Рауль Мир-Хайдаров - Двойник китайского императора

• Название: Двойник китайского императора
• Автор: Рауль Мир-Хайдаров
• Жанр: Детектив

---

Пулат Муминович возвращается с чайником на айван и вдруг почему-то вспоминает тот далекий день в гостинице обкома, когда к нему впервые в дверь постучал Халтаев.

-- Будь проклят тот час! -- вырывается у Махмудова, ибо с этой памятной ночи у него начался иной отсчет жизни. Как ему хочется, чтобы не было в его судьбе той пятницы, когда смалодуш-ничал, желая сохранить кресло, связал себя по ру-кам и ногам и продал свою душу.

Продал душу -- такое впервые приходит ему в голову. Но тут же является новая мысль: а не раньше ли ты лукавил со своей совестью -- как быть с Но-рой, с учительницей Данияровой, со своей женить-бой на Зухре?

"А что я мог потом сделать?" -- думает он о последних годах, когда фактически потерял контроль над районом, отдался обстоятельствам, чтобы со-хранить жизнь, партбилет. Но ведь кругом такое творилось! Сегодня многим облеченным властью людям задают вопрос: а где же вы были, куда смотрели? Но даже обладатели самых высоких по-стов не могут дать вразумительного ответа, говорят, что находились под гипнозом власти, обаяния, не-погрешимости "отца нации".

Сейчас то со скамьи подсудимых, то со страниц печати звучат робкие и запоздалые раскаяния, скорее похожие на оправдание: мол, меня заставляли. За-ставляли, и еще как! Некоторых бедных председа-телей колхозов в собственных кабинетах секретари райкомов держали в углу с трехпудовыми тяжестями на спине, наказывали словно нашкодивших учени-ков, унижениями, угрозами и побоями выколачи-вали согласие на приписки. Все так. Но и собст-венного самодурства, не санкционированного Вер-ховным, на которого нынче все ссылаются -- какой с мертвого спрос! -- хватало с избытком.

Миассар однажды улетала прямым рейсом из Каратепа в Москву. Вылет в полдень, жара на сол-нцепеке за шестьдесят градусов, самолет подали вов-ремя, провели посадку, а взлета нет и нет, как нет и никакого объяснения, что стало уже традицией Аэрофлота: то полное молчание, то обман. Духота, невыносимая жара, люди обливаются потом, с не-которыми обмороки, сердечные осложнения, и только через час и пять минут в салоне появляется молодой мужчина лет сорока с элегантным "дипломатом", по внешнему виду явно житель большой столицы. Он не торопясь усаживается на свое место в первом салоне, и самолет взмывает в небо. И всем без объяснения Аэрофлота становится ясно, почему их томили столь долго, -- значит, важная птица.

Сосед Миассар по креслу, оказывается, знал за-поздалого пассажира и, чувствуя ее возмущение, подсказал, что тот -- научный руководитель одного аспиранта, сына каратепинского секретаря обкома. В Москве, пока дожидалась багажа, Миассар не вы-держала, подошла к молодому профессору и без обиняков спросила: не стыдно, что из-за вас му-чилось двести с лишним человек.

Москвич извинился перед Миассар и, прежде чем объяснить свое опоздание, неожиданно поклял-ся, что больше никогда не приедет в Среднюю Азию. Оказывается, в день отъезда хозяин области при-гласил научного руководителя своего сына домой, в гости. Стол накрыт, гость в доме, а секретарь обкома неожиданно задержался на работе, не явился к назначенному часу. И все же за три часа до отлета сели за богатый дастархан, гость успел и выпить, и закусить, и в подходящий момент на-помнил, что ему пора и честь знать, пошутил, мол, Аэрофлот ждать не будет. Возможно, хозяину дома не понравилась мысль о самостоятельности, суве-ренности Аэрофлота, а может, еще какие резоны имелись, он сказал: пока не отведаете плов в моем доме, не отпущу, а самолет, хотя и не арба, все же подождет. И тут же позвонил начальнику аэро-порта, приказав не отправлять московский рейс без его уважаемого гостя.

Другой случай самодурства тоже связан с Аэро-флотом, и свидетелем ему стал сам Пулат Муминович.

Однажды в обкоме проходило какое-то совещание хозяйственников, куда на всякий случай пригласили всех нужных и ненужных. И когда в алфавитном порядке зачитывали список руководителей предпри-ятий, не оказалось одного начальника небольшого строительного управления.

