Рауль Мир-Хайдаров - Судить буду я

• Название: Судить буду я
• Автор: Рауль Мир-Хайдаров
• Жанр: Детектив

---

Но визит человека из Белого Дома был ценен и тем, что тот свое отношение к Сенатору определил четко: его нельзя считать серьезной фигурой в сегодняшней борьбе за власть до тех пор, пока Камалов занимает пост прокурора республики. А ведь Артур Александрович считал, что за время работы в Белом Доме Сенатор крепко сблизился с Тулкуном Назировичем и сейчас, выйдя на свободу, может рассчитывать на его поддержку в борьбе за возврат утерянных позиций. Сенатор без такой поддержки многое терял. Косвенно гость прояснил и положение Камалова. С прокурором, видимо, считались всерьез, чувствовали силу. Конечно, Артура Александровича так и подмывало расспросить всезнающего человека как можно больше о генеральном прокуроре, час назад сидевшем в том же кресле, но боялся вспугнуть, насторожить Тулкуна Назировича, тот мог и сказать напрямик: "Слишком многое ты хочешь знать за тысячу долларов". Однако радовало, что неожиданная командировка в Стамбул вновь сблизила его с таким всесильным во все времена политиком, как Тулкун Назирович.

"Обязательно надо захватить его с собой в Европу, и в самое ближайшее время, там в долгой дороге и уюте первоклассных отелей, возможно, удастся прояснить положение Камалова и, может, даже узнать про тех, кто положил глаз на мой банк", - решил Шубарин, возвращаясь за письменный стол, на котором разом зазвонили все телефоны.

После неожиданного звонка Газанфара Сенатор на время потерял интерес и к чемодану, и к долларам. Шубарину помог Камалов... Что бы это могло значить? задумался он надолго в глубоком кожаном кресле. Вырвал из рук мафии, продолжал рассуждать он, значит, не обошлось тут и без Джураева, не стал же он сам его отбивать, дело это рискованное, восстанавливал он ход неизвестных ему событий.

Джураев хорошо знает Шубарина, и у них был общий друг - покойный прокурор Амирхан Азларханов, чьи труды дали мне возможность стать самым известным юристом в крае, а ныне начальник уголовного розыска тесно сотрудничает с Камаловым, и тандем этот представляет для меня грозную силу, констатировал Сенатор, - а значит, Японец вошел в контакт с тем и другим. Оставалось узнать: давно ли они нашли точки соприкосновения и почему прокурор и полковник помогли банкиру? Что за этим кроется? Состоялся ли этот неожиданный альянс до поездки Шубарина в Германию или это вышло случайно, выкрали все-таки гражданина США. Как юрист, он не должен был сбрасывать со счетов столь важный факт, тут вполне мог возникнуть вопрос о чести нового суверенного государства, отсюда и помощь. Все это предстояло выяснить и не спеша, осторожно: ныне и Шубарин с его финансовой мощью, и прокурор республики, и начальник уголовного розыска, чью кандидатуру, говорят, прочили в министры внутренних дел и даже шефом Министерства национальной безопасности, представляли силу. Но как, каким образом вызнать об этом? - мучился хозяин дома, скрипя добротной кожей старого австрийского кресла. Вдруг нашелся и ход. Надо найти тех, кто дерзнул выкрасть гостя всесильного Японца, - это мог быть или сумасшедший, или человек, считающий себя ровней Шубарину и даже сильнее его. Да, да, сильнее его, вряд ли ровня рискнет тягаться с Артуром: в Ташкенте преступный мир хорошо знал, какой силой обладает Японец. Коста с Кареном после гибели Ашота и жестокой расправы с бандой Лютого упрочили свое положение в столице. И если Артур Александрович втайне от него и Миршаба вошел в контакт с Ферганцем, следовало сблизиться с теми, кто решил в самом начале помешать банковской деятельности Японца. Но это только в том случае, если американца не выкрали какие-нибудь сумасшедшие, новые волчата; ошалевшие от вида розового чека почти в полмиллиона долларов, выписанного небрежно Гвидо Лежава. Могло быть и такое: ныне и в Ташкенте полный беспредел. После убийства Нарика Каграняна и Вали вместе с телохранителями у ресторана "Ереван" в столице нет единого хозяина уголовного мира, хаос, как и во всем, что ни день, зарождается новая банда, причем из вполне добропорядочных, казалось бы, граждан, еще вчера ни в чем незамешанных и не замеченных в уголовной среде. Или заезжает в благополучный город на гастроли залетная компания крутых рэкетиров, в таком случае и вовсе ищи ветра в поле. Поистине смутное время. Беспредел. Поэтому следовало не спешить, осторожничать, Шубарин не тот человек, на котором можно без раздумий ставить крест, правильно говорят русские: не руби сук, на котором сидишь. Но если выяснится, что Артур действительно спелся за его спиной с Ферганцем и против него действуют серьезные люди, вот тогда и переметнуться от него не грех... А пока... нужно встретиться с Миршабом, рассуждал уже более спокойно Сенатор, рассказать обо всем, если надо будет, и через Газанфара, и через уголовные связи следовало выйти на тех, кто решил тягаться с Шубариным и выкрал его американского гостя.

Это решение несколько успокоило Сенатора, и он, вспомнив про чемодан, резко сорвался с места - сколько же ему положили долларов и положили ли вообще? Судя по весу, "деревянных" денег ему не пожалели, чемодан, перехваченный вверху бельевой веревкой, сегодня был куда тяжелее, чем в первый раз. Откинув крышку, Сенатор ахнул - чемодан до верха был заполнен... конфетами, редкими ныне шоколадными конфетами. На минуту он растерялся - что бы это значило? Но он лихорадочно сунул руку в глубь чемодана и вытащил плотную банковскую упаковку, она оказалась пачкой долларов, в тысячедолларовых купюрах. Судя по толщине пачки - он привычно оценил - сто штук! Сто тысяч долларов! А может, это еще не все?

От волнения, нетерпения он не стал рыться, а вывернул содержимое чемодана на ковер, но среди пачек новых двухсот- и пятисотрублевых купюр долларов больше не было. Но рублей было гораздо больше, чем в прошлый раз, миллионов пятнадцать, как прикинул на глазок Сенатор; хотя мог и ошибиться; его визуальный опыт все-таки строился на сторублевках, а тут купюры были покрупнее, к которым он еще не привык. Но в любом случае - пятнадцать миллионов или двадцать - количество радовало, он ведь рассчитывал на сумму гораздо меньшую, а о долларах даже не мечтал, не предполагал, что хан Акмаль, оказывается, давно знал им цену. А при нынешнем курсе "зеленых" это огромные деньги - с такой суммой можно было размахнуться.

Сенатор повеселел, и мысль об альянсе Японца с его кровными врагами перестала тревожить душу. Власть и деньги магически действуют на человека, философствовал он, укладывая вновь в чемодан миллионы из Аксая. Доллары он определил в особый ящик старинного двухтумбового письменного стола, ловко переоборудованного под домашний сейф, чувствовал, что они скоро пригодятся. Ведь он обещал Сабиру-бобо после встречи с московскими адвокатами самому выехать в первопрестольную, чтобы на месте руководить операцией по вызволению хана Акмаля из подвалов КГБ - с такой пачкой долларов и с миллионами "деревянных" можно было рассчитывать на успех.

Упрятав "деревянные" в чемодан, доллары в сейф, он раздумывал: то ли самому собрать конфеты с ковра, то ли вызвать кого из домашних, как вдруг снова раздалась настойчивая трель звонка, очень похожая на междугородный, и он рванулся к телефону. Но звонок оказался местным, звонил Миршаб, он, даже не расспросив о здоровье, поездке, так же как и Газанфар час назад, сказал с тревогой:

- У меня есть важная новость. Не возражаешь, если я подъеду через полчаса?

Сенатор машинально обронил "да", и разговор тут же оборвался. "Ну и денек, что ни новость, то какая-нибудь пакость..." - чертыхнулся Сенатор и поспешил на кухню, чтобы распорядиться насчет завтрака и насчет конфет, разбросанных на полу.

Миршаб появился чуть раньше назначенного срока, еще в окошко Сухроб Ахмедович увидел, какое озабоченное лицо у его верного соратника, заметил он, и как тот нервно хлопнул дверцей новенькой "девятки", а ведь Салим умел держать себя не хуже Шубарина, чья манера поведения у них почиталась за образец. Но, войдя в дом, Миршаб любезно поздоровался с женой Акрамходжаева, пошутил с детьми, и, глядя на этого улыбчивого, с иголочки одетого человека, вряд ли можно было сказать, что его одолевают проблемы, заботы... Салим прекрасно держался, и хозяин дома порадовался за своего друга. И тут Сенатор вспомнил однажды оброненное Шубариным: мужчина должен нести тревогу в себе, хранить ее тайну, не расплескав из нее ни капли, ибо тревога, словно ртуть, опасна для окружающих, особенно для близких, домочадцев. Но как только они остались одни, у него в кабинете, беспечность, любезность, радушие пропали с лица Салима. Он, конечно, сразу приметил чемодан у письменного стола, даже приподнял его, понимая, что там деньги из Аксая, но расспрашивать о поездке не стал.

Миршаб устало плюхнулся в кресло и поспешил сообщить явно беспокоившую его новость.

- После твоего неожиданного отъезда в Аксай вечером я узнал из неофициальных источников сногсшибательную весть, что в "Лидо" во время презентации выкрали важного гостя Шубарина, того самого американца, что сидел на банкете рядом с тобой. В тот день, когда ты встречался с Сабиром-бобо, Шубарин перетряс весь город, но тщетно, американец словно сквозь землю провалился. И тут происходит любопытное: прокурор республики и начальник уголовного розыска тоже каким-то образом узнают об этом факте, хотя официальных сообщений о пропаже гражданина США нигде не было. Ко мне, как и к Камалову, поступают сводки происшествий и по линии КГБ, и по линии МВД. Но Камалов и Джураев знают не только о похищении, но даже располагают сведениями, кто решился испортить Артуру праздник, и выручают Шубарина. И я насторожился сразу: с чего бы это Камалову проявлять столь щедрый жест в отношении Японца, ведь он не может не знать, что мы с тобой состоим у него в друзьях, а мне на Новый год в ресторане он сказал прямо: "Я включил счетчик, слишком много вы с Сенатором мне задолжали". Так не спелся ли за нашей спиной Артур с прокурором и с этим вездесущим полковником Джураевым? Если так, мы должны быть с Японцем предельно внимательны и ни в коем случае не делиться планами в отношении Ферганца. Судя по весу чемодана, судьба Камалова решена, для Сабира-бобо смерть прокурора равна жизни хана Акмаля...