Гинс Г.К. - Сибирь, союзники и Колчак т.1

• Название: Сибирь, союзники и Колчак т.1
• Автор: Гинс Г.К.
• Жанр: Прочая старинная литература

---

«В течение ближайших 15 дней вся советская Россия будет окружена со всех сторон и будет вынуждена капитулировать».

Как жаль, что у нас не принято вести для политических деятелей особый «dossier» (франц. досье. — Ред.).

Вместе с Жаненом в Сибирь приехал чешский военный министр Стефанек. Он был осторожнее в своих обещаниях. «Мы имеем задачей, — сказал он, — вернуть чехословацкое войско домой. Но мы бы действовали против традиций наших предков, если бы не согласовали поступков с честью солдата и совестью славянина».

Русским генералам Стафанек, однако, заявил, что он умрет в Сибири, но заставит чехов помочь борьбе с большевиками. В это время деморализация чешских частей при благосклонном участии членов Учредительного Собрания, убеждавших чехо-войско в «недемократичности» антибольшевистского правительства, шла полным ходом. Семена упали на благодатную почву.

Но я не буду сейчас говорить о внешней политике Омска: она развернулась при адмирале Колчаке, и к эпохе его появления я и приурочу свои воспоминания в этой области.

Объективная действительность

16 ноября, накануне переворота, управляющий Министерством иностранных дел Ключников подал Авксентьеву записку, в которой старался освободить Директорию от излишнего оптимизма.

«Как самостоятельная политическая сила, Россия сумеет отстоять свои жизненные интересы только в том случае, если будет отстаивать их вся целиком». Союзники тоже будут стремиться найти линию поведения по отношению к России в целом. Может ли Директория рассчитывать на признание ее Всероссийским Правительством?

Ключников высказывает по этому вопросу большие сомнения. «Союзники или отсрочат признание Временного Всероссийского Правительства, или вовсе откажут ему в признании ввиду притязательности его претензий и несоответствия их с реальной политической обстановкой. Вряд ли союзники в состоянии считать теперь территорию Временного Всероссийского Правительства единственным политическим центром, к которому должно направляться дело всероссийского объединения. Вместе с тем политические настроения на территории Временного Всероссийского Правительства таковы, что Правительству нельзя не считаться с весьма сильными противодействиями как справа, так и слева. Благодаря этому за границей могут прийти к убеждению, что Временное Всероссийское Правительство не вполне отражает политический облик даже и той части России, на которую распространяется его верховенство. В представлении иностранцев может получиться, что Временное Правительство держится лишь на равнодействии борющихся противоположных сил, не имея за собой самостоятельной реальной силы, и что оно окажется не в состоянии охранять себя, когда одна из двух сил получит резкий перевес над другой. Наконец, именно теперь будет особенно настойчиво обращать на себя внимание тот компромиссный по существу характер директориальной власти, который воплощает в себе Временное Всероссийское Правительство.

При наличии всех перечисленных условий для Временного Всероссийского Правительства становится чрезвычайно трудным и может оказаться несправедливым по отношению ко всей остальной России:

а) настаивать на признании себя подлинно всероссийской властью;

б) заставлять подчиниться себе остальные части России;

в) осуществить обещание собрать Учредительное Собрание в составе 250 или 170 членов к 1 января или 1 февраля и заставлять Россию подчиниться ему. Быть может, даже более: вообще теперь нельзя ставить вопрос об Учредительном Собрании таким образом, как он ставился раньше, потому что первой задачей теперь должно явиться не Учредительное Собрание, а объединение отдельных правительств в России».

Ключников, человек в Омске совершенно новый, пришел к тому же выводу, которым руководилось Сибирское Правительство: сначала оздоровлять окраины, потом объединить их правительства и уже затем притязать на признание.

Ключников указал и самое больное место новой власти: искусственность ее создания, компромиссный характер существования, несоответствие ее стремлений общей обстановке (незначительности освобожденной территории, отсутствию правильного представительства русского национального настроения, оторванности и неавторитетности для других государственных центров). Он отметил и противоестественную зависимость Правительства от случайной группы членов Учредительного Собрания, которая претендует на признание ее полномочным вершителем судеб России.

