Гинс Г.К. - Сибирь, союзники и Колчак т.1

• Название: Сибирь, союзники и Колчак т.1
• Автор: Гинс Г.К.
• Жанр: Прочая старинная литература

---

Что могло быть противопоставлено «большевизму» в этом широком смысле? Если бы русская интеллигенция не была так оторвана от народа, если бы между нею и крестьянством или городским населением существовали большая связь и взаимное понимание, большевизм можно было бы парализовать. Но этого не было. Самоуправления земские и городские были всегда цензовыми и по составу, и по духу. Новые демократические, послереволюционные, не успели привиться. К тому же они были наполнены теми же чуждыми народу интеллигентами, только из левых партий. Это мало меняло дело. Учреждения эти не стали ближе к народу только от того, что они представляли левые политические течения, и октябрьская революция безжалостно и бесследно смела все земства, не вызвав никакого сожаления в крестьянстве.

Суд? Он нужен народу. Но суд в деревне был в высшей степени неудовлетворительным, и революция противопоставила ему самосуд. А суд в городе отличался либо медлительностью производства (окружной суд), либо торопливостью и недостаточною чуткостью (мировой суд, построенный на идее судебного невмешательства в процесс). Во всем старый строй оказался отставшим и грешным. Населению нечего было любить. Заразившись духом революционности, оно охотнее всего поддавалось настроению «большевизма». Революционный город и безразличное ко всему «интеллигентскому» крестьянство, устраивавшее свою жизнь и не жалевшее о разрушениях в городах, обеспечивали победу большевизма.

Кто оставался в стороне от этого победного шествия большевиков? Крупная буржуазия из классовых интересов, но ее — капля в море; офицерство, угнетенное и озлобленное безжалостными преследованиями и зверскими расправами, — но оно было рассеяно и неорганизованно; наконец, интеллигенция, жаждавшая правового государства и демократических начал управления, возмущенная насилиями и издевательством над человеческою личностью и над свободами, — но она не находила никакого сочувствия в населении, которое не воспользовалось «свободами», потому что интеллигентские свободы печати, слова, совести ему не нужны.

Против большевизма боролись еще и все те, кто видел в нем, несколько преувеличенно, создание немецкой интриги, но совершенно правильно — союзника немцев в деле поражения России. Брестский мир вызывал краску стыда за позор великого государства, но и это было чуждо некультурному народу. Что понимал он в задачах Великой России и ее международном положении? Война была народной по размаху, но не по сознанию.

Но если «большевизм» не встречал противодействия, как система, и даже имел успех, как «настроение», то лишь до тех пор, пока он не расстроил вконец народного хозяйства. Лишь только город стал голодать, деревня обираться, железная дорога останавливаться, а ложь обещанного мира обнаруживаться — стали крепнуть и антибольшевистские силы.

Во главе движения должны были стать буржуазные круги, умеренные социалистические партии и офицерство.

Что могло обеспечить им успех?

Разрушению большевизма должно было быть противопоставлено экономическое возрождение страны. Укрепление финансов и улучшение снабжения — вот что могло показать народу реальное превосходство антибольшевистских сил. Для этого необходима была быстрота свержения большевизма, скорейшая ликвидация гражданской войны — только тогда можно было приступить к творчеству.

Какие методы могли обеспечить успех?

Торжество большевизма основано было на том, что он предоставлял свободу всем революционным порывам. Искоренение коммунизма не должно было непременно сопровождаться ликвидацией всех прочих последствий революции. В частности, народу необходимо было оставить свободное устройство своей местной жизни, лишь направляя, а не насилуя его волю.

Революция должна быть признана, свержение большевизма не может быть реставрацией.

ГЛАВА II АНТИБОЛЬШЕВИЗМ И ЕГО ПОДПОЛЬНАЯ РАБОТА

Русская революционная интеллигенция к концу прошлого века решительно раскололась на два лагеря: идеалистов (народников) и материалистов (марксистов).

