Шон Эллис - Свой среди волков

• Название: Свой среди волков
• Автор: Шон Эллис
• Издательство: Астрель
• Жанр: Природа и животные
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-40162-6

Британский натуралист Шон Эллис посвятил жизнь выполнению странной и трудной задачи: примирить двух хищников, враждующих с древних времен, — человека и волка. Конечная цель его исследований — восстановление численности волков в дикой природе, что, по его теории, повлечет за собой расцвет флоры и фауны, а в перспективе — исцеление изуродованной нами планеты. Но каким путем он идет к этой цели!

Практик Эллис повергает в шок биологов-теоретиков, общаясь с волками на равных и полностью разделяя их образ жизни. Шутка ли — уйти в горы, отыскать диких волков и почти два года прожить с ними в качестве равноправного члена стаи? Есть и спать, как они, рычать и драться, выть по ночам, участвовать в воспитании щенков? Для Эллиса все это и по сей день вполне обыденное времяпрепровождение. История его жизни увлекательнее любого романа: головокружительные приключения, каких не знал никто из ныне живущих, поразительные открытия и некий новый — или очень древний? — способ смотреть на окружающий мир.

---

Альфы — самые значимые члены волчьей группы. Они принимают все важные решения, и без них стая неуправляема. Поэтому их выживание — первостепенная задача остальных. В тех случаях, когда еды не хватает на всех, альфы едят первыми, а другим может и вообще ничего не достаться. Все прочие, включая волчат, останутся голодными, даже погибнут, если это неизбежно. Но никто не должен прикасаться к пище, помеченной запахом бета-волка. Это знание досталось мне дорогой ценой.

Охотничий сезон был в самом разгаре, и как-то раз местные парни принесли нам трех подстреленных уток. В то время я еще не знал, как волки классифицируют и распределяют между собой разные виды добычи. В холодные зимние месяцы утки, в которых много жира и сала, — ценный источник энергии. Такая еда — привилегия животных высшего ранга. Альфа-паре достались две из трех птиц. А я, хотя не был голоден, решил, что мне следует активнее бороться за свою долю, и взял третью, не заметив, что бета-волк очертил вокруг нее дугу своим запахом.

Через долю секунды я лежал на земле. Представьте себе столкновение с локомотивом, несущимся на всех парах. С такой же мощью, с расстояния около десяти метров, на меня налетел Рубен. Утку выбило из моих рук, я сам упал на спину и распластался лепешкой под его весом. Волк схватил мое лицо всей пастью и сжал. Из его груди вырывалось глухое рычание, с клыков стекала слюна. Я почувствовал, как мои лицевые кости гнутся под напором его челюстей. При этом раздавался звук, похожий на хруст веток. «Мне конец, — подумал я. — Сейчас он убьет меня, как пить дать». Что было делать? Придавленный к земле, я, мягко говоря, не имел особого выбора. В панике я решил испробовать первое, что мне пришло на ум и что всегда срабатывало, а именно — выказать ему доверие и уважение. Если бы он действительно хотел убить меня, при его-то силище и острых клыках — я бы уже давно в раю бабочек считал. Видимо, я просто заслужил очередной урок, и теперь следовало показать, что он не прошел даром. Я попытался откинуть голову назад, насколько мог, чтобы подставить волку незащищенное горло — жест, означающий смирение и послушание. Рубен переместил свою хватку туда, помедлил еще пару секунд, отпустил меня и вернулся на свое место, продолжая рычать и скалить зубы.

Если бы только я заранее заметил и правильно расшифровал те предостерегающие знаки, что бета-волк подавал мне! Ведь он рычал все громче, пока я подходил к этой злополучной утке. Но я не обратил внимания на предъявленный мне смертоносный арсенал, вот и поплатился. Еще Рубен предупреждал меня особым положением ушей, опустив их горизонтально, как крылья самолета, чтобы показать, что даже издали он защищает свою собственность.

Этот случай заставил меня по-новому взглянуть на многие вещи. Я покинул вольер, размышляя о том, кого же в действительности считать чудовищем на нашей планете. Люди объявили волков кровожадными убийцами, но ведь истинная сила — в том, чтобы, имея оружие, не пускать его в ход без надобности. Смог бы кто-нибудь из людей, обладая столь сокрушительной боевой мощью, так же разумно и сдержанно пользоваться ею?

Я провел в армии семь лет. Мне часто доводилось видеть людскую жестокость, и каждый раз я испытывал все больше ужаса и отвращения. Будь я человеком набожным, возможно, обратился бы, подобно многим другим ветеранам, к Богу и церкви, чтобы замаливать грехи — свои и всего человечества. Вместо этого я смотрел на волков и все сильнее чувствовал некую духовную связь с ними. Тот палевый, в зоопарке, заглянул мне прямо в душу и словно увидел запрятанные в ее потаенном углу детские горести. А теперь спаркуэллские волки будто бы чувствовали мою тревогу, мой стыд и каким-то образом предлагали ключ к спасению.

