Рауль Мир-Хайдаров - За все наличными

• Название: За все наличными
• Автор: Рауль Мир-Хайдаров
• Жанр: Детектив

---

Много позже Городецкий поймет, что случившееся с ним -- жестокое стечение обстоятельств, никто конкретно против него пакости не организовывал, специально его не подставлял. Короче, это была судьба, или, как говорит Хавтан, попал под паровоз. Да и доля собственной вины есть, что и говорить, повел себя западло по отношению к счастливчику, но если бы знать... предвидеть... Знал бы, где упасть, -- соломки подстелил. Поздно пить боржоми, когда карты вскрыты...

Впрочем, подобная неприятность должна была рано или поздно произойти. Фарт -- штука капризная, переменчивая, а ему грех обижаться на госпожу удачу, считай, жизнь прожил с колодой карт в руках, и безбедную, не надрываясь, детей воспитал, хоромы -- каких поискать. А ведь если и не предчувствовал беды, все равно ощущал, что стареет, теряет скорость мышления, интуицию, что пора завязывать, так нет же, все норовил банк шальной сорвать...

Александр Михайлович наезжал в катран с какими-то рваными интервалами, но всегда в компании политолога. И всякий раз его появление оживляло игру, ставки взлетали до небес, азарт смогом зависал над зеленым сукном, и игроки даже забывали про роскошный ужин, который тоже входил в ритуал катрана. Собираясь в Барвиху, Аргентинец иногда ловил себя на мысли: хорошо бы, если б сегодня появились Александр Михайлович и Альберт Янович -- оба они вносили какую-то особую атмосферу в компанию завсегдатаев. Один мог вскользь сообщить сногсшибательную новость, другой, при средних картах, удвоить ставки, отчего партнеров бросало в жар и карты на руках уже не казались столь выигрышными, -- все это чаще всего было на руку Аргентинцу, он первый раскусил эпатажность в поведении Александра Михайловича.

Наверное, никто не приезжал сюда проигрывать: ни специально, ни случайно, это не в природе человека, но Аргентинец видел, что большинство посетителей знаменитого катрана искали острых ощущений -- крупные ставки заставляли бешено колотиться любое сердце. Однако к этой категории любителей пощекотать нервы и потешить самолюбие Аргентинец никак не относил хозяина "лендровера" -- у него, как понимал Городецкий, были совсем другие задачи.

И еще одна деталь, усыпившая внимание Аргентинца: Александр Михайлович не был жаден, это было видно по его отношению к деньгам -- как в случае выигрыша, так и в случае проигрыша. За долгие годы, проведенные за карточным столом, Городецкий научился безошибочно распознавать этот широко распространенный человеческий порок. В жизни редко встречаются настоящие профессионалы, которые обладают удивительной памятью на все, что касается их деятельности, например шахматист помнит партию десятилетней давности и не спутает последовательность ни одного хода -- ни своего, ни чужого. В футболе ситуация меняется ежесекундно, но профессионалы припомнят точно, словно в видеозаписи, как развивались события, почему был забит или не забит гол. Сродни им и картежники: не ведя никаких записей, они всегда помнят, кто с каким результатом закончил игру. За месяц с небольшим после появления в катране Александра Михайловича с политологом они были в проигрыше, но не внушительном, а просто с заметным минусом, как принято у них говорить. У Аргентинца мелькнула как-то мысль, что они могут играть на пару, негласным тандемом, правда, оба должны быть игроками равными, а потомок чекистов, честно говоря, играл слабовато, но мысль эта у Городецкого как возникла, так и увяла. Все эти обстоятельства, вместе взятые, отвлекли внимание Аргентинца от Александра Михайловича и его друга политолога, их он как серьезных игроков не воспринял, тем более что в катране появлялись другие залетные гости, оставлявшие за вечер по пятьдесят -- шестьдесят тысяч, и за ними нужен был глаз да глаз. Ведь никто не гарантирует, что проигравший не встретит тебя с дружками в подъезде или по дороге домой, -- времена ныне подлые, для многих сегодня Бог один -- деньги. 3

В тот субботний вечер, когда за окном лил нудный осенний дождь и в воздухе пахло предзимней свежестью, в особняке в Барвихе, сиявшем огнями, было тепло и уютно. Гости съезжались медленно, хотя встреча была оговорена заранее, подтверждена днем телефонными звонками, но служба есть служба, даже у таких высоких чиновников, как барвихинские завсегдатаи, есть начальники. Днем хозяйка особняка, наверное от скуки, организовала девичник, который затянулся до вечера, и теперь собравшиеся гости и вернувшийся с работы хозяин катрана не отпускали женщин, обещая позже развезти их по домам, хотя многие из дам приехали в Барвиху на собственных машинах, а кое-кто даже с телохранителями. В общем, в доме царило оживление, слышались смех, музыка. Повсюду: в каминном зале, оранжерее, в гостиной, домашней картинной галерее -- хозяйка особняка владела на Тверской одним из самых известных художественных салонов, "Зимним садом", -- стояли накрытые столы для фуршета, а гостей молча обслуживали приглашенные из города вышколенные официанты.

