Неизвестен Автор - Пионеры-герои (Очерки)

• Название: Пионеры-герои (Очерки)
• Автор: неизвестен Автор
• Жанр: Прочая детская литература

---

В глубоком овраге, замаскировавшись в кустарнике, Миша Василевский писал:

"Юноши и девушки! Вступайте в ряды партизан, мстите немецким захватчикам за пролитую кровь, за слезы ваших матерей, братьев и сестер, за уничтожение городов и сел. Действуйте решительно. Знайте, сейчас наша победа близка, как никогда".

Миша поставил точку и подписал: "Волковыский подпольный Районный Комитет Ленинского Комсомола Белоруссии".

Листовки

В разные стороны расходятся дороги из Карповцев. Одна ведет в местечко Россь, другая - в Волковыск, третья - к окольным деревням.

Миша Василевский смотрит в окно. Первые лучи утреннего солнца скупо озаряют деревенскую улицу.

Но не утро интересует Мишу. Было договорено, что через полчаса после того, как мимо его окон пройдут брат и сестра Хомки, он отправится в Волковыск.

Вот идет кто-то. Это братья Косило - маленький Володя и старший Саша. Они несут завязанные в платке яйца. Миша знает, куда идут братья: Саша будет водить Володю по окольным деревням, спрашивать, не посоветуют ли им шептуху, чтобы вылечила его от сглаза. Скажет, что маленький Володя кричит ночью спросонок. Разве кто догадается, что не яйца, а сводки Совинформбюро несут в деревни эти два крестьянских мальчугана?

А вот и Хомки - брат и сестра. В руках у Нины и Вани лукошки. Вечером Нина и Ваня вернутся веселыми и разговорчивыми. И не оттого, что лукошки будут полны душистых ягод!

У Нины под передником в карманчике листовки. Часть из них взял за пазуху Ваня.

Много километров прошли дети, оставляя за собой на телеграфных столбах и придорожных деревьях приклеенные листовки - сообщения из Москвы.

- Ваня, видишь?

Нина показала на двух гитлеровцев, что вынырнули из-за поворота. Она нагибается к земле, будто срывает ягоды, а потом вместе с Ваней исчезает в ельнике.

Эсэсовцам бросается в глаза белый листок, плотно приклеенный к столбу. Лица их перекосились, будто по ним хлестнули нагайкой: детским почерком выведены суровые мужественные слова призыва к мести.

"Забава"

...Если кто-нибудь наблюдал за детьми в этот день, то невольно позавидовал, как весело кувыркались они в реке и выделывали такие выкрутасы, что даже рассмешили охрану у ворот цементного завода. Переплывали реку, ловили стрекоз, бабочек, собирали камушки.

Так под видом игр и забав члены "Пионерского тайника" собрали все необходимые сведения. Теперь они смогут провести партизан на завод наикратчайшим путем!

Позже, когда ночь темным, беззвездным покрывалом окутала уснувшие просторы, четверо старших мальчиков пробрались извилистыми тропинками в чащобу леса в условное место.

Около ручья Володя Сергейко свистнул. Партизаны отозвались.

Дети повели их знакомыми тропинками к цементному заводу.

Партизаны бесшумно сняли там охрану, зашли на электростанцию, отключили телефон и подложили тол под турбину.

От взрыва в Карповцах вылетели стекла из окон.

Пароль

Если бы еще чуть выше! Коля вытягивается в струнку, приподнимается на цыпочки.

И все же требуемого впечатления на комиссара Петухова он не произвел. Тот потрепал непослушный Колин чуб, легонько стукнул пальцем по его лбу и спросил:

- Ну как, энциклопедия твоя хороша?

- Энциклопедия? - переспросил мальчик. - А что это?..

- Книга такая, она на все вопросы отвечает. А у тебя голова должна быть книгой. Понимаешь - книгой без бумаги. Память не подведет тебя?

- О, я все помню, - горячо заверяет Коля Зыбко, боясь, что комиссар передумает дать ему задание. - Я это стихотворение на ходу запомнил, мне его один человек по дороге в Россь рассказал. Вот послушайте:

В дом наш ворвался громила,

Чтоб детскою кровью упиться.

Не мать его породила,

А бешеная волчица.

Чтоб не было горького плача,

Чтоб дети узнали счастье,

Закроем пулей горячей

Врага звериную пасть.

Заметив, как потеплели глаза у комиссара, Коля продолжал:

- А потом, дяденька, я на пятидесяти листках переписал это стихотворение.

- А что ты сделал с этими листками?

- Я с ними аж до самого Волковыска дошел, последний на окраине его наклеил. На город не хватило.

- Так ты, значит, знаешь дорогу в Волковыск?

- Не сомневайтесь, дяденька, любой переулок там отыщу!

- Так слушай...

...Не переулки пришлось Коле Зыбко разыскивать в Волковыске, а кладбище. На сером камне-памятнике, что лежал почти при дороге, сидел бородатый старик. Кипу газет он положил на отшлифованную поверхность мрамора, одну держал в руке, размахивал ею в воздухе и выкрикивал:

- Самая мудрая из газет! Покупайте, пока не поздно! Люди добрые, не жалейте полмарки!

Коля остановился около старика, подождал, пока отойдет от него покупатель - человек в очках, - и спросил:

- Есть у вас вчерашние газеты?

Старик, услыхав начало пароля, пристально и вопросительно посмотрел Коле в глаза, а потом медленно ответил:

- Нет, не имеется, только сегодняшние...

- Дайте мне воскресную!

Бородач положил руку на худое плечо Коли:

- Что скажешь, мой юный коллега?

- Отряд выдержал большой бой. Многие ранены, нужны бинты... - прошептал Коля.

Мимо шел полицейский. Бородач громко сказал:

- На хлеб хватит, мой мальчик. Газеты распроданы. Пойдем домой!

В день приема

Как полновластный хозяин, эсэсовец ходил по избам, приказывал:

- Мужчины, выходите на улицу! Сейчас же, не мешкать! Бабы - оставайтесь в хатах!

Где же тут удержишь женщин! Вышли на улицу и от страха такой крик подняли, что даже на станции было слышно.

Мужчин всех поставили в ряд. Тут были и хозяева явочных квартир - Антон Василевский и старый Александр Северин. К каждому с плеткой в руках подходил эсэсовец, хлестал ею наотмашь по лицу и спрашивал, где прячутся те двое, что вчера ночью пришли в деревню. А потом эсэсовцы, стоявшие перед ними, направили на них автоматы. Один из них закричал:

- Ложись! Встань! Беги!

И пожилые мужчины вынуждены были переносить такое унижение.

Два четырнадцатилетних паренька - связные Володя Северин и Володя Сергейко - страшно волновались. Сегодня на закате солнца они должны были быть на комитете комсомола у партизан. Было условлено: Леня Стидиневский и Ваня Радецкий пригонят домой коров и передадут, что они заночевали у родных в соседней деревне.

Как готовились оба Володи к этому вечеру! И вдруг - деревня окружена эсэсовцами!..

Что делать? Даже коров запретили выгонять в поле.

А вечер, как назло, выдался таким ясным, звездным...

Сидят мальчики одни в избе Николая, горюют, а тут дверь заскрипела, открылась. На пороге стоит белый как снег Миша Василевский.

- Ребята, кому-то нужно прорваться из окружения. Фашисты не ошиблись: двое партизан приходили к моему отцу. Я их спрятал надежно: в свой тайник в хлеву. Завтра еще двое партизан придут на встречу с Константином Николаевичем, нужно их предупредить! Я сам бы отправился туда, но должен охранять партизан.

- Разреши нам, - сказали два Володи.

Ночью политруку Трофимовцеву доложили, что в отряд пришли два юных связных. Одежда на них висела клочьями. От самого дома до леса они проползли.

Вечерняя молитва

Уже два раза приходила Володе Сергейко повестка явиться на сборный пункт для отправки в Германию, а ему нипочем. На третий раз за ним пришел сам жандарм и спросил, не хочется ли пятнадцатилетнему Володе покормить вшей в тюрьме. Если только он желает променять светлую жизнь на отчизне Гитлера на неволю - это легко сделать!

Староста, приведший в хату жандарма, распинался во все горло:

- Если тебе, сопляку, выпало такое счастье - целуй пана в руку, рожа поганая! Где там хаму понимать свое счастье! Чтоб твоего и духа в нашей деревне не было! - не унимался он. - Вечером придешь ко мне за разъяснением, как надо верой и правдой служить нашим избавителям.

Жандарм кивал головой в знак согласия со старостой, а потом заявил:

- Чтоб на рассвете был готов!

Утром к вагонам-телятникам нельзя было протолкнуться.

Всем, кто провожал, хотелось подойти ближе к вагонам, чтобы еще раз прижать к груди родное дитя. Но за четыре метра от вагонов вдоль эшелона с винтовками наизготовку стояли гитлеровцы и не разрешали никому близко подойти к плененной молодежи.

Слезы лились ручьем.

- На кого же вы нас покидаете? - причитали женщины, как по покойникам...

У вагона, где стоял за загородкой Володя Сергейко, собрались дети. Не по-детски печальны были их лица. Нина Хомко тихо всхлипывала и вытирала худенькое личико передником. Маленький Володя Косило поминутно шмыгал носом.

Вдоль вагона с гордым видом шагал жандармский переводчик Лис. К нему из толпы обратился пожилой мужчина:

- Благодетель, пане Лис, будь добр, переведи их высокоблагородию, что я хочу подойти вон к тому молокососу из нашей деревни. Нужно его поучить уму-разуму, чтобы от всех нас низкий поклон передал всесильной Германии!