Как я уже говорил, служба в армии доставляла мне удовольствие. Причин тому было множество. Во-первых, мне удалось объехать полмира. Во-вторых — я любил испытывать себя на прочность, мне нравилось быть частью команды. Пьянящее чувство собственного могущества охватывало меня, когда я управлял тяжелой артиллерийской установкой. Но нынешние войны так далеки от реальности, что большую часть времени я даже не знал, с кем и за что сражаюсь. Меня постигло глубокое разочарование. С детства я был приучен убивать для разумных целей, с уважением к животному, у которого отнимаешь жизнь, и к его месту в мире. А будучи солдатом, я составлял часть огромной бездушной машины, убивавшей из других побуждений, совершенно мне чуждых.

Последней каплей для меня стала серия рейдов в Северной Ирландии. Вся округа там была пропитана атмосферой вражды и сопротивления. Один раз среди бела дня я шел по улице в униформе, и, представьте себе, на меня напала «банда» детишек лет шести-семи, не старше! Они выкрикивали ругательства и бросали в меня палки и куски битого кирпича — все, что находили на земле. Скорее всего, они видели, как взрослые делают то же самое, и просто подражали им. Но сколько ненависти было у них в глазах! Этим малышам следовало бы сидеть дома, играть в «Лего» и дочки-матери или смотреть «Улицу Сезам»; им следовало бы находиться где угодно, только не здесь, не на этих улицах. Сегодня по примеру старших они кидают кирпичи, а завтра по приказу командира будут сбрасывать бомбы.

Не знаю, убивал ли я людей в Северной Ирландии. Я стрелял в ходе сражения, и люди умирали, но попадали ли в них именно мои снаряды — этого я не знаю и знать не хочу. Тошно уже от одного того, что я участвовал в процессе. Это ничуть не напоминало честную битву. Высшему командованию, по сути, было на нас плевать, а местные жители ненавидели нас всей душой. Что бы мы ни делали, это только подливало масла в огонь. Проблему нужно было решать как-то иначе, и через несколько лет враждующие стороны наконец додумались сесть за стол переговоров.

Наблюдая за волками, я сразу обратил внимание на то, что они проявляют агрессию совсем не так, как люди.

Думаю, много сотен лет назад мы были куда более похожи в этом отношении. Волки прекрасно умеют убивать и постоянно угрожают пустить свои навыки в ход, но на деле используют их лишь в тех редких случаях, когда это крайне необходимо. Например, они готовы драться до последнего вздоха, чтобы защитить свою семью или сохранить доступ к источнику пищи, который поможет им пережить холодную зиму. Вражда между двумя стаями может быть смертельной. Но волк всегда уважает своего соперника и ценит его способности. Мы же, как правило, цинично и пренебрежительно относимся к нашим противникам — в современных условиях ведения войны нам даже не обязательно их видеть. Мы убиваем простым нажатием кнопки, и рядовые бойцы зачастую вообще не в курсе, отчего возник конфликт. Этические основания для такого бесцельного, никому не нужного убийства весьма и весьма шаткие. Всем этим я был сыт по горло.

Глава 8 Билет в новую жизнь

Волки завладели моим сердцем и, кажется, похитили рассудок. Я вдруг понял, что не испытываю к своим собратьям — людям — ничего, кроме презрения. А эти создания, напротив, вызывали у меня безграничное восхищение. Я понял, что хочу навсегда остаться среди них. С ними я чувствовал себя гораздо лучше, чем с людьми. Только в их мире я мог обрести столь необходимое мне ощущение порядка, безопасности и, что самое главное, духовного родства.

В итоге почти сразу после ухода из армии я совершил поступок, безумный во всех отношениях: продал все, что у меня было, и на вырученные деньги купил билет на самолет до Америки. Я вознамерился лететь в чужую страну, где никого не знал, чтобы встретиться с человеком, которого в жизни не видел, и работать по программе, для которой не имел должной подготовки! Этот человек, по имени Леви Хольт, был индейцем из племени нез-персэ. Он возглавлял учебно-исследовательский центр по изучению волков на землях, принадлежащих его племени, недалеко от города Винчестер, в штате Айдахо. Там держали в неволе стаю волков — в качестве наглядного пособия для публики, а также с целью предоставить молодым членам племени возможность поближе познакомиться с традициями и культурой предков. Параллельно Хольт вел вызвавшую в свое время немало споров научную программу по внедрению диких волков в Скалистые горы, в которой участвовала группа высококвалифицированных ученых-биологов. Мои же познания в этой области равнялись нулю.

Все началось с того, что я увидел по телевизору передачу «Жизнь среди волков» об американской семейной паре — Джиме и Джейми Датчер. Они прожили с волчьей стаей в Айдахо шесть лет. Я был потрясен — эти люди занимались тем же, чем и я, и пришли к тем же самым выводам о структуре волчьего общества, о статусе и роли каждого из членов семьи. Мы с ними будто бы жили одной жизнью, но в разных уголках Земли. Через шесть лет у Датчеров истек срок действия лицензии на содержание волков в домашних условиях, и они вынуждены были искать новое пристанище для своих питомцев. Тут-то на помощь и пришло племя нез-персэ, а точнее — Леви Хольт собственной персоной.