Аргентинец, наезжавший сюда уже с полгода, ничего, кроме бильярдной, где они играли в карты, и столовой, где им накрывали ужин, до сих пор не видел. Особенно поразила его домашняя галерея, где висели очень интересные картины, в том числе работы уже знакомого ему Эдуарда Шагеева, и он, поздравив хозяйку с прекрасной коллекцией, сказал, что у него есть друг, художник, и что он обязательно свозит ее на Кутузовский в его мастерскую. Городецкий рассчитывал, что Тоглару, наверное, в будущем понадобится какая-нибудь галерея, чтобы выставляться, а тут под рукой салон в самом центре столицы, да и хозяйка -- женщина со вкусом и хваткой.

Аргентинец уже думал, что игра сегодня не состоится, и даже позволил себе выпить вместе с хозяйкой галереи и ее подружками пару бокалов французского шампанского "Де Кастеллани", которым некогда угощал в Ростове Тоглар. Но вскоре дамы почему-то дружно засобирались домой, и мужчины, вздохнув с облегчением, поднялись наверх, в бильярдную, за привычный карточный стол. "Дамы и карты одновременно -- вещь несовместимая", -- изрек острый на язык Альберт Янович, больше всех довольный отъездом женщин. К своим сорока годам политолог уже четырежды был официально женат и не очень-то жаловал прекрасный пол, обходился с ним без пиетета.

В тот день играли в покер, но во все известные игры они, по всеобщему согласию, часто вносили изменения, несущественные, но обострявшие игру. Как всегда, по жребию для игры вытягивали колоду карт из закрытой коробки -- на каждый кон использовали только запечатанную колоду. Возбуждение, витавшее в доме от присутствия прекрасных дам, перекинулось и на карточный стол -- шум и азарт не утихали с первой раздачи. К полуночи, когда их пригласили на второй этаж на ужин, Аргентинец оказался с заметным выигрышем -- тысяч сто, не меньше. Даже возникла несвойственная его натуре осторожная мыслишка: а не слинять ли домой после обильного застолья, -- но здравая идея не получила развития, хотя игроков сегодня было больше, чем нужно, и его уход вряд ли был бы замечен. За ужином много пили, но Аргентинец, уже жалевший о выпитом с дамами шампанском, к вину не притрагивался, хотя поднимал бокал со всеми вместе, когда произносили уж очень зажигательные тосты. Он был профессионал и знал, что карты и вино тоже несовместимы. К тому же Городецкий чувствовал, что подогретые спиртным игроки будут обострять и обострять игру -- кураж уже витал над ночным застольем.

После ужина договорились играть не больше двух часов, время было далеко за полночь, а на завтра многие партнеры были приглашены в Кремлевский Дворец на юбилей одного политического деятеля, с чьим именем связывали новый курс реформ. На торжестве должен быть весь столичный бомонд, и пропустить мероприятие, свидетельствующее, что и ты принадлежишь к элите российского общества, никто, конечно, не хотел.

С первой раздачи ставки пошли резко в гору, их, естественно, поднимали проигравшие и двое новичков из Тюмени, имевшие какое-то отношение к нефтяному бизнесу, -- Аргентинец встречал их с полгода назад в доме у Шамана, тут же, в Барвихе. От такого резвого старта, к которому он никак не приложил руку, у Аргентинца радостно забилось сердце: ему выпало редчайшее выигрышное сочетание, которое часто снится в картежных снах, -- каре.

Теперь следовало никоим образом не выдать своего состояния -- удача, которую он ждал два последних года, кажется, сама шла в руки, ставки продолжали расти и без его вмешательства, а он, словно подчиняясь всеобщему гипнозу, тоже поддался гонке на повышение. Сумма так быстро стала для многих неподъемно-опасной, что некоторые лихачи, отрезвев, сошли с дистанции, длинный спурт продолжали только четверо: двое тюменских нефтебаронов, Александр Михайлович и Городецкий. Вот тут-то за столом стихли сами собой смех, шутки, разговоры: игра приняла серьезный оборот, такой куш разыгрывался в катране впервые. Напряжение достигло такого апогея, что один из тюменцев попросил хозяина дома налить в бокал для воды виски, -- тележка со спиртным и закусками всегда стояла неподалеку от карточного стола. Но даже стакан крепкого виски не помог тюменцу: через десять минут оба, перекинувшись взглядом друг с другом, открыли карты, и Аргентинец отметил для себя, что нефтебароны играли на один карман, но теперь это не имело никакого значения. Александр Михайлович и Городецкий остались один на один, и тут на мгновение Аргентинец внутренне вздрогнул: теоретически существовал единственный вариант его проигрыша, но он мог произойти только в том случае, если карты раздавал сам противник или его ближайший партнер. Но, к счастью, раздавал карты после перерыва не Александр Михайлович, а его друг-политолог, тот задержался после ужина в столовой, беседуя с хозяйкой дома о живописи, и сейчас с напряженным лицом стоял за спиной своего протеже, наблюдая за игрой. Выходило, что Аргентинцу можно было рисковать всем, даже жизнью, -такой фарт при таком банке бывает не часто. Александр Михайлович, прибывший сегодня на игру с кожаным саквояжем, достал несколько внушительных пачек долларов и, поскольку был его черед увеличивать ставку, сказал: