Ночная Всадница - Дочь Волдеморта

• Название: Дочь Волдеморта
• Автор: Ночная Всадница
• Жанр: Фэнтези

Пэйринг: Гермиона Грейнджер/Люциус Малфой/Новый Мужской Персонаж, Лорд Волдеморт/Беллатрикс Блэк/Джинни Уизли, Гарри Поттер, Нарцисса Малфой/Люциус Малфой/Северус Снейп, Рон Уизли, Драко Малфой, Новый Персонаж

Рейтинг: R

Жанр: General/Drama/Romance/Adventure

«…В дощатом этом балагане

Вы можете, как в мирозданье,

Пройдя все ярусы подряд,

Сойти с небес сквозь землю в ад…»

---

Что‑то странное, похожее на всполох пламени, блеснуло в выцветших глазах Гарри, и его лицо исказила судорога. На четверть минуты в комнате повисла угрожающая тишина, а потом тот, кто считал себя Избранным, разбил ее на миллион осколков:

— Шлюха! — взревел он неестественно низким, утробным голосом и со страшной силой полоснул Джинни плетью проклятья.

Оно глубоко рассекло кожу, прочертив по лицу и левому плечу быстро наполнившуюся темной кровью широкую полосу. Рона, который метнулся к Гарри после этого удара, тот взмахом руки отшвырнул к стене.

Джинни даже не вскрикнула, только закачалась на своих кандалах в воздухе и, сплюнув на пол, медленно подняла на Гарри полный презрения взгляд. Кровь многочисленными струйками побежала по коже, впитываясь в ткань белого платья, и оно, намокая, прилипало к телу, четко обрисовывая очертания округлого живота молодой девушки. Лицо Гарри искажала ярость.

— Не смей трогать мою сестру!!! — взвыл Рон, поднимаясь на ноги, но внезапным движением и его, на манер Гермионы, Гарри пригвоздил к стене. Не отрываясь, он смотрел на живот Джинни, а девушка, вызывающе прищурившись, — ему в лицо.

На Рона она даже не посмотрела, лишь бросила зло и презрительно:

— Иди к лешему со своей убогой защитой, паскуда!

Гермиона собирала силы, чтобы освободиться от пут, но не знала, что делать дальше — она не могла нападать на Гарри, не могла нарушить Обет. Не могла даже связать его — ограничить свободу. Проклятье!

Ненадолго опять воцарилось молчание.

— Твоя жертва больше не нужна, Рон, — наконец произнес Гарри Поттер.

На секунду повисла звенящая тишина, и вдруг лицо Рона, понявшего что‑то, искривила страшная гримаса отчаяния.

— НЕТ!!! — заорал он, тщетно всеми силами пытаясь освободиться. — Не смей, Поттер! Слышишь?! НЕ СМЕЙ! Если ты тронешь мою сестру… Гарри! ГАРРИ! Умоляю тебя…

— Жертва для чего? — оборвала его звонким голосом Джинни, не сводя со своего противника дерзких, ненавидящих глаз.

И тут Гарри улыбнулся.

Он улыбнулся так, что у Гермионы отнялись ноги, а волосы зашевелились на голове.

Нагнулся, положил спящую Генриетту на пол и снова выпрямился во весь рост. Теперь он смотрел только на Джинни и кривил губы в самой страшной улыбке, какую Гермионе когда‑либо приходилось видеть.

Ее обуял непередаваемый ужас.

Рон всеми силами пытался освободиться. И только рыжая ведьма с кровавым рубцом на лице вызывающе и смело смотрела Гарри в глаза. Казалось, не виси она под потолком, этот взгляд всё равно смотрел бы сверху вниз — таким красноречивым огнем пылали ее сверкающие глаза.

— Придется побаловать вас спектаклем, — заговорил Гарри громко, — ибо ты, — он на секунду перевел взгляд на Гермиону, — включила в Обет запрет накладывать на ребенка чары втайне от тебя.

Сердце оборвалось в груди Гермионы.

— Как угодно! — выкрикнула она, рванувшись вперед и чуть не вывихнув скованные магией запястья. — Ты не можешь причинить ей вреда! Живую и здоровую! Ни магическим, ни маггловским способом! Ты умрешь, Гарри! Слышишь?! Ты умрешь в ту же секунду, когда нарушишь Обет!

— Успокойся, — поднимая палочку, бросил парень, — никакого вреда. Всего лишь подарок. От всего сердца, Гермиона. Я отдаю твоему ребенку частичку себя. И ей придется хранить мою жизнь, ибо я должен жить до тех пор, пока не убью Волдеморта. Любой ценой.

— НЕ СМЕЙ ТРОГАТЬ МОЮ СЕСТРУ!!! — еще раз бешено взвыл обезумевший Рон, сотрясая невидимые путы. — ОСТАНОВИ ЕГО!!! — крикнул он Гермионе. — ОН ХОЧЕТ СДЕЛАТЬ ИЗ РЕБЕНКА ХОРКРУКС, УБИВ ДЖИННИ!

