Ги де Мопассан - В старые годы

• Название: В старые годы
• Автор: Ги де Мопассан
• Жанр: Драматургия

---

Ги де Мопассан В старые годы

ГОСПОЖЕ КАРОЛИНЕ КОММАНВИЛЬ.

Сударыня,

Я поднес Вам, когда Вы одна только ее знали, эту маленькую пьеску, которую проще было бы назвать диалогом. Теперь, когда она сыграна перед публикой и ей аплодировало несколько друзей, разрешите посвятить ее Вам.

Это мое первое драматическое произведение. Оно принадлежит Вам во всех отношениях, так как, быв подругой моего детства, Вы стали потом моим другом, прелестным и серьезным; и как бы для того, чтобы нас еще более сблизить, наша общая привязанность к Вашему дяде, которого я так люблю, нас, я бы сказал, сроднила.

Благоволите, сударыня, принять в дар эти несколько стихов, как свидетельство преданности, уважения и братских чувств Вашего искреннего друга и старого товарища

Ги де Мопассана

Париж, 23 февраля 1879 г.

Я никогда не позволил бы себе опубликовать эту незначительную комедию, не выразив живейшей благодарности просвещенному и благожелательному лицу, которое ее приняло, и талантливым артистам, которые снискали ей аплодисменты.

Без г-на Балланда, так великодушно открывающего свой театр безвестным и отвергаемым в других местах авторам, – она, может быть, никогда не была бы сыграна. Без г-жи Додуар, столь тонкой артистки, трогательной и очаровательной в роли старой маркизы, и без г-на Лелуара, исполненного такого достоинства в роли седовласого графа, – никто, без сомнения, не сумел бы ее заметить.

Благодаря их участию успех превзошел мои надежды, – и поэтому я хочу написать их имена на первой странице, в знак уверения в моей глубокой признательности.

Ги де Мопассан

Париж, 23 февраля 1879 г.

Комната в стиле Людовика XV. Жарко пылает камин. Зима. Старая маркиза сидит в кресле с книгой на коленях; она, видимо, скучает.

Слуга (докладывает)

Его сиятельство!

Маркиза

Входите же скорей!

Как мило, что своих вы помните друзей.

Почти с тревогой вас я нынче поджидала:

Вас видеть каждый день уже привычкой стало;

К тому ж какая-то печаль томит меня.

Идите ж посидеть со мною у огня;

Поговорим.

Граф (поцеловав ей руку, садится)

И мне, маркиза, грустно что-то,

А ведь под старость грусть больнее, чем забота.

В сердцах у молодых бьет радость, как родник;

В их небе облачко бывает лишь на миг.

У них везде – любовь, дела, исканья, цели,

А мы, без радости, едва бы жить сумели.

Грусть убивает нас, она всегда к нам льнет,

Как плющ безжалостный к сухим стволам. И вот –

От зла подобного нам защищаться надо.

Был у меня д'Армон и – горькая отрада! –

Мы пепел прежних дней разворошили вновь,

Друзей припомнили, прошедшую любовь…

И с этих пор, как тень, что не дает покою,

Былая молодость все реет предо мною.

В тоске, измученный, пришел я к вам, – вдвоем

Мы посидим, мой друг, и вспомним о былом.

Маркиза

А мне – все холодно; от стужи сердце ноет.

Я вижу – снег валит, я слышу – ветер воет.

Как в нашем возрасте терзает нас зима;

С ней кажется, что ты вот-вот умрешь сама.

Ну что ж, поговорим; пусть хоть воспоминанья

Былым теплом пахнут на холод увяданья.

В них солнце чувствуешь…

Граф

А для меня зимой

И солнца бледен луч, и небо скрыто тьмой.

Маркиза

Ну, вспомним о каком-нибудь безумном деле…

Вы, как я слышала, легко клинком владели:

Беспечный юноша, красивый и живой,

Богатый светский лев, с надменной головой,

Резвились вволю вы; всегда у вас дуэли

С мужьями, а у дам сердца рвались и млели –

Как многие о том шептали мне не раз, –

Лишь только шум шагов им возвещал о вас.

Коль не солгали мне – вы были забиякой,

Повесой записным, буяном и гулякой;

Вам на три месяца пришлось попасть в тюрьму

За мужа, что в своем повесился дому,

Жену смазливую, как говорят, имея…

Жена крестьянина, – о граф, что за идея!

Из-за нее – в тюрьму! Будь дамою она,

Будь обаятельна, красива и знатна –

Тогда пожалуй… Ну, не вспомните ль интрижки

Со светской дамою – изящной страсти вспышки

И шкаф классический, где застигает вдруг.

Под ворохом тряпья, любовника супруг?

Граф

Но почему всегда, всегда лишь дама света?

Мы любим и других. Знатны иль нет – ведь это

Пустое! Женщины пленять нас рождены.

Где прелесть, красота – там предки не нужны!

Маркиза

И слушать не хочу о приключенье пошлом!

Иные есть у вас: поройтесь лучше в прошлом.

Ну, не упрямьтесь, граф, начните же рассказ.

Граф

Когда вы просите, возможен ли отказ?

Пословица, клянусь, недаром утверждает:

«Что хочет женщина – того и бог желает»…

Представлен ко двору, доверчивый юнец, –

Я быстро жизнь узнал; мечтам пришел конец!

К примеру: я любил, как водится, безмерно

Графиню де Поле. Она казалась верной;

И все ж ее с другим застиг я как-то раз.

Два месяца подряд, не осушая глаз,

Преглупо я рыдал! Но при дворе и в свете

Смеялись досыта: ведь рады люди эти

Свистать несчастию и выхвалять успех!

Коль я обманут был – я возбуждал лишь смех;

Подругой вскоре был утешен я другою…

Но нежность получал я не один, не скрою:

Стихи ей посвящал поэт, соперник мой, –

Он звал ее цветком, небесною звездой

И как-то там еще. Ему послал я вызов.

Он, мирный щелкопер, таких был чужд капризов,

И, шпаги убоясь, плохой скропал сонет.

Тут надо мной, глупцом, вновь посмеялся свет.

Урок на этот раз пресек мои сомненья:

С тех пор я начал всех любить – без исключенья.

Девизом я себе пословицу избрал:

«Кто верит – тот глупец». И с ним я счастлив стал.

Маркиза

Да, но в былые дни вы, в пламенном томленье,

У ног красавицы вздыхая в упоенье,

Любовь, и преданность, и нежность ей отдав, –

Так вы сказать могли б?

Граф

О нет! И все ж я прав:

Ведь женщина – дитя, ее избаловали,

Ей льстили без конца, без меры восхваляли;

Присяжные льстецы и рифмачей рои

Как бы из крана ей хвалебные струи

Точили – весь настой поэзии туманной, –

И стала женщина надутой и жеманной.

А может ли она любить? Да никогда!

Не робкий юноша ей нужен, чьи года

Страдают лишь одним: уменьем вдохновенно

Любить; ей по сердцу развратник, что мгновенно

Умеет вызвать дрожь, в кровь холод влить и зной:

Он, видите ли, сей прославленный герой

(Заслуга редкая, хоть тип довольно старый) –

Первейший ловелас всей Франции с Наваррой.

Ни ум, ни красота, ни доблести ему

Совсем не надобны. Ведь мил он потому,

Что пожил всласть. Пред ним – вот странное явленье! –

Сам ангел чистоты падет без промедленья.

Но если кто другой попросит только взгляд

Как милостыню дать – насмешкой заклеймят!

Потребуют луну с небес достать в награду!

И это не одна, – поймите же досаду! –

Но многие!

Маркиза

Ах, так? Ну что ж, благодарю!

Сейчас и я в ответ вам басню подарю.

Однажды старый лис, до мяса очень жадный,

Голодный и хромой, брел ночью непроглядной

И вспоминал с тоской о пиршествах былых:

О жирных кроликах, что в зарослях лесных

В те дни он лавливал; о курах на насесте.

Но лакомств тех родник иссяк с годами вместе,

Проворство потеряв, поститься должен он.

Вдруг дичи дух к нему был ветром донесен.

Он замер, молнии в его зрачках блеснули:

Заметил он цыплят, что на стене заснули,

Под крылья головы стараясь подвернуть.

Но лис отяжелел, да и опасен путь, –

И слицемерил он, хоть есть хотел до дрожи:

«Худы… и хороши для тех, кто помоложе!»

Граф

Маркиза, это зло! Но вам я принужден

Напомнить кое-что: Далила и Самсон,

Омфала и Геракл, Антоний – Клеопатра…

Маркиза

Печальна же мораль любовного театра!

Граф

Нет! Человек есть плод, разъятый пополам.

Чтобы счастливым стать, он в мире – здесь иль там –

Все дольку отыскать старается вторую,

А случай, сам слепец, – ведет его вслепую.

И никогда почти на жизненном пути

Единую, свою, не суждено найти.

Но кто ее найдет – любовь находит с нею…

Я верю – были вы той долькою моею,

Вас бог назначил мне, лишь вас искал я, но…

Не мог найти. Любить мне не было дано!

И вот, когда прошли всю жизнь мы с вами розно, –

Судьба свела пути… свела, но слишком поздно!

Маркиза

Вот это лучше… Все ж, коль вы верны грехам,

Столь малою ценой не откупиться вам.

И знаете ли, граф, с чем ваше сердце схоже?

С берлогой старого скупца: в пугливой дрожи

Он озирается, когда хоть кто-нибудь

К нему придет, – зачем? ограбить? обмануть? –