Жорж Батай - Ненависть к поэзии. Порнолатрическая проза

• Название: Ненависть к поэзии. Порнолатрическая проза
• Автор: Жорж Батай
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Современная проза
• Год: 1999
• ISBN: 5-86218-340-Х

Том литературной прозы крупнейшего французского писателя и мыслителя XX века Жоржа Батая (1897–1962) включает романы и повести «История глаза», «Небесная синь», «Юлия», «Невозможное», «Аббат С.» и «Divinus Deus», первой частью которого является «Мадам Эдварда». Стремясь к «невозможному» мистическому опыту, герои Батая исследуют мрачные, зачастую отталкивающие глубины человеческой психики, разврат служит им средством религиозных исканий.

Издание снабжено богатым научным аппаратом и предназначено как специалистам по современной литературе и культуре, так и более широкой аудитории.

http://fb2.traumlibrary.net

---

Розовое с черным — это также «цвета» Марселя Пруста, произведениями которого Батай начал увлекаться еще с ранней юности и пытался подражать ему: в одном из своих писем, которые он отправляет в 1922 г. из Мадрида (где он, кстати, присутствовал на корриде, описанной в «Истории глаза») своей кузине Мари-Луизе Батай, он свидетельствует: «Я начал писать роман и, что любопытно, более или менее в стиле Марселя Пруста. Я не представляю себе возможности писать иначе» (Bataille Georges. Choix de lettres. Paris: Gallimard, 1997. P. 28). «Розово-черную» любовь Пруста Батай будет анализировать позже в книге «Литература и Зло»: «Иногда любовь видится в розовом цвете, но она отлично сочетается и с черным, без которого оказалась бы бесцветной. Разве смог бы один розовый цвет без черного стать символом чувственности?» (Батай Ж. Литература и Зло/ Пер. Н. В. Бунтман и Е. Г. Домогацкой. М.: МГУ, 1994. С. 100). Впоследствии художник Андре Массой назовет одну часть своей статьи о Батае «Эрос — розовый или черный» (Masson André. Le soc et la charrue. //Critique, № 195–196, 1963).

(4) Нормандский шкаф — шкаф в «Истории глаза» многофункционален: это не просто предмет мебели, но и писсуар, и гильотина, и исповедальня. Когда Батай писал вторую версию повести, в гл. «Под солнцем Сивильи» он заменил слова «кабина», «исповедальня» на слово «шкаф», заранее соединяя эпизод святотатства с самоубийством Марсель.

Этимологически близки французские слова «armoire» (шкаф) и «arme» (оружие), восходя оба к латинскому «arma» (орудие): образы шкафа сближаются с кафкианским орудием пыток в «Исправительной колонии» (1919).

См. также стихотворение в прозе Ш. Бодлера «Веревка» (1864), посвященное Э. Мане, из сборника «Парижский сплин» (1869) и навеянное прототипом картины «Ребенок с вишнями» (1858–1859) — мальчиком по имени Александр, повесившимся на дверце шкафа.

(5) …дьявольский рэгтайм… — Это выражение заменяет «неистовый чарльстон», которое Батай использует в первом издании «Истории глаза». Это упоминание о джазе выявляет новую и, как это стало понятно лет десять спустя после выхода в свет первой версии повести, существенную примету времени 20-х годов. Джаз станет одной из тем для философствования в батаевском журнале «Докюман», где будут выходить многочисленные статьи М. Лейриса о джазе, а также статья Батая, посвященная гастролям джазовой группы Black Birds. Напомним, что М. Лейрис, один из первых теоретиков джаза во Франции, настаивал на сакральном и эротическом смысле джаза. Рэгтайм, исполнявшийся в ту эпоху по преимуществу негритянскими музыкантами, относился к так называемой «черной музыке», что соответствует одному из компонентов черно-розового колорита батаевской повести. В контексте «Истории глаза» оказывается существенным и буквальный перевод английского слова «ragtime» — «время, разорванное в клочья», выявляющий тематику насилия и смерти. Это почти что гамлетовское «Распалась связь времен».

(6) Запах Марсель. — Так переиначивается крылатое выражение «дух женщины» или «запах женщины» (odor di femmina) из оперы В.-А. Моцарта «Дон-Жуан» (1787) (либретто Лоренцо Да Понте).

(7) Светлое пятно. — Французское «Une tache de soleil» можно перевести также и как «Солнечная пачкотня», то есть как одно из основополагающих понятий батаевской «гетерологии». В 1927 г. Батай пишет «Солнечный анус»: животворящий свет солнца понимается прежде всего как энергия выброса, выделения.

(8) …надмрачным замком. — Характерный топос так называемого «готического романа», который будет развиваться в дальнейшем при упоминании «замка с привидениями» в главе «Марсель».