Разрывая сковывавшие ее магические оковы, Гермиона на секунду перестала воспринимать звуки вокруг. Ужас и ярость настолько заполнили ее, что не осталось места восприятию действительности. Она уже замахнулась, чтобы нанести Гарри первый удар, когда неестественно высокий повелительный голос подруги ворвался в ее сознание:

— Кадмина! — Джинни впервые называла ее этим именем, и оно всё еще эхом звенело в голове застывшей с занесенной пылающей палочкой Гермионы. — Стой! СТОЙ! — Джинни еще никогда не говорила так властно. — Ради меня, — слова ударами кнута врезались в сознание, — ради Генриетты: не нарушай Непреложный Обет! Ты умрешь! — рыжая ведьма на секунду закрыла глаза, и на ее лице впервые с того момента, как их связали, появилась мука. — Не делай милорду еще больнее!

— АХ ТЫ ТВАРЬ! — бешено крикнул Гарри, и черное стрелообразное облако, на лету обернувшееся сталью, пронзило Джинни насквозь, пройдя под углом через живот и сердце, и вырвалось наружу между лопаток, вонзившись в дальнюю стену, по которой на пол покатились темно–бордовые капли. На лице девушки промелькнуло странное, отрешенное выражение. Она один раз глубоко вдохнула полной грудью, дернулась и обмякла, безжизненно повиснув на связанных путами заклинания руках.

Под нечеловеческий вопль Рона, который Гермиона слышала будто издалека, Гарри взмахнул палочкой так, будто забрасывал лассо, и едва заметная цепь заклинания взвихрилась в воздухе, оплетая что‑то невидимое, и молнией метнулась в спящую на полу Генриетту. Девочка вздрогнула, как от электрического разряда, осветилась изнутри красноватым бликом и опять задышала ровно, так и не открыв изумрудных глаз. Гарри Поттер, опуская палочку, протянул к Гермионе левую руку ладонью вверх.

— Будь ты проклят, — опустошенным голосом произнесла ведьма и вложила в его пальцы янтарный кулон Когтевран.

— Береги ребенка, — издевательски обронил Гарри.

Гермиона упала на колени, судорожно прижимая к себе спящую дочь, а он развернулся к Рону.

Всё еще прикованный к стене, тот опустил голову и уставился в пол, но, почувствовав взгляд, распрямился.

— Ты пожалеешь об этом, Гарри, — низким и хриплым, полным непередаваемой боли голосом сказал Рон, вперяясь в выцветшие зеленые глаза. — Именем Неба, именем самой Магии, клянусь — ты пожалеешь об этом!

— Предатель, — бросил Гарри, поднимая палочку.

Вспышку зеленого света принял на себя блок, поставленный Гермионой. Под оглушительный звон окон, разбитых разлетевшимся на куски заслоном, она поднялась на ноги, прижимая к груди ребенка, и приглушенным, пылающим силой и угрозой голосом прошипела:

— Убирайся вон, Поттер! Убирайся вон, пока твою никчемную жизнь бережет предсмертная просьба Вирджинии; иначе здесь и сейчас ты вместе со мной попадешь прямо в ад!

И Гарри Поттер, не оборачиваясь, сжал в кулаке кулон Когтевран и трансгрессировал с оглушительно громким хлопком.

Взмахом палочки Гермиона освободила Рона и Джинни: последняя плавно опустилась на ковер, в темную лужу крови, которая успела образоваться под ней за это недолгое время. Покачнувшись, Рон кинулся к телу сестры, а Гермиона опять опустилась на пол и сведенными в судороге пальцами правой руки впилась в Черную Метку на своем плече, чувствуя, как другая судорога сводит застывшее в невообразимой муке сердце.

Глава XXIV: Темный Лорд называл ее «Джэнни»

Дождь над деревенькой Оттери–Сент–Кэчпоул лил всю ночь. Он шел бы и дольше, но чары отнесли тучи далеко на юго–восток, к океану, и над промокшей землей небольшого кладбища теперь светило неуверенное продрогшее солнце.

Только что закончилась церемония похорон, и погребальный стол черного мрамора вместе с телом покойной поглотил огонь, укрыв пепел в земле под величественной могильной плитой около потемневшего обелиска над прахом Гидеона Пруэтта. На этом печальном кладбище оставалось всё меньше места… Изящная статуя, такая же черная, как и могильный камень, высилась у основания плиты: Джинни, сияющая и счастливая, улыбалась, глядя в унылое кладбищенское небо. Неведомый мастер очень тонко передал черты лица и даже выражение глаз: сама жизнь горела в этих мраморных линиях.

А ведь от нее даже не осталось портрета — слишком молодой и беспечной была рыжеволосая ведьма, чтобы успеть подумать об этом. А написанные после смерти волшебника изображения не оживают…

Белые завитки букв выводили на черном мраморе могильной плиты слова эпитафии:

«Джиневра Молли Кэтлин Уизли

11 августа 1981 — 20 июля 2003 гг.

Пусть крылья ангелы не дали –

Леталось ей и на метле.

Сквозь облака, прочь от печали –

Ей не ходилось по земле.

Огнем пылала, страстью, силой –

Горела пламенем она.

И в небе плачущем сияет

Теперь багряная звезда…»

Могила Джинни утопала в цветах. Сегодня на старом кладбище собралось очень много скорбящих. Пришли даже те, кто раньше не посмотрел бы покойной в глаза.

Здесь был Билл Уизли, хотя Флер так и не явилась проститься с блудной, по ее мнению, золовкой.

Артур всё простил своей дочери. А как она жаждала этого, когда еще ходила по земле! Почему на самое важное в этой жизни мы так часто решаемся слишком поздно?..

Тонкс, вернее миссис Люпин, с траурными черными косами и скрытым вуалеткой лицом тихо всхлипывала на плече безмолвного и скорбного мужа.