Черновская грамота

В середине ноября членам Правительства раздавались и сообщались различные данные, свидетельствовавшие о том нажиме на Директорию, который производили приехавшие члены Учредительного Собрания во главе с Черновым. Последний вел себя особенно вызывающе, причем не скрывал, что он считает день своего коронования весьма близким.

Центральный комитет партии социалистов-революционеров опубликовал прокламацию, которая напомнила печальные дни революционного Петрограда. Она произвела крайне тяжелое впечатление решительно на всех здравомыслящих людей и особенно военных, как русских, как и иностранных. Это было началом разложения армии. Министр юстиции Старынкевич поручил обер-прокурору рассмотреть прокламацию с точки зрения ее уголовно наказуемого содержания.

Чернов, как и следовало ожидать, остался недоволен результатами Уфимского Совещания, и его прокламация бросила открытый вызов Директории.

«Удовлетворительного решения задачи организации власти на Государственном Совещании в Уфе достигнуто не было».

Далее прокламация ставит в вину Директории «выбор резиденции, территориальное разлучение со съездом членов Учредительного Собрания, передачу важнейших общегосударственных функций соответствующим министрам Сибирского Правительства, подтверждение временного роспуска Сибирской Областной Думы, длящуюся безнаказанность вдохновителей и руководителей омского контрреволюционного заговора, восстановление погон и дисциплины старого типа, попытку ликвидации агитационно-культурно-просветительной работы в армии и целый ряд различных начинаний, отдающих армию в руки реакционных генералов и атаманов...

«...В предвидении возможностей политических кризисов, которые могут быть вызваны замыслами контрреволюции, все силы партии в настоящий момент должны быть мобилизованы, обучены военному делу и вооружены, с тем чтобы в любой момент быть готовыми выдержать удары контрреволюционных организаторов гражданской войны в тылу против большевистского фронта.

Работа по собиранию, сплачиванию, всестороннему политическому инструктированию и чисто военная мобилизация сил партии должна явиться основой деятельности центрального комитета, давая ему надежные точки опоры для его текущего, чисто государственного влияния».

Экстренная телеграмма

Возмутительная прокламация осталась как бы незамеченной со стороны Директории. Это произвело крайне тягостное впечатление. Между тем из Екатеринбурга пришла следующая телеграмма:

«Омск, Зензинову, экстренная. Данное вами 23 сентября (день избрания Директории) обязательство остается не выполненным, напротив, осуществлено назначение, противоречащее в корне его духу. Создавшееся положение вынуждает меня задать вам двоим (Зензинову и Авксентьеву) прямой вопрос о сроке реализации обязательства. Недача вами немедленного исчерпывающего ответа общественно обяжет меня обратиться к трем членам Директории с соответствующим открытым письмом, учесть характер вашего обращения 23 сентября и смысл принятого мною на себя посредничества. В частности, на вас, Владимир Михайлович, я возлагаю личную ответственность за поведение в данном вопросе третьего члена Директории, заверения которого вы гарантировали мне, предварительно получения, вашим честным словом. Мой адрес: гостиница Атаманова. Вадим Чайкин».

Здесь начинался уже шантаж. Чайкин, один из членов Учредительного Собрания, черновец, угрожает Зензинову раскрыть какие-то закулисные тайны Уфимского Совещания.

Предчувствие Зензинова

В дневнике Зензинова имеется, между прочим, место, где он сознается, что временами испытывает тревожное беспокойство. Услышит шум, стук — и ему кажется, что уже идут «арестовать».

Он чувствовал везде врагов, переворот казался ему неизбежным. С другой стороны, в Омске упорно говорили, что переворот готовит Роговский, товарищ министра внутренних дел, который привез с собой из Самары особую стражу, свою разведку и деньги.

Кто из двух раньше?

18 ноября

Рано утром меня разбудил секретарь Вологодского.

— Вы ничего не знаете?

— Нет.

— Директория арестована! Сейчас экстренное заседание Совета министров.

Еду в Совет министров. По дороге встречаю Вологодского в сопровождении только что прибывшего из Томска Гаттенбергера и большого конвоя. В здании Совета еще не все министры, многие взволнованы. Никто ничего не знает, Вологодский не осведомляет. «Подождите, — говорит, — сразу скажу».