Алан Фостер - Пожиратели света и тьмы

• Название: Пожиратели света и тьмы
• Автор: Алан Фостер
• Жанр: Фэнтези

И явилось простому пастуху из затерянного племени странное видение. Видение, приказу коего НЕЛЬЗЯ было не повиноваться. И пошел он, пошел — сам еще не зная куда и зачем. И были у него — всего-то: меч, копье да еще сумка, что подарили женщины его селения. И лежал путь его из земли в землю, от Великой воды — к Великой Цели. Задавал он вопросы, и отвечали ему звери, деревья и такие создания, коим и имени-то подобрать невозможно. А самое тяжкое было еще впереди. Ибо тяжкой будет встреча со Злом, что невозможно остановить. Тяжкою станет война с духами, что вырвались на волю, и битва с монстрами, пришедшими из далекой древности. Но много тяжелее — скрыться от того, который идет по пятам. Невидимый. Неслышимый. Неодолимый…

---

Эхомба устроился на корточках на толстом отростке, приготовил копье. Воздух вокруг него был пропитан едким запахом мускуса, который выделяла вся неисчислимая стая обезьян в момент опасности.

— Вот они, — наконец прошептал Гомо и ткнул дротиком куда-то вбок. — Почему они не хотят оставить нас в покое?

— Вы — легкая добыча, — ответил воин и, передвинувшись, слился со стволом дерева. Теперь его и в двух шагах не разглядишь. Насчет своего запаха он не беспокоился: в такой густой вони не до тонких струек человеческого пота.

— Послушай, Гомо, — тихо спросил Этиоль, — вы всегда обороняетесь подобным образом? Я уже вижу ваши слабые места.

Существо менее разумное оскорбилось бы, однако придавленный грузом ответственности вожак не мог позволить себе становиться в позу.

— Вот как? Какие именно?

— Сейчас времени нет, объясню позже.

Серп луны скрылся за облаком, и число надвигающихся слельвов сосчитать стало невозможно. В любом случае их было больше, чем группа, и меньше, чем орда.

В мгновение ока враги оказались на деревьях. Они хорошо ориентировались в темноте и сразу выбрали верное направление: попытались с наскока прорваться к убежищу, где прятались самки и детеныши. Воины, охранявшие убежище, принялись обстреливать их стрелами, отчаянно тыкали своими легкими дротиками в тени, чем-то очень напоминавшие летучих мышей. Оружие обезьян вряд ли могло нанести серьезный ущерб этим тварям, да и попасть во врага во тьме и суматохе было трудно.

Эхомба, оказавшийся на фланге атаки, издал боевой клич родного племени и отчаянно дрался бок о бок с обезьянами. И все же одна мысль не давала ему покоя: что он здесь делает?.. А в следующий миг пришел ответ — отчаянный визг детеныша перекрыл какофонию битвы. Младенец столь маленький, что помещался на ладони, был вырван из рук матери удачливым слельвом.

Пастух не обладал проворством обезьян, зато выделялся ростом и массой. Враги не сразу поняли, с кем имеют дело, и Этиоль успел сразить двоих. Столкнувшись с неизвестным соперником, слельвы решили отступить.

Исчезли они так же неслышимо и неощутимо, как и появились — словно растаяли в ночном мраке.

Сражение было окончено. Теперь можно было подсчитывать потери.

Слельвы утащили младенца и старуху, не сумевшую вырваться из лап похитителей.

Гомо без сил подошел к своему другу-человеку.

— Если бы не ты, все могло бы кончиться гораздо хуже. — Он тяжело опустился на ветку. — Завтра они опять придут.

— Почему бы вам не покинуть эти места? — спросил Эхомба. — Разве мало благодатных уголков по обеим сторонам реки?

— Ты полагаешь, мы не пытались? — спросил Гомо. — Слельвы преследуют нас по пятам. Мы можем освободиться от них, если только между нами будет лежать Орисбаб. Во всю длину!.. Куда нам податься, скажи, старший брат? Здесь хорошее место, врагов, кроме слельвов, нет.

Скрестив руки на груди, пастух прислонился к стволу дерева.

— Я уважаю тех, кто беззаветно защищает свой родной дом. Но скажи, Гомо, не жили ли здесь слельвы раньше вас?

Обезьяний царь встрепенулся.

— Ты за кого, пастух? За нас или за наших заклятых врагов?

— Безусловно, не за тех, кто крадет детишек у их матерей! Но я прожил достаточно долго, чтобы понять: истина в подобных конфликтах далеко не так проста и однозначна, как кажется каждому из противников.

— Я обещал проводить тебя до цели в обмен на твою силу. Советы мне не нужны, — проворчал Гомо.

— Не дуйся, Гомо, я за вас. — Этиоль игриво ткнул друга тупым концом копья. — Просто с детства меня учили осматривать камень со всех сторон — кто знает, где таится скорпион.

Он потянулся и добавил:

— Ладно, пора взглянуть на этих чудищ, что не дают вам житья.

Гомо встрепенулся. Случившаяся размолвка уже забылась, теперь царь обезьян пытался угадать, что же задумал старший брат.

— У тебя есть идея?