(9) …«писать»… писать… — труднопереводимая игра французских слов «uriner» («писать») и «buriner» («вырезать резцом»), в которой уже подразумевается образ «бритвы» и вырезания глаза. Граверы при своей работе используют, в частности, ножницы, которые они называют словом «burin», — таким образом, данное объяснение Симоны напрямую связывается со сценой, когда сэр Эдмонд вырезает ножницами глаз священнику (гл. «Мушьи лапки»). Не заимствование, но совпадение: в том же, 1928 г. выходит знаменитый фильм Л. Бунюэля и С. Дали «Андалузский пес», где в первых кадрах представлено разрезание глаза. С «Андалузским псом» перекликается также сцена наезда на велосипедистку в первой главе.

(10) …«лечебница» и «замок»… — Здесь Батай использует и чисто фонетическую ассоциацию слова «лечебница» — «maison de santé» и «замок с привидениями» — «maison hantée».

(11) …фригийский колпак — обязательный аксессуар ярко-красного цвета, предназначенный для праздничного танца котильона, ассоциируется прежде всего с Французской революцией (1789–1793): символ оргии, освобождения от порабощения. Введение образов Французской революции придает новое значение раздеванию персонажей, которые становятся, помимо всего прочего, «санкюлотами» (от фр. «Sans-Culottes», букв, «бесштанные»). Однако Марсель видит здесь не революционного плясуна, а «палача» и «гильотину»: таким образом, революция призывает к жестокой оргии, в которой должна свершиться смерть другого, как в садовском «Обществе Друзей Преступления» («Жюльетта»). Более того, фригийский колпак (который интерпретируется также как кардинальская шапка) воскрешает сакральный фон, связанный прежде всего с культом древнеиранского бога Митры, которого представляли — от Персии до Англии — в образе мужчины в красном уборе (фригийском колпаке), зарезающего быка, на котором он сидит верхом.

(12) …абсурдный петушиный крик… — Петух в мировой мифологии — один из символов солнечной энергии: петух кричит на рассвете перед восходом солнца. Согласно Книге Иова, петух символизирует собой разум, происходящий от Бога: «Кто вложил мудрость Яхве в ибиса, или кто дал ум петуху» (букв, перевод Иов, 38.39; в синодальном русском переводе библейские образы ибиса и петуха были опущены: «Кто вложил мудрость в сердце, или кто дал смысл разуму?»).

(13) …первого быка. — Таким образом, Симона вожделеет к быку, подобно царице Пасифае, дочери Гелиоса, бога Солнца в греческой мифологии, и жене царя Миноса (напомним, что от любви Пасифаи и белого быка родилось чудовище Минотавр). В дальнейшем своем литературном и философском творчестве Батай еще много раз обратится к легендам, связанным с Пасифаей, и в особенности с ее двумя дочерьми — Ариадной и Федрой.

(14) …есть их сырыми?.. — Выявленное таким образом в его крайней форме «первобытное», «звериное» начало Симоны выдает увлечение Батая этнографией, к которой его приобщили его друзья Альфред Метро и Мишель Лейрис.

(15) Седьмого мая 1922 года на мадридской арене должны были выступать Ла Роса, Лаланда и Гранеро. — Батай был очевидцем этих событий.

Маноло (Мануэль) Гранеро Валлс родился 4 апреля 1902 г. в Валенсии, учился в консерватории по классу скрипки и, не достигнув еще 20-летнего возраста, стал одной из восходящих звезд тавромахии, заменив погибшего 16 мая 1920 г. Хоселито эль Гальо. См. также коммент. 24.

(16) Смерть солнечного монстра… — В мировой мифологии бык является символом силы и неукротимой энергии, он воплощает также беспощадное мужское начало и страшного Минотавра, стерегущего лабиринт. В греческой мифологии бык посвящался, в частности, богу Дионису. Бык ассоциируется с древнеиранским богом Митрой: именно в этом контексте он является солярным божеством. Жертвоприношение быка в митраизме является своего рода кровавым крещением, символизируя смерть, ведущую к высшей духовной жизни.

(17) …«уроном и громом»… — Во французском оригинале «de perte et de fracas». Образ вываливающихся кишок являет собой буквальную трактовку старинной французской поговорки «avec perte et fracas». В этом описании Батай использует также выражение «d'une cataracte de boyaux», в котором слово «cataracte», переведенное здесь как «прорыв», отсылает к тематике глаза и затмения зрения.

(18) …церковь Дон-Жуана. — В одной из многочисленных севильских легенд говорится, что прототип Дон-Жуана — Мигель Маньяиа, родившийся в 1627 г., в один прекрасный день раскаялся, дал деньги на строительство церкви в Оспиталь де ла Сайта Каридад в Севилье (1661–1674, архитектор Б. Симон Пинеда) и был похоронен в ней под могильной плитой, на которой написано: «Здесь покоится худший в мире человек».

Об этом упоминается, в частности, в новелле Проспера Мериме «Души Чистилища» (1834).

Дон-жуанская тема усиливается во второй версии повести, на которой стоит фиктивное обозначение места издания — Севилья. Вторая версия пишется одновременно с «Внутренним опытом», где, в частности, переосмысляется фигура Дон-Жуана, точнее, Дона Джованни, какой она представлена в опере Моцарта и творчестве Серена Кьеркегора, увлеченного моцартовским героем.