Как взъярился Наполеон: мол, что такое, за-знался, и обком не указ, хотя ему объяснили, что тот вылетел в Ташкент на совещание в трест, к своему непосредственному руководству. Узнав, что самолет недавно поднялся в воздух, он, как и каратепинский хан, позвонил в аэропорт и приказал завернуть рейс обратно, хотя пассажиры уже под-летали к Ташкенту. Мало того, что завернул самолет обратно, выслал в аэропорт начальника областной милиции, чтоб тот лично доставил в обком ослу-шавшегося инженера. Правда, привели неудачливого авиапассажира на совещание без наручников, но когда полковник милиции рапортовал о выполнении задания, секретарь, указывая пальцем на несчастного начальника управления, объявил залу:

-- Так будет доставляться каждый, кто станет отлынивать от совещаний в обкоме. Из-под земли достану!

Тешились властью и вседозволенностью всласть, и никто эти дикости не навязывал.

Ну ладно, изощрялся Тилляходжаев -- как-никак секретарь обкома, человек, обладавший реальной властью; то же самое можно сказать и о каратепинском хане, оба -- люди, высоко стоящие на ле-стнице партийной иерархии. В тщеславных мечтах они, наверное, видели себя на месте "отца нации", своего покровителя. У них в руках находился ог-ромный хозяйственный, партийный, правовой ап-парат. Может, опьянение вседозволенностью и тол-кало на бессмысленное сумасбродство и произвол, называемый на лагерном жаргоне "беспределом"?

Можно было понять или хотя бы объяснить по-ступки самого "отца нации": люди на таких постах, тем более на Востоке, всерьез уверены -- им все дозволено. Ведь недавно Пулат Муминович сам про-читал в одной из центральных газет высказывания одного из бывших секретарей ЦК Айтмурова; тот прямо заявил: мы были уверены, что люди нашего круга неподсудны, в чем бы ни провинились. Но как мог так высоко взлететь неуч, бывший учетчик тракторной бригады, руководитель небольшого хо-зяйственного объединения?

Пулата Муминовича, всю жизнь проработавше-го в глубинке и обремененного хозяйственными заботами, более всего поражал невероятный взлет Арипова, его неограниченная власть в республике. Однажды в Ташкенте, в доме сына, ему удалось случайно увидеть фильм Копполы "Крестный отец". Фильм Пулат Муминович посмотрел с лю-бопытством, но следа в душе он не оставил, и секретарь райкома никогда не думал, что когда-то вспомнит о нем. Вспомнил, и не только вспомнил. Когда год назад опубликовали роман и у нас, он достал два номера журнала "Знамя" и прочитал уже внимательно. Прочитал, чтобы уяснить для себя кое-что.

Теперь он знал многое из деяний Арипова и по прессе, и со слов следователей, работавших в области. Немало поведал ему и Халтаев. Наверное, и Марио Пьюзо и Коппола, создавая своего героя, частично опирались на факты, материалы судебной хроники. Но даже смелая фантазия, прославившая их на весь мир, бледнела по сравнению с художе-ствами Арипова, построившего после шестидесяти лет советской власти собственное ханство, ничем не отличавшееся от феодального. И это в стране, убеждающей весь мир, что она народная и демок-ратическая, после подписания договоров о правах человека в Хельсинки!

Не зря, наверное, тут же откликнулся лондонский музей восковых фигур мадам Тюссо, изъявивший желание иметь у себя в коллекции скульптуру аксайского хана.

Чего стоит только один общеизвестный ныне факт, когда Арипов из своего захолустного кишлака, о котором никто прежде и слыхом не слыхивал, свалил председателя Верховного суда республики -- такое и дону Корлеоне, наверное, было бы не под силу. И поводом для такого развития событий по-служил тривиальный момент. У одного высокого должностного лица председатель Верховного суда ос-корбил жену -- частный, казалось бы, случай. Но не тут-то было. Уязвленный решил отомстить, а луч-шей местью счел лишить коварного искусителя кресла. Кто знает Восток, поймет -- задумана была страшная месть: без чина тут человек не человек, живой труп. Людей без портфеля, даже если и смот-рят в упор, не замечают -- какая же женщина польстится на невидимку! Оскорбленный муж в неглас-ной табели о рангах занимал положение куда выше, чем должностной донжуан, оттого и задумал такую страшную казнь. Но не тут-то было: влиятельные силы оказались и за судьей. Нашла коса на камень! Испробовав все средства, истратив кучу денег и ни на шаг не продвинувшись к цели, вынужден был видный чин поехать на поклон в Аксай к Арипову -- иного выхода он не видел.

Все дальнейшее, как оно было в жизни, повторяет один к одному литературный сюжет "Крестного от-ца". Арипов знал о неожиданном визите высокого гостя, догадывался и о причинах, заставивших того искать справедливость в Аксае, но тем не менее неделю промариновал просителя в коридорах рези-денции, прежде чем удостоил внимания. Приняв, перво-наперво выговорил, что в лучшие свои дни тот не спешил нанести визит уважения, а когда, мол, приперло, пришел, приполз. Заставил и пла-кать, и унижаться, и присягать на верность.