— Возможно. Но прежде следует посмотреть, с кем нам пришлось иметь дело.

Погибший слельв, растянувшийся на земле, был крылат. Одно крыло, правда, оказалось сломано, но общий их размах заставил часто и тревожно забиться сердце Эхомбы. Крылья были перепончатые, как у летучих мышей, хотя сам слельв очень походил на человека, только до крайности худого, почти прозрачного. По крайней мере жидкий лунный свет свободно пробивался сквозь его плоть. Из лба слельва росли две антенки.

Рядом с погибшим врагом валялось его оружие — копье, почти невесомое, однако достаточно прочное, чтобы проткнуть обезьянью шкуру.

Пастух наклонился и попробовал поднять неведомое существо. Это удалось без труда, слельв весил куда меньше, чем обезьяна тех же размеров. Кости, наверное, полые, решил Этиоль. Во рту белели острые как пила зубы, длинные когти на руках и ногах могли ухватить что угодно.

— О чем задумался? — спросил Гомо.

Рядом собралась большая толпа обезьян. Все они с нескрываемым любопытством следили за действиями человека. Молчали, чутко прислушивались к каждому слову, которое мог издать старший брат. Среди воинов было много раненых, у одного на правое предплечье была наложена повязка из коры — слельв ударил его копьем.

Эхомба не спеша выбрался на опушку и долго, пристально всматривался в противоположный берег — в той стороне скрылись слельвы. Потом, закинув голову, посмотрел на небо. Собравшиеся вокруг обезьяны с редким единодушием старательно повторяли все движения человека. Возможно, подражая, они надеялись догадаться, какая же идея осенила старшего брата.

— Наверняка они дают вам передышку, — словно обращаясь к самому себе, наконец произнес Этиоль. — Иначе давно бы выжили вас отсюда. Скажи, друг, слельвы приходят в самые темные ночи, когда умирает и нарождается луна?

Гомо медленно кивнул.

— Верно. Порой они нападают, и тогда, когда от луны остается только корочка. Все зависит от того, насколько они голодны.

— Они всегда голодны, — промолвил один из стоявших поблизости воинов-обезьян. Его товарищи глухим рычанием и повизгиванием поддержали собрата.

— Понятно.

Человек повернулся и глянул по течению реки, затем обратился к обезьянам:

— Выходит, завтра ночью враг опять придет?

— По всей вероятности, — ответил Гомо и с нескрываемой ненавистью пнул задней лапой мертвого слельва.

— Тогда нам следует хорошенько подготовиться.

— Ты что-то придумал? — с надеждой спросил Гомо. Другие обезьяны тут же придвинулись ближе и с тем же нескрываемым ожиданием, открыв рты, уставились на человека.

Эхомба покивал.

— Есть мыслишка. Думаю, стоит попытаться… По крайней мере вреда большого не будет.

Предводитель обезьян положил руку на локоть друга.

— Только скажи, что делать!

IV

Убедившись, что посты расставлены, Гомо отправился спать, а Эхомба еще некоторое время провел на берегу — решил до тонкостей обдумать свой план. Если задумка сработает, обезьянье царство надолго, если не навсегда, избавится от подлых тварей. Хотелось поскорее закончить дело и продолжить путь.

На следующее утро обезьяны, с необыкновенным рвением следуя указаниям Этиоля, разбежались по джунглям. Он еще не успел досказать свой замысел, как народ деревьев бросился исполнять задуманное. Только Гомо по-прежнему держался поближе к старшему брату. С его мордочки не сходила довольная улыбка. Вождь поминутно скалился и без конца твердил:

— Теперь-то мне все понятно, человек. Неглупо, очень даже неглупо. Ты хочешь, чтобы слельвы сделались видимы? И тогда нам будет легче целиться?

— Нет, — покачал головой Эхомба. — Целиться, я думаю, не придется.

Гомо пришел в замешательство.

— Тогда, признаться, я ничего не понимаю.

— Все впереди, поймешь, — многозначительно пообещал человек и тут же крикнул паре молодых самцов: — Нет, не туда! Выше, выше!.. Вот так, хорошо.

Затем он вновь повернулся к Гомо:

— Поймешь, когда сработает.

От дальнейших объяснений пастух отказался.

Следующая ночь выдалась еще более темной и мрачной, чем предыдущая. На сухом дереве, чуть дальше других выбежавшем к кромке воды, был устроен наблюдательный пост. Там, в развилке ствола, притаились Этиоль и Гомо. Отсюда даже в сгустившейся мгле было видно далеко. Глаза человека четко различали противоположный берег, сероватые контуры деревьев, светлую полоску пляжа, а ниже по течению — плавную излучину и песчаный плес. Предводитель обезьян по-прежнему держался поближе к старшему брату.

— Лучше ночки не придумаешь, — прошептал Гомо. — Будет удивительно, если они сегодня не явятся. Особенно после вчерашнего успеха.

— Если все получится, как задумано, это будет их последний набег, — уверил его Эхомба.

— Молю землю и воду, чтобы так и было. Я смертельно устал от слез и жалоб матерей.

Эхомба неожиданно вскинул руку и указал на противоположный берег Орисбаба.

— Смотри! Пришел час узнать, услышишь ли ты их снова.