Григорий Мирошниченко - Ветер Балтики

• Название: Ветер Балтики
• Автор: Григорий Мирошниченко
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Ешь, - говорит, - ешь. За еду денег платить не будешь. Ты чей же парень? Что-то в твоем лице узнаю знакомое. Откуда ты?

- Не знаю, - боязно озираясь, ответил Никита. 

Хлеб больно вкусный, дяденька, пышный, мягкий. Давно такого не ел. Хлеб-то у вас свой аль купленный?

- Хлеб у нас свой. Без хлеба нам никак нельзя. Так чей же ты будешь парень?

- Не знаю, - неохотно отвечал Никита. - Батька помер, а матку еще раньше на погост снесли. Две сеструшки остались, и те по миру пошли. Где-то в детдоме. Только где, сам не знаю.

- Не знаю, не знаю! Затвердил ты одно! - сказал крестьянин и почесал затылок. - Нескладно у тебя получается. Ведь этак ты от света и до света скитаться будешь. Мир-то, гляди, большой. Работать надо. Какое же тебе дело найти? Не подумал ли ты, Никита?

- Да мне, дяденька, хотя бы какую-нибудь, самую что ни на есть обыкновенную работу, которая потяжелее. Хлеб даром изводить не стану. Я если поем, сильный: руки у меня вон какие! Не руки, а прямо топоры!

- Вижу, что руки у тебя топоры, - сказал мужик и рассмеялся. - Топоры! Чудной ты, нравишься мне. Пойдем, топор, работать ко мне, погляжу я там на твои настоящие топоры в деле.

И стал с тех пор Никита Котов жить у крестьянина. Крестьянин с утра до ночи учил его уму-разуму.

Потом в Золотоноше Никита семилетку окончил, автомехаником стал, а оттуда пошел учиться в авиационное училище в город Ейск, что на Азовском море. Уехал не задумываясь.

Учился упорно. Из уст старших усвоил: чтобы стать метким бомбардиром, нужна отменная смекалка, острый глаз и острый ум.

- Наше дело - не шуточное, - говорили Никите.

Никите очень хотелось стать отличным бомбардиром. И он стал им.

Никита Котов сидел в обнимку с не менее именитым бомбардиром из другого экипажа - молодым, необыкновенно смелым Михаилом Александровичем Советским. Тот был вовсе безродный. Ни отца, ни матери. Подкинули его на ступеньки детдома. И стал мальчишка детдомовским. Фамилию дали ему Советский. А имя?

- Как зовут у нас Шолохова? - спросила руководительница детдома у заведующего хозяйственной частью.

- Михаил Александрович! - степенно ответил завхоз.

- Ну, стало быть, и его, Советского, назовем Михаилом Александровичем. Глядишь, такой же из него хороший человек получится.

И назвали Советского Михаилом Александровичем.

Всегда улыбается. Хорошо дело идет - обязательно улыбается. Плохо дело идет - Михаил Советский смущается. Никита Котов и Михаил Советский давно дружат и негласно соревнуются между собой. Один никак не отстает от другого. Один получил за боевые дела орден Ленина, другой - тоже! Михаил получил орден Красного Знамени, Никита - тоже! А вчера Советский обогнал Котова получил второй боевой орден Красного Знамени. Вручил ему награду командующий Краснознаменной Балтикой.

В центре стола сидел огромный детина, бывший ленинградский боксер, штурман Владимир Соколов. На его груди тоже орден Ленина. Чубище у тяжеловеса, как у донского казака, на левый бок свисает. Ручища - в две нормальных ладони. Высок, широкоплеч. Статно сложен. Взгляд проницательный. Долго Владимир Соколов летал с Николаем Челноковым, а сейчас он в экипаже Александра Дроздова. И Герой Советского Союза Михаил Плоткин, и флагманский штурман Петр Ильич Хохлов, и летчик Василий Алексеевич Балебин и совсем-совсем еще молодые орлята, недавно прибывшие в полк, Александр Разгонин, Александр Пресняков, Петр Стрелецкий, Юрий Бунимович, Аркадий Чернышев сидели за столом и оживленно беседовали.

Без устали играл Виктор Алексеев. Лицо бледное:

Виктор недавно вышел из госпиталя, после первого полета с Преображенским ему пришлось ампутировать пальцы на правой ноге.

Командир полка откровенно любовался своими орлятами. Глядит - не наглядится. Судьба у всех разная, дороги разные, боевые пути неисповедимые.

Вошел дежурный матрос с синей повязкой на рукаве и доложил:

- Товарищ командир полка, к нам прибыла тетя Катя!

- Какая тетя Катя? - удивился Преображенский. В зале стало тихо.

- Какая тетя Катя? - недовольно повторил полковник. - Доложите, как подобает докладывать дежурному.

- Товарищ командир полка! Мне ведено доложить: к нам в гости прибыла тетя Катя.

- Новость! И что это за шутки? Товарищ комиссар, проверьте.

Комиссар Оганезов вышел. Гвардейцы переглянулись. Баянист застыл с растянутыми мехами.

Дверь широко распахнулась. Вошла пожилая женщина невысокого роста. Широкое русское лицо, задорное, хотя и немолодое. На плечи накинута шаль. Все молча встали. Женщина улыбнулась и низким голосом сказала:

- Здравствуйте, товарищи гвардейцы!

- Здравия желаем! - ответили дружно.

- Екатерина Павловна, - сказал вошедший следом комиссар. - Народная артистка Советского Союза Екатерина Павловна Корчагина-Александрова пожаловала к нам на торжественный праздник!

И что тут сделалось!

Она поправила пеструю шаль, смеясь, сказала:

- Зовите меня просто - тетя Катя! Так многие меня зовут. А приехала я к вам не одна, с нами и Николай Черкасов, и Клавдия Шульженко, и композитор Дмитрий Шостакович. Сегодня у вас большой гвардейский праздник. И ваш, и наш. И будет большой концерт!

Минуту спустя дежурный доложил снова: к месту своего нового назначения по службе прибыл на должность заместителя командира полка Герой Советского Союза майор Николай Васильевич Челноков.

Вошел знатный штурмовик Балтики Николай Челноков. Растерялся. Смутился.

- Товарищ гвардии полковник, - доложил он Преображенскому, - гвардии майор Челноков прибыл в ваше распоряжение.

- Мы ждем вас давно, - приглашая гостя к столу, сказал Евгений Николаевич. - В нашем полку прибыло! Ну, здравствуй, дорогой Николай Васильевич!

И они крепко, как братья, обнялись и расцеловались. Им было что вспомнить.

Праздник удался на славу. До поздней ночи играли, пели, танцевали.

На прощание Преображенский сказал:

- Сегодня мы присягали перед священным знаменем. Глядите на наших гвардейцев! Они сделают все, чтобы никто и никогда не мог сомневаться в нашей победе.

"Полковая мамаша"

- Да, много я видел, товарищи, боевых самолетов, - рассказывал старшина Алексей Колесниченко, быстроглазый и расторопный молодой человек в морском кителе.

Мотористы, окружившие товарища в тесном кубрике, с уважением глядели на грудь механика. За обеспечение вылетов на Берлин он был награжден еще в августе 1941 года орденом Красной Звезды. Алексей снаряжал в дальние и ближние полеты машину полковника Преображенского. И в зной, и в лютую стужу готовил он боевую технику к вылетам.

- Как нет в мире одинаковых человеческих характеров, так не бывает одинаковых моторов, несмотря на их серийное производство. И моторы, и самолеты, как говорят в авиации, имеют свой норов, - убежденно говорил Алексей.

Да, механик с самолета № 2616 рассуждал о машинах, как о живых существах.

Еще до Великой Отечественной войны в 1-й минно-торпедный полк прибыл совсем новенький, недавно выпущенный с завода двухмоторный бомбардировщик № 2616.

- Широко распластанные крылья, мощные моторы, огромный фюзеляж, светлые кабины. Все понравилось мне, - рассказывал потом Алексей. - Досталась эта машина сначала очень горячему летчику Бидзинашвили. А его друг, был такой майор Полозов, стал выжидать случая, когда Бидзинашвили поедет в отпуск. Полозову удалось полетать на этой машине, и он влюбился в нее, как говорят, с первого взгляда. "Да ведь это не машина, а богатырь!" - говорил он с восторгом.

Все сожалели, что в полку только один такой самолет.

Вскоре в разобранном виде в полк поступила другая машина, родная сестра первой, под номером 2816.

- Характеры у двух сестриц оказались весьма удивительные, но далеко не схожие, - продолжал Колесниченко. - Одна, например, расходовала горючего больше, другая была резвая, а главное, не капризная, во всем повиновалась летчику.

22 июня 1941 года Колесниченко был занят регламентными работами на своей машине, а несколькими часами позже выпустил ее на первое боевое задание.

На самолете № 2816 поднялся в небо полковник Преображенский, а на машине № 2616 полетел капитан Кузьма Васильевич Федоров. Лихой капитан. Шлем чуть набекрень, реглан на все пуговицы застегнут. Это он громил вражеские танковые колонны в Прибалтике. А потом пошло...

По два, а иногда по три, по четыре раза в день вылетали машины и возвращались благополучно. Только 2616-я получила от зенитного огня под Двинском сильные повреждения: у нее были пробиты бензобаки. Пришлось работать сутки без отдыха, и машина снова пошла на задание. Но к ней прикрепили потом другого механика, старшину Сидорова Владимира Федоровича, а Колесниченко стал обслуживать 2816-ю.

Боевой счет авиамеханика Алексея Колесниченко продолжался. По памяти привожу его рассказ о тех днях.

"Душа радовалась, когда Евгений Николаевич Преображенский приходил с задания и благодарил за работу. Я старался тогда еще больше. Потом на моем самолете летал капитан Андрей Яковлевич Ефремов, теперь он тоже Герой Советского Союза. "По секрету" он как-то сказал мне: