Ричард Шеридан - Школа злословия

• Название: Школа злословия
• Автор: Ричард Шеридан
• Жанр: Драматургия
• Год: 1956

Шеридан, Ричард Бринсли (1751–1816) — английский драматург, театральный и политический деятель. Его жизнь отмечена приключениями, славой драматурга, политического оратора, признанием народа и почти полным забвением в конце жизненного пути. Умер Шеридан в нищите, похоронен в Уголке поэтов Вестминстерского аббатства.

Комедия «Школа злословия» (1777) принесла Шеридану всемирную славу. По форме она напоминает комедию классицизма, а ее центральный персонаж Джозеф Сэрфес — Тартюфа. Характеры всех персонажей проявляются в реальных поступках, которые обусловлены связями общественного и личного. При этом в комедии четко выражен объект сатиры — конкретное общество и конкретное социальное явление — злословие.

Richard Sheridan. The School for Scandal. 1777.

Перевод с английского Михаила Лозинского

Государственное издательство «Искусство». Москва. 1956.

---

Слуга уходит.

Вот вам, Мария, некто в вашем вкусе. Хотя миссис Кэндэр немножко болтлива, все согласны, что это добрейшая и прекраснейшая женщина.

Мария. Да, и со своим нелепым напускным добродушием она приносит больше вреда, чем откровенная злость старого Крэбтри.

Джозеф Сэрфес. Это правда, леди Снируэл. Когда я слышу, что общественное мнение ополчается на моих друзей, я больше всего боюсь, чтобы миссис Кэндэр не выступила на их защиту.

Леди Снируэл. Тс-с! Она идет!

Входит миссис Кэндэр.

Миссис Кэндэр. Дорогая леди Снируэл, как вы поживали это столетие? Мистер Сэрфес, что слышно нового? Хотя, впрочем, это неважно, потому что ничего не приходится слышать, кроме сплетен.

Джозеф Сэрфес. Вот именно, сударыня.

Миссис Кэндэр. О Мария, дитя мое! Ну как? Все кончено между вами и Чарлзом? Его мотовство, я полагаю… Весь город только об этом и говорит.

Мария. В самом деле? Мне очень жаль, сударыня, что город не находит для себя лучшего занятия.

Миссис Кэн д э р. Верно, верно, дитя мое. Но людских языков не остановишь. Признаться, мне было больно услышать это, да притом еще узнать из того же источника, что ваш опекун сэр Питер и леди Тизл последнее время живут не так дружно, как этого можно бы желать.

Мария. С какой наглостью люди вмешиваются в чужие дела!

Миссис Кэндэр. Совершенно верно, дитя мое. Но что поделаешь? Людям хочется говорить, этому ничем помешать нельзя. Да вот, не дальше как вчера мне рассказывали, что мисс Гэдэбаут бежала с сэром Филигри Флертом. Но, боже мой, разве можно придавать значение тому, что слышишь! Хотя, уверяю вас, мне это сообщило очень осведомленное лицо.

Мария. Все это — возмутительнейшие сплетни.

Миссис Кэндэр. Разумеется, дитя мое, просто стыд, просто стыд! Но свет привередлив, от него нет защиты. Боже мой, кто бы, например, позволил себе заподозрить вашу подругу мисс Прим в неблаговидном поступке? Однако люди так злы, что рассказывают, будто ее дядя на прошлой неделе поймал ее в ту самую минуту, когда она садилась в Йоркский дилижанс со своим учителем танцев.

Мария. Я могу вам поручиться, что этот рассказ ни на чем не основан.

Миссис Кэндэр. О, решительно ни на чем, клянусь вам. Не больше, вероятно, чем эта история, о которой говорили прошлый месяц, насчет миссис Фестино и полковника Кассино; хотя, надо сказать, вопрос так и остался не выясненным как следует.

Джозеф Сэрфес. Разнузданность, с которой некоторые люди сочиняют небылицы, поистине чудовищна.

Мария. Это так; но, по-моему, те, кто подобные выдумки передает, одинаково виновны.

Миссис Кэндэр. Безусловно; передатчики сплетен нисколько не лучше, чем их сочинители. Это старое утверждение и очень правильное. Но что поделаешь, как я уже сказала! Ну как вы запретите людям говорить? Сегодня миссис Клэккит уверяла меня, что мистер и миссис Хонимун теперь уже только по названию муж и жена, как и остальные их знакомые. Она намекнула также, что некая вдова на соседней улице самым удивительным образом избавилась от водянки и приобрела прежнюю стройность. А мисс Тэттл, которая была тут же, утверждала, что лорд Бэффэло застал свою супругу в некоем весьма сомнительном доме и что сэр Генри Бокет и Том Саунтер должны скрестить шпаги по такому же делу. Но, боже мой, неужели вы думаете, что я стала бы передавать эти россказни! Нет-нет, передатчики сплетен, как я уже сказала, ничуть не лучше, чем их сочинители.

Джозеф Сэрфес. Ах, миссис Кэндэр, если бы все обладали вашей сдержанностью и добрым сердцем!

Миссис Кэндэр. Я должна сознаться, мистер Сэрфес, что я не выношу, когда на людей нападают за их спиной; и когда относительно моих знакомых обнаруживаются какие-нибудь некрасивые обстоятельства, я всегда предпочитаю думать о них одно наилучшее. Кстати, я надеюсь, это неправда, что ваш брат окончательно разорился?

Джозеф Сэрфес. Я боюсь, что его дела действительно очень плохи, сударыня.

