Фернандо Морайс - Маг. Биография Паоло Коэльо

• Название: Маг. Биография Паоло Коэльо
• Автор: Фернандо Морайс
• Издательство: Астрель, АСТ, Полиграфиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-062886-5 (ACT), 978-5-271-25696-7 (Астрель), 978-5-4215-0211-1 (Полиграфиздат)

«Маг» — история жизни писателя, книги которого разошлись по миру тиражом более 100 миллионов экземпляров.

Прежде чем стал всемирно известным автором бестселлеров, Пауло Коэльо прожил множество разных жизней. Его лечили электрошоком в сумасшедшем доме, он принимал наркотики, пробовал нетрадиционные варианты секса, вызывал дьявола, сидел в тюрьме, писал песни и наконец в 1986 году прошел священным «Путем Сантьяго», дорогой средневековых паломников. Коэльо описал обретенный им духовный опыт в своей первой книге «Дневник мага». Роман «Алхимик», вышедший в следующем году, принес автору международную известность и обрел статус мировой классики. И вот теперь читатель может познакомиться с историей жизни столь популярного и читаемого во всем мире писателя.

«Пауло Коэльо де Соуза родился дождливым утром 24 августа 1947 года, в день святого Варфоломея. В пять минут первого врач, который буквально вывинчивал его из матери, услышал слабый хруст. Будто карандаш треснул — тоненькая ключица новорожденного не выдержала нажима щипцов. Но вряд ли это имело значение: мальчик был мертв.

Убитые горем родители попросили кого-нибудь позвать, чтобы мертворожденного соборовали. Но вдруг послышался слабый стон — словно котенок мяукнул. Младенец был жив. Трудные роды стали первым вызовом, который судьба бросила этому малышу. Он его принял…»

---

Впрочем, международный резонанс, который — благодаря или вопреки полемикам подобного рода — приобрели книги Коэльо, не отдалили его от Бразилии. Писатель, уже несколько лет не устраивавший у себя на родине автограф-сессии, в октябре 2002 года назначил презентацию своей книги «Дьявол и сеньорита Прим» во дворце Малый Трианон, где помещалась Бразильская академия литературы, и это было расценено как очередной шаг на пути к креслу «бессмертного». Очередной и уже не первый. На банкет, который давала Анна Каррьер в «Карусель дю Лувр», были приглашены все члены бразильской писательской делегации, присутствовавшие в Париже, но лишь трое удостоились от Пауло личного звонка с подтверждением — Нелида Пиньон, Эдуардо Портела и Жозе Сарней, экс-президент страны, а ныне — сенатор. Все трое были членами Академии. В тот вечер, когда была назначена автограф-сессия, разослали четыре тысячи приглашений. У входа в старинное здание на проспекте президента Вильсона собралась такая толпа, что пришлось усилить меры безопасности и вызвать полицейские подкрепления. Гостям были розданы тысячи пластиковых стаканчиков с ледяной минеральной водой — так захотел Пауло, жалевший, что нельзя сделать как в Париже: «Там моя издательница угощала присутствующих французским шампанским», — улыбаясь, говорил он журналистам.

Писатель получает книгу с автографом Жозе Сарнея

Ко всеобщему удивлению, бразильская критика отнеслась к «Дьяволу и сеньорите Прим» на редкость благожелательно. «Пауло Коэльо, достигнув 53 лет, наконец выпустил книгу с хорошим концом, рассказал историю, которая будит в читателе любопытство и держит его в напряжении», — писал комментатор журнала «Эпока». Исключением стала лишь заметка астролога Бии Абрамо из «Фолья де Сан-Пауло», которой редакция поручила откликнуться на новинку: «По примеру всех прочих его книг „Дьявол…“ также представляет собой безбожно растянутую притчу, — писала она, — притчу, которую можно было бы уложить в три абзаца, уподобив ее тем миниатюрам, что столь часто украшают повествование Пауло Коэльо».

Если внимательно понаблюдать за шагами автора в этот период, можно заметить, что вся его энергия направлена на подготовку нового паломничества — несомненно не менее трудного, нежели предыдущие: Пауло решил завоевать себе место в пантеоне бразильской словесности. Он не питал иллюзий и знал, что один провалившийся кандидат в Академию был совершенно прав, утверждая, что «легче победить на выборах губернатора штата, чем быть причисленным к лику „бессмертных“». Знал он и то, что многие из 39 выборщиков морщат носы при упоминании имени Пауло Коэльо и не скрывают этого. «Я попыталась прочесть его книгу, но застряла на восьмой странице», — сказала журналистам Ракел де Кейроз, писательница из штата Сеара, четвероюродная сестра Коэльо, на что тот ответил, что ни одна из его книг не начинается раньше восьмой страницы. Уважаемый христианский мыслитель Кандидо Мендес, ректор и владелец университета, носящего его имя, где Пауло чуть было не выучился на юриста, оценил его творчество еще более сурово:

Я прочел все его книги от конца к началу, что, впрочем, не меняет дела. Пауло Коэльо уже затмил во Франции славу Сантоса-Дюмона. Но он — не отсюда (то есть не из Бразилии), а из глобального мира облегченного мышления и невежества, преобразованного в субмагию. Наш симпатичнейший колдунчик бесстрашно служит этому прирученному воображению. И субкультура процветания нашла в нем своего идеального выразителя. Нет, он создает не текст, а расфасованный продукт массового потребления.

Уверенный в том, что мнения Ракел и Мендеса не разделяет большинство остальных 37 выборщиков, Пауло не «поддавался на провокации» и продолжал осуществлять свой план. Он обхаживал лидеров групп и подгрупп, на которые была разделена Академия, обедал с ними и ужинал и не пропускал выхода их книг. Во время автограф-сессии Жозе Сарней — еще одна излюбленная мишень критики — с улыбкой позировал фотографам, подписывая экземпляр своего романа «Сараминда» самому именитому из сотен читателей, что выстроились в очередь, чтобы получить от бывшего президента страны книгу с дарственной надписью. Впрочем, очень скоро цель Пауло сделалась секретом Полишинеля. В конце года нашумевший своими романами Карлос Эйтор Кони, обладатель кресла № 3 в Академии, выступил в «Фолья де Сан-Пауло»:

Я написал хронику, комментируя то пренебрежение, с которым критика отнеслась к творчеству певца Роберто Карлоса и писателя Пауло Коэльо. И считаю истинным чудом то, что они сумели выжить, потому что если бы дело зависело от специализированных СМИ, оба жили бы где-нибудь под мостом, побираясь и изрыгая хулу на божий мир. Все обстоит иначе. У того и у другого есть преданные приверженцы, тот и другой не обращают внимания на критику, идут вперед, никому не мстят, а даже по мере сил помогают ближним. Я — личный друг Пауло Коэльо, и он знает, что может рассчитывать на мой голос, когда будет баллотироваться в Академию. Меня восхищает его характер, его великодушное умение ни на кого не нападать и достоинство, с каким он относится к своему успеху.

С тех пор как мысль об Академии засела в голове Пауло, он вынашивал и еще одну мечту — не просто попасть в ареопаг «бессмертных», но и занять там кресло № 23, принадлежавшее величайшему из всех бразильских писателей Машадо де Ассизу, основателю и первому президенту Бразильской академии литературы. Сложность, однако, заключалась в том, что занимал это место академик, к которому Пауло относился с особой нежностью и уважением, при всяком удобном случае воздавая ему почести. Это был Жоржи Амаду. И потому всякий раз, как заходила речь о выборах и баллотировке в Академию, Пауло вынужден был делать оговорку: «Поскольку место, на которое я претендую, занимает Жоржи, думаю, что стану кандидатом в академики, когда буду уже совсем стареньким» — то есть, иными словами: «дай ему Бог долгих-долгих лет жизни». Амаду, которому шел в ту пору 89-й год, уже лет семь, после перенесенного в 1993 году инфаркта, испытывал проблемы со здоровьем. В июне 2001 года Амаду, частично потерявший зрение от прогрессирующей дегенерации сетчатки, с воспалением почек и правого легкого снова оказался на больничной койке — на этот раз в родном Сальвадоре. Писателя интенсивно лечили антибиотиками и добились успеха: 16 июля он смог отметить у себя дома, в кругу семьи, 40-ю годовщину своего избрания в Академию. Однако три недели спустя, 6 августа, родные сообщили о его кончине. Кресло № 23 стало вакантным; Новость достигла ушей Пауло в тот же вечер — позвонивший ему журналист (и член Академии) Мурило Мело Фильо был краток.

— Жоржи Амаду умер. Пришел твой час.

Пауло испытал в тот миг противоречивые чувства — и радость от того, что можно наконец выставить свою кандидатуру, и душевную скорбь: не стало автора первых прочитанных им книг, человека, который так давно был ему и верным другом, и неизменным защитником. Впрочем, предаваться сентиментальным воспоминаниям было некогда. Пауло, хоть и был в этом деле новичком, понял, что гонки к креслу «бессмертного» начнутся раньше, чем увянут цветы на могиле предшественника. После столь обнадеживающего заявления Мурило последовал, однако, и второй телефонный звонок — столь же неожиданный, сколь и обескураживающий: профессор и журналист Арналдо Нискиер, обладатель кресла № 18 и один из тех, кто первым, несколько месяцев назад, узнал о притязаниях Пауло, теперь вылил на него ушат ледяной воды. «Я думаю, это не твой шанс, — предупредил он. — Похоже, свою кандидатуру выставит Зелия, а если это произойдет, Академия будет за нее». Многоопытный академик имел в виду вдову Жоржи Амаду — писательницу Зелию Гаттаи — и как в воду глядел: она и в самом деле решила претендовать на кресло покойного мужа.

Пауло подписывает экземпляры «Сеньориты Прим» академикам Мурило Мело Фильо и Маркосу Алмиру Мадейре с дальним прицелом — занять место в Бразильской академии литературы

На следующее утро газеты рядом с пространными некрологами и статьями памяти баиянского патриарха поместили имена возможных преемников. Их оказалось пятеро: кроме Зелии и Пауло, баллотироваться собрались астроном Роналдо Рожерио де Фрейтас Моуран, юморист Жо Соарес и журналист Жоэл Силвейра. Днем, совершая свою обычную пробежку по набережной Копакабаны, Пауло услышал в наушнике голос одного из тех очень немногих людей, которые могли бы подвигнуть его на деяние или наоборот, побудить отказаться от него — иногда и вопреки собственному мнению: голос Кристины. С обычной своей мягкостью она сказала, что у нее скверное предчувствие:

— Пауло, ты не выиграешь.

Этого оказалось достаточно, чтобы он, «неизменно покорный ее воле», отказался от идеи баллотироваться в Бразильскую академию и, даже не успев зарегистрироваться по всей форме, пробыл кандидатом в «бессмертные» меньше двенадцати часов. Пауло отправил Зелии факс с соболезнованиями, сложил чемоданы и отбыл вместе с Кристиной на юг Франции. Супруги, осуществляя давнюю мечту, собирались проводить часть года в Европе, а облюбованное ими место находилось неподалеку от Лурда, столь почитаемого католиками. Одной из целей поездки было приискать и приобрести подходящее жилье. Пока собственного дома у Пауло и Кристины не было, они остановились в скромном и уютном отеле «Король Генрих IV» в городке Тарб. 9 октября, во вторник оба посетили Одос, находившийся в пяти километрах от Сен-Мартена, где спустя несколько месяцев поселятся. Пауло, будто искушаемый дьяволом, от которого отрекся уже так много лет назад, решил включить в реестр своего недвижимого имущества нечто такое, что больше подходило бы рок-звезде, чем человеку с почти аскетическими (разумеется, по стандартам миллионера) привычками, — замок. И выбор четы пал не на какой-нибудь, а на Шато д’Одос, где жила и умерла Маргарита Валуа, знаменитая королева Марго, жена короля Генриха IV. Намерение приобрести замок так и не было воплощено в жизнь: «Если куплю замок, не я буду владеть им, а он — мной», — сказал Пауло одному журналисту. В тот же день он оставил Кристину в Тарбе, на поезде добрался до По, где пересел в самолет и прилетел в Монте-Карло, столицу княжества Монако, чтобы приступить к своим обязанностям члена жюри проходившего там кинофестиваля. Вечером, когда он пил кофе с американским режиссером Сиднеем Поллаком, автором классических фильмов «Загнанных лошадей пристреливают…» и «Из Африки», зазвонил его мобильный телефон. Пауло услышал голос Арналдо Нискиера: