, что его место в… самом низу социальной лестницы. Максим вынужден был стать рабом.

И лишь случай помог ему проявить себя…

---

Очнулся я в медблоке следственного изолятора, куда попал после тесного общения с поднявшимся на шум драки и женские крики нарядом милиции. Дядя Слава, он же - следователь прокуратуры Наро-Фоминского района Михайлов Вячеслав Петрович, отец Ленки-отличницы, с которой я встречался, пока та не поступила в МЮИ, ознакомил меня с бумагами, из которых вытекали следующие факты:

1. Против меня возбУждено уголовное дело по статье … УК РФ за нападение на чиновника, сиречь - государева человека;

2. Против меня возбУждено уголовное дело по статье … УК РФ за нападение на работников правоохранительных органов при исполнении ими служебных обязанностей;

3. Ввиду моей опасности для общества, мерой пресечения до момента суда избрано заключение под стражу.

В частной беседе мне так же было сказано, что совершенно незаконная передача квартиры была произведена по решению ни много, ни мало, племянника "Самого" (рука тычет куда-то вверх). И перерешить этот вопрос - невозможно, так как в этом случае авторитет "Самого" упадет ниже плинтуса. И выдать мне жилье взамен отобранного - тоже невозможно, ибо нет в городе свободной жилплощади. А оставить все так, как оно есть - я ведь, неугомонный, продолжу свою беготню по инстанциям, добьюсь возбУждения уголовного дела по факту… И тогда придется сажать уже племянника. А это - родная кровь, как-никак.

Совесть у племянника есть. Ко мне, убогому, он претензий не имеет. А посему, вместо банального убийства с имитацией моей смерти от естественных причин, для устранения проблемы в моем лице, решено воспользоваться Законом. Так что ближайшие три года я проведу на полном гособеспечении. Положительной стороной всего этого было то, что уже сейчас признана моя принадлежность к миру живых (ну нельзя же осудить покойника), а после выхода "на свободу - с чистой совестью", у меня на руках будет некоторый комплект документов, позволяющий начать жизнь заново.

Осознавая, что если не принять правила игры с Системой, то "гуманное" решение создаваемого самим фактом моего существования затруднения можно заменить и на более быстрое и эффективное (ибо сказано: нет человека - нет и проблемы), я решил согласиться с грядущим приговором. А о своей невиновности - никому не заявлять и не орать всем и каждому о нарушении загадочных "прав человека". Все равно никто, кроме сокамерников не услышит. А они мне просто не поверят. Сами такие же истории рассказывают регулярно всем, кто согласен их слушать.

О произволе правоохранительных органов, в лучших традициях тоталитарного прошлого выбивших из них признание и теперь "шьющих" им срок за преступления, которых они не совершали. Да о роковом стечении обстоятельств, из-за которого именно этого конкретно в натуре кристально честного человека и абсолютно законопослушного гражданина совершенно незаконно отправили за решетку, выгораживая настоящего преступника, у которого имеются влиятельные родственников и хорошие связи.

Вот так началась моя жизнь в качестве подследственного. Еще в казарме, с подачи сослуживцев, мне пришлось максимально тщательно изучить правила поведения в местах, не столь отдаленных. Стараниями однополчан, как успевших полностью отбыть свой срок перед призывом "в ряды Вооруженных Сил Российской Федерации", так и принявших присягу, чтобы не попасть в тюрьму, наша часть стала тем еще гадюшником. А взаимоотношения между военнослужащими срочной службы строились по правилам, имеющим очень мало общего с Уставом. Так что косяков в камере я не порол. Сокамерная шпана, поняв, что взять с калеки нечего (ценного - ничего нет, передачи мне носить было некому, а от вида солдатской формы 3-го срока кривились даже бомжи), просто не замечала меня.

Два раза в неделю происходили вызовы к следователю, который задавал одни и те же дурацкие вопросы и, получив на них одинаковые ответы, старательно заполнял какие-то бумаги. Через день - в медблок на процедуры. Особой пользы от них для себя я не наблюдал. Справедливости ради, особого вреда - тоже. Иногда появлялся назначенный мне адвокатом старшекурсник юридического (нет бы пожрать чего принес!), набиравший часы практики.

Следствие по моему делу продвигалось не просто быстро, а стремительно. За какой-то месяц были собраны все необходимые бумаги, опрошены свидетели, пройдены всевозможные бюрократические процедуры. Папка с материалами по моему делу растолстела и приобрела солидный вид. И вот, на прошлой неделе, в ознаменование очередного месячника борьбы с преступностью и коррупцией, вся эта макулатура была передана в суд.

Начался завершающий этап спектакля по имени "правосудие". Роль свою я выучил хорошо, остальные участники шоу тоже внимательно прочитали сценарий, поэтому процесс шел без запинок. На первом заседании я решительно отказался признавать свою вину, предоставив работникам органов возможность доказать, что они не зря ели свой хлеб и могут предоставить суду исчерпывающие доказательства совершения вменяемых мне преступлений именно мною. На аккуратно сформулированные судьей вопросы, свидетели и я давали столь же тщательно сформулированные ответы. Некоторые моменты (например - состояние здоровья подсудимого и причина драки) аккуратно обходились. Интересно, что все, от адвоката, до конвоиров, уже к первому заседанию знали приговор: три года общего режима.

- Подсудимый! Я к Вам обращаюсь! - голос судьи вырвал меня из раздумий. А сейчас ей чего еще надо?

- Подсудимый! Встаньте! Своим поведением вы выражаете неуважение к суду! - а на х… мне его уважать? Тем более, что вставать с моим коленом - то еще удовольствие. Вон, конвой под руки водит.

- Подсудимый! Встаньте! Вам предоставляется последнее слово! - у нее что, месячные? Чего орать-то.

- ПОДСУДИМЫЙ! - и тут во мне что-то переклинило. Накатила тупая, не рассуждающая злоба, жажда добраться до этой …, походя ломающей мою судьбу сменила обычное в последний месяц мое состояние "Ну и х… с ним".

- Кончай балаган, нах. Невиновному срок давать - не по понятиям!

- ТЫ ЧТО … СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕШЬ? ДА Я ТЕБЕ…

- Ты, б…ть , базар фильтруй. И кончай эту….! За… … ать! - забыв, что зал суда - на редкость неподходящее место для скандала, я матерно орал на судью и чего-то требовал, до тех пор, пока конвойные не очнулись от ступора и не бросились на меня, с молодецким хеканьем нанося удары.

Когда ко мне вернулось сознание в ставшем в какой-то мере родным медблоке СИЗО, выяснилось, что все не просто плохо. Все очень плохо. Во-первых, судья обиделась и приговорила мне десять лет. Результат арифметического сложения максимальных сроков по обеим моим статьям. Во-вторых, в процессе "усмирения" мне пробило легкое осколком ребра. Хорошо, врач успел обнаружить гемоторакс вовремя. Так что я чудом остался жив. В третьих, мой нервный срыв обошелся мне не просто дорого, а очень дорого. Против меня прямо в зале суда было возбУждено дело по факту попытки захвата заложников, попытки совершения террористического акта и чего-то там еще. Ввиду моей особой опасности для общества, за свои поступки я получу полной мерой. Новый, молодой и энергичный следователь изложил ситуацию и пообещал организовать передачу дела в суд уже к моменту выздоровления.

На этот раз всю бюрократию прошли за какие-то три недели. Я как раз начал вставать с койки и более-менее сносно передвигаться по камере.

- На выход! Руки! Лицом к стене! - вот и за мной.

В коридоре кроме конвоя меня ждал и следователь. Интуиция взвыла сиреной.

- Ты, Максим, доставляешь окружающим проблемы. А мне проблемы не нужны. - страшный удар по ребрам швырнул меня на пол. Под нос сунули нашатырь, похлопали по щекам, приводя в чувство и подняли на ноги.

- Либо ты, козел, признаешь вину. - движения кулака я не увидел. Просто, потеряв сознание, рухнул на пол. Опять дают нашатырь, чтобы привести в чувство, снова поднимают для продолжения разговора. Делаю над собой усилие, чтобы вдохнуть воздуха и повисаю на руках конвоиров от приступа боли. Прокашлявшись, сплевываю кровь, стараясь попасть на модельные кожаные туфли следователя. Попадаю. В ответ, меня снова обрушивают на еще минуту назад чисто вымытый бетонный пол коридора, выбивая сознание, да и саму душу профессионально поставленными ударами.

- Либо ты сдохнешь! Понял меня, п…р? По глазам вижу, понял.

Меня доставили в зал суда, где посадили на скамью, потом пару раз подняли, задавая какие-то вопросы. Ощущал я это смутно. Где-то на грани восприятия. Все вокруг занимала БОЛЬ. Дышать нечем, во рту вкус крови. Опять пробили осколком ребра легкое? Мне конец.

Пинок, заставляют встать, поддерживая под руки. Чего им всем от меня надо?

- По…мый, приз… се… …ным ? - уши ловят обрывки фраз, но мозг просто не воспринимает их смысл. Опять пинок, рычащий шепот: "Да".

- Да… - мой хрип весьма затруднительно услышать в трех шагах.

Меня куда-то несут. Боль. Темнота…