Эти два течения казались непримиримыми. Одни считали человеческую волю решающим фактором истории, верили в террор как систему устранения вредных лиц, верили вспособность человека ускорить прогресс, устроить земной рай. Капитализм не представлялся им необходимой ступенью экономического развития, и они считали возможным немедленно уничтожить частную собственность, особенно на землю. Отсюда пошли социалисты-революционеры с их лозунгом: «В борьбе обретешь ты право свое» — и опорой на крестьянство и земельный передел.

Другие признавали решающее значение экономических факторов, ставили прогресс в зависимость от общих хозяйственных условий и отводили лишь второстепенное место личности. Экономика делит население на классы, капитализм создает наиболее сознательный и наиболее пригодный для революционных действий рабочий класс, и именно от него, от его силы и сознательности, зависит темп общественного прогресса. Но социальное благополучие предполагает, как непременное условие, развитую крупную промышленность.

К какому же из этих течений примыкают большевики? Их яркою особенностью является идеологический синкретизм.

Большевики ограбили эсеров

Большевики — социал-демократы. Их база — пролетариат и общественный крупный капитал. Но они отнюдь не последователи экономического материализма в его чистом виде. Они исходят из положения, что человек может ускорить экономическую и социальную эволюцию, властно вмешавшись в события. Они верят поэтому и в террор, правда, в измененном и, можно сказать, усиленном виде, в террор массовый. Идеология большевиков смешанная.

Смешанною является и их экономическая программа. Считая необходимым максимальное объединение и развитие промышленности в формах крупного производства, большевики легко отказались от всяких сомнений в отношении форм землевладения. Они не усмотрели никакой опасности в переходе всех земель в руки крестьянства и, следовательно, господстве мелкого землевладения. Очевидная политическая выгода этого решения — возможность привлечь на свою сторону преобладающую по численности массу населения — представлялась вождям большевиков более важной, чем экономические невыгоды раздробления крупных имений.

Благодаря такому соединению непримиримых, казалось, течений мысли и программ большевикам удалось создать себе большинство не только среди социал-демократов, но и во всей революционной русской демократии.

Программа большевиков безжалостно ограбила эсеров. Последние упустили из своих рук крестьянство. Партия эсеров стала походить на армию, в которой остался только офицерский состав.

Социалисты в стане противников большевизма

Эсеры были единственною из социалистических партий, которая могла соперничать с большевиками по популярности, и, когда победа последних нанесла им сокрушительный удар, между двумя крайними течениями, «большевистским» и «буржуазным», оказалось почти совершенно пустое место. Союз возрождения — это скорее союз лиц, чем союз партий. Для огромной массы населения оттенки, различающие «социалистов», непонятны. Свержение большевиков означает поражение социалистов вообще. Это народ поймет. Но замена одной породы социалистов другою — это какая-то игра, смысл которой для здравого ума крестьянина непостижим.

Оказавшись в стане противников большевизма, горячо осуждая его методы и антидемократические меры, эсеры и прочие умеренные социалисты, если бы они оценили реальное соотношение сил, должны были бы пойти на уступки в своих программных положениях и предоставить господствующее место буржуазным политическим партиям.

Как подпольные деятели эсеры незаменимы; как администраторы и работники они, за малыми исключениями, никуда не годны. Но буржуазия не должна была бы, в свою очередь, отталкивать от себя умеренные социалистические элементы. У них есть то, чего не хватает у политических деятелей буржуазии, — энтузиазм. После некоторого опыта умеренные социалистические деятели (правые эсеры, меньшевики, плехановцы, народные социалисты) выдвинули бы ряд незаменимых политических деятелей, если не совсем практичных и расторопных, то зато чистоплотных и внимательных к населению. Борьба с большевизмом общим фронтом буржуазных партий, как руководящих политикой, и умеренно-социалистических, как вспомогательных, — вот что, с моей точки зрения, было бы наиболее опасным для большевизма.

Враги со всех сторон

Несмотря на свое торжество, большевизм никогда не чувствовал себя достаточно прочным. Его окружали внутренние и внешние враги. Официальные газеты весны 1918 г., времени, непосредственно предшествовавшего перевороту в Сибири, дают много материала, освещающего тогдашнее положение советской России.