Александр Соловьев - Самые знаменитые влюбленные

• Название: Самые знаменитые влюбленные
• Автор: Александр Соловьев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-55734-9

Были в истории человечества выдающиеся пары, которые вместе стояли у штурвала власти (как королева Виктория и принц Альберт), создавали и рушили империи (как Антоний и Клеопатра), несли в мир новую веру (как Мухаммед и Хадиджа), были новаторами в искусстве (как Мстислав Растропович и Галина Вишневская, Джон Леннон и Йоко Оно, Любовь Орлова и Григорий Александров)…

Все герои этой книги были выдающимися личностями и поодиночке. Но когда они обретали свою вторую половину, это был уже не просто семейный союз, это был союз, способный перевернуть мир, изменить реальность, остановить время. Каждая из этих пар стала легендой, символом своего времени, олицетворением своего народа.

А истории их любви знамениты ничуть не меньше их заслуг перед человечеством. Всем им выпала немалая доля горя и страданий. Но совместное преодоление препятствий только закаляет таких людей, укрепляет их чувства, еще сильнее привязывает их друг к другу. И тогда любовь становится бессмертной.

---

Мухаммед и Хадиджа: посланник Аллаха и лучшая из женщин

595 год от Рождества Христова (хотя по такому календарю время тогда мерили единицы) походил на любой иной год. В Европе умирали короли (король Дейра в Шотландии, в числе прочих). В Азии рождались царедворцы (Ким Юсин, которому предстояло объединить Корею). В Индии впервые употребили число «ноль»…

А в Южной Сирии, на самой границе с Византией, к воротам неприметного торгового форпоста подошел небольшой торговый караван – полдюжины или около того верблюдов с товарами из Мекки. Вел караван молодой человек лет двадцати пяти по имени Мухаммед. Это был не его караван – товары принадлежали богатой негоциантке Хадидже, отправившей на всякий случай с Мухаммедом своего доверенного слугу Майсура.

Не случилось рядом ни летописцев, ни поэтов, которые могли бы заявить, что с молодым человеком по имени Мухаммед в этот ничем особым не примечательный городишко входила История. Да и сам молодой человек вряд ли об этом думал. Его интересовали цены в Дамаске, Петре и Пальмире, а также в Константинополе. Нет, он не собирался в столицу мира – торговцы из племени курайшитов, к которому принадлежал Мухаммед, не обладали правом беспошлинной торговли на территории Византии. Просто молодой человек был обстоятельным и аккуратным. Он очень не хотел проторговаться, ибо дорожил своей репутацией честного водителя караванов и был горд оказанным ему доверием.

Ведя дела неторопливо, но оборотисто, молодой человек распродал привезенные с собой товары, закупил самые ходовые ромейские, что пользовались наибольшим спросом в Мекке – клинки и ткани, украшения и посуду. Попутно выяснилось, что его интересовали не только торговые вопросы. Мухаммед пытался понять, как и чем живут византийцы, во что верят и кому молятся.

Интерес к делам духовным возник у рано оставшегося сиротой (отец его умер еще до того, как сын появился на свет, мать скончалась, едва ему исполнилось шесть) Мухаммеда еще в отрочестве. Пас ли он овец взявшего над ним опеку дяди Абу Талиба, или вникал в его торговые дела, помогая тому с подготовкой караванов, а позднее и сопровождая их, – все, что он делал, казалось ему приземленным, недостаточным. Он рос в обстановке духовного голода, которая сопровождала жизнь кочевников-торговцев курайшитов, бывших в большинстве своем язычниками.

Политическим центром курайшитов был город Мекка, где хранились их главные святыни. Наряду с единым богом – Аллахом – курайшиты поклонялись и многочисленным идолам, не делая особой разницы между своими идолами и чужими. Они с той же охотой привечали всех. Они почитали пророков – Абрахама (Авраама), Мусу (Моисея), Сулеймана (Соломона), Ису (Иисуса Христа) и других, считая, что чем больше покровителей у племени – тем лучше.

Сегодня это могли бы назвать политкорректностью. Но тогда не знали подобных мудреных слов. Да и Мухаммеду вряд ли бы это слово показалось убедительным объяснением происходящего. Тем более после месяца, проведенного в Сирии, Мухаммеду так и не удалось толком понять, во что и как верят ромеи. И дело было отнюдь не в плохом знании их языка – давно осевшие в Сирии арабы объяснили пытливому юноше все, что он хотел знать. Вот только знания не прибавилось.

Вроде бы верили ромеи в единого бога, творца всего сущего, судию всех живущих – это было понятно и близко Мухаммеду. Вот только едва ли не каждый представлял этого бога по-своему, несмотря на то что слова бога были – вроде бы – тщательно записаны в священную книгу. Но писания эти читали опять-таки каждый по-своему, подлавливая друг друга на ошибках и неверных толкованиях. Не могли договориться даже о последнем своем пророке – Исе. Кто-то считал его богом, а кто-то – человеком. Даже единство бога распадалось – то ли он един, то ли их трое…

Стяжать пищи духовной у ромеев не вышло. Завершив торговые дела, Мухаммед отправился обратно в Мекку, по пути размышляя о том, что происходит дома. А там тоже было не все ладно.

Современный историк назвал бы это разложением родоплеменного строя и началом складывания классового общества. Но Мухаммеду и это мудреное объяснение вряд ли бы подошло. Он видел то, что видел. А видел он, как богатые семьи подчиняли себе тех, что победнее, становясь все богаче. И даже фатализмом, свойственным арабам-кочевникам, этого было не объяснить – при чем здесь судьба, когда надругательству подвергаются те достоинства, на которых издревле строилось общество курайшитов, – взаимопомощь, гостеприимство, верность слову? На смену щедрости приходило ростовщичество, на смену доблести – злоба.

С такими невеселыми мыслями Мухаммед возвращался в Мекку. Однако дело было прежде всего. Он отчитался перед Хадиджей. Доход от торговой операции превысил ее ожидания, поэтому она выплатила ему вдвое против оговоренного гонорара. И решила присмотреться к молодому человеку повнимательней. Сорокалетняя вдова была решительным и удачливым торговцем. К ней перешло дело ее покойного мужа, и она сумела преумножить упавшее в ее руки богатство, защитив его от алчных родственников покойного.

Но ей самой был нужен защитник. Была нужна опора, надежная и крепкая. Мухаммед был молод, но зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. Его честность и верность слову отмечали все, кто его знал. Его стремление к чистоте, его скромность, его богоискательство не отталкивали Хадиджу, а, наоборот, еще сильнее привязывали ее к молодому человеку. Его бедность не была проблемой – сама Хадиджа была достаточно обеспечена. Уважение, которое она питала к нему, постепенно переросло в любовь.

И Хадиджа сделала свой ход. Она вновь отправила к Мухаммеду своего доверенного слугу Майсура, и тот заговорил с Мухаммедом о женитьбе. Мухаммед, сославшись на свою бедность, заверил Майсура в том, что никаких матримониальных планов у него нет. И тут Майсур огорошил Мухаммеда невероятной перспективой: «А что, если к тебе посватается богатая и знатная женщина? Хадиджа?»

Мухаммед был потрясен. В глубине души он желал этого брака, но никак не мог поверить Майсуру. Тогда Хадиджа пригласила его в дом и обратилась к нему с речью: «Сын моего дяди! Мы – родственники; ты правдив, у тебя хороший характер, тебя уважают. Я хотела бы видеть такого человека, как ты, своим мужем. Было бы хорошо, если бы мы поженились». Мухаммед отбросил последние колебания. Этот брак был равно выгоден ему как с финансовой (не стоит забывать о том, что в среде арабских торговцев финансовое благополучие – важнейшая характеристика достойного человека), так и с социальной точки зрения. Хадиджа происходила из знатного курайшитского рода, ее родословная была ничем не хуже, чем у Мухаммеда, считавшего своих предков от полулегендарного курайшитского вождя Кусая.

Несмотря на некоторое сопротивление отца Хадиджи, Хувайлида, прекрасно понимавшего, что с замужеством дочери его шансы прибрать к рукам ее состояние становятся ничтожными, сватовство Мухаммеда состоялось. На его стороне был дядя Абу Талиб, пользовавшийся огромным авторитетом среди курайшитов. Но главное – на его стороне была непреклонность Хадиджи, объявившей отцу, что ее решение окончательно и она от него не откажется.

Свадьбу сыграли в доме Хадиджи. В соответствии с традициями, у ворот дома был зарезан верблюд, мясо которого роздали беднякам.

Семейная жизнь Мухаммеда и Хадиджи протекала ровно и спокойно, в обстановке любви и уважения. Мухаммед продолжал водить ее караваны, постепенно свыкаясь с мыслью о том, что богачом ему не стать. Да и сама караванная торговля все отчетливей сосредотачивалась в руках богатейших мекканских семей, безжалостно разорявших конкурентов. Он полностью погрузился в семейные, торговые и общественные заботы. Принял самое активное участие в перестройке Каабы (главного святилища курайшитов), причем участие скорее духовное, чем физическое: когда вполне мирно работавшие кланы перессорились из-за того, кому выпадет честь переместить на положенное место Черный камень (святыня курайшитов и позднее мусульман – камень прощения, по легенде, переданный Адаму и Еве богом), он рассудил их спор. Полномочные представители всех кланов подняли камень на куске материи, а сам Мухаммед подтолкнул его на место, сыграв таким образом самую почетную роль.

Любовь пришла и к нему – не всепоглощающая страсть, которую воспевали поэты, а глубокая, тихая, искренняя нежность. Хадиджа стала для него прекраснейшей из женщин. Потом он скажет: «Лучшей женщиной мира этого в свое время была Марьам (Мария), дочь Имрана, а лучшей женщиной этой общины является Хадиджа».

Мухаммед хранил ей верность, несмотря на традиции многоженства, присущие арабам. Это вполне отвечало его представлениям о долге и чести супруга. Его взгляды на тот момент, скорее всего, были настолько пуританскими, что ему могли бы позавидовать самые истые пуритане Викторианской эпохи.