Миссис Кэндэр. Ах, я тоже слышала. Но вы должны ему сказать, чтобы он не падал духом. В таком же положении почти все — лорд Спиндл, сэр Томас Сплинт, капитан Куинз и мистер Никкит, — все, я слышала, прогорят на этой неделе. Так что если Чарлз пойдет ко дну, то он увидит, что половина его знакомых тоже разорена, а это как-никак утешение.

Джозеф Сэрфес. Несомненно, сударыня, и очень большое.

Входит слуга.

Слуга. Мистер Крэбтри и сэр Бенджамен Бэкбайт. (Уходит.)

Леди Снируэл. Вот видите, Мария, ваш поклонник вас преследует: вам положительно негде укрыться.

Входят Крэбтри и сэр Бенджамен Бэкбайт.

Крэбтри. Леди Снируэл, целую вашу руку. Миссис Кэндэр, вы, кажется, незнакомы с моим племянником, сэром Бенджаменом Бэкбайтом? Ей-богу, сударыня, это остроумнейший молодой человек и прелестный поэт вдобавок. Не правда ли, леди Снируэл?

Сэр Бенджамен Бэкбайт. Ах, что вы, дядюшка!

Крэбтри. Ей же богу, это правда. По части ребусов и шарад он вам забьет лучшего рифмача во всем королевстве. Ваша милость слышала эпиграмму, которую он написал на той неделе по поводу загоревшегося пера леди Фризл? Ну-ка, Бенджамен, повтори ее или шараду, которую ты сочинил экспромтом на вечере у миссис Драузи. Скажи: мое первое — название рыбы, мое второе знаменитый адмирал, мое…

Сэр Бенджамен Бэкбайт. Дядюшка, нет, прошу вас…

Крэбтри. Честное слово, сударыня, вы бы изумились, если бы только слышали, до чего он искусен во всех этих прелестях.

Леди Снируэл. Я удивляюсь, сэр Бенджамен, что вы никогда ничего не печатаете.

Сэр Бенджамен Бэкбайт. Говоря по правде, сударыня, печатать — слишком уж вульгарно, а так как мои маленькие опыты по большей части сатиры и памфлеты на отдельных лиц, то, по-моему, они лучше расходятся, когда я доверительно раздаю списки друзьям затронутых особ. Но у меня есть несколько любовных элегий, которые, если их осчастливит улыбка этих уст, я намерен издать в свет.

Крэбтри. Клянусь небом, сударыня, они вас обессмертят! Ваше имя перейдет в потомство, подобно именам петрарковой Лауры или уоллеровой Сахариссы.[11]

Сэр Бенджамен Бэкбайт. Да, сударыня, я думаю, что они вам понравятся, когда вы их увидите на великолепной странице ин-кварто, где прозрачный ручеек текста будет извиваться среди полей бумаги. Видит бог, это будут изящнейшие в своем роде создания!

Крэбтри. А знаете, сударыня, ведь это правда! Вы слышали новость?

Миссис Кэндэр. Вы имеете в виду историю относительно…

Крэбтри. Нет, сударыня, совсем другое. Мисс Найсли выходит замуж за своего лакея.

Миссис Кэндэр. Не может быть!

Крэбтри. Спросите сэра Бенджамена.

Сэр Бенджамен Бэкбайт. Истинная правда, сударыня. Все уже назначено, и шьются свадебные наряды.

Крэбтри. Да, и говорят, имелись весьма побудительные причины.

Леди Снируэл. В самом деле, я уже что-то слышала об этом.

Миссис Кэндэр. Этого не может быть, и я не понимаю, как можно верить подобной басне о такой благоразумной девице, как мисс Найсли.

Сэр Бенджамен Бэкбайт. О боже мой, сударыня, вот поэтому-то ей сразу и поверили. Видя мисс Найсли всегда такой сдержанной и осмотрительной, все были убеждены, что за этим кроются какие-то особые причины.

Миссис Кэндэр. Что и говорить, для строгой женщины ее закала скандальная сплетня так же губительна, как лихорадка для людей крепкого сложения. Зато бывают такие хилые репутации, которые всегда прихварывают, однако способные пережить добрую славу ста самых коренастых недотрог.

Сэр Бенджамен Бэкбайт. Вот именно, сударыня. Бывают люди не только со слабым здоровьем, но и с болезненной репутацией; зная свои уязвимые места, они прячутся от малейшего сквозняка и восполняют недостаток жизненных сил постоянной заботой о себе.

Миссис Кэндэр. Во всяком случае, очень может быть, что все это ошибка. Вы же знаете, сэр Бенджамен, как сплошь да рядом самые ничтожные обстоятельства дают повод для оскорбительных слухов.

Крэбтри. Сколько угодно готов присягнуть, сударыня. Слышали вы, как прошлым летом в Тэнбридже мисс Пайпер утратила жениха и доброе имя? Вы это помните, сэр Бенджамен?

Сэр Бенджамен Бэкбайт. О, еще бы! Совершенно удивительный случай.

Леди Снируэл. Как же это было, расскажите!

Крэбтри. Так вот, однажды вечером в доме у миссис Понто разговор зашел о разведении в наших краях новошотландских овец. Одна молодая дама и говорит: «Я знаю случаи, когда они давали приплод. У мисс Летиции Пайпер, моей кузины, была новошотландская овца, которая родила двойню». «Что? воскликнула старая леди Дендизи (которая, как вам известно, глуха как пень). — Мисс Пайпер родила двойню?» Эта ослышка, как вы легко можете себе представить, вызвала всеобщий хохот. Тем не менее на следующее утро всюду сообщалось, а несколько дней спустя весь город этому верил, что мисс Летиция Пайпер действительно произвела на свет прелестнейших мальчика и девочку. Не прошло и недели, как иные уже могли назвать отца и даже мызу, куда малютки были отданы на попечение кормилицы.