Эндель Пусэп - На дальних воздушных дорогах

• Название: На дальних воздушных дорогах
• Автор: Эндель Пусэп
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1975

В воспоминаниях отважного полярного летчика повествуется о боевых буднях летчиков авиации дальнего действия в годы Великой Отечественной войны.

Автор был участником одного из первых налетов советской авиации на столицу гитлеровского райха, выполнял многие ответственные правительственные задания и за проявленное мужество удостоен звания Героя Советского Союза.

Книга предназначена для широкого круга читателей,

---

Прошло еще минут десять, прежде чем Кэмпбел справился с заданием и протянул мне радиограмму: «Рейкьявик — видимость хорошая, облачность 8 баллов, высота 300 метров».

Все ясно!

Беспокоило все же то обстоятельство, что столицу Исландии окружают горы. Местами их высота составляла несколько тысяч метров, а высота облачности — только триста метров. Значит, надо было уже заранее, еще над океаном, спуститься ниже кромки облаков. Скоро я нашел между глыбами облаков «окно» и нырнул в него. Расчеты штурманов оказались исключительно точными: опустившись под облака; мы разглядели побережье Исландии.

Навстречу нам неслись две черные точки, которые, как скоро выяснилось, оказались самолетами. Это были истребители с американской авиационной базы, они прилетели эскортировать нас до пункта назначения. Они пристроились по обеим сторонам нашего самолета и летели так близко, что я мог видеть даже улыбающиеся лица летчиков. Штепенко помахал одному из них своей маршрутной картой, и американский летчик поднял большой палец: «О' кей!»

В отдалении виднелась уже столица Исландии Рейкьявик и неподалеку от города, на мысу, аэродром средней величины. Немного правее, в центре острова, били вверх струи горячей воды и пара. Это были знаменитые гейзеры. Мне почему-то сразу вспомнилась картинка из школьного учебника географии: извержение вулкана Гекла.

Благодаря теплому Гольфстриму и мягким атлантическим ветрам, дующим с юго-запада, климат на острове гораздо мягче, чем на находящихся на этой же широте наших арктических островах, где, кроме вечного льда и снега, ничего нет. На Исландии даже есть растительный покров, тундровый кустарник и хилые деревья.

Аэродром, где мы приземлились, был сооружен на тундровой почве. Длина бетонной полосы не превышала километра, но мы утешали себя мыслью, что в этой части земного шара постоянно дуют сильные ветры, — значит, посадка и взлет не окажутся особенно трудными.

— Сколько весит ваш самолет? — был первый вопрос, который задали мне сразу же после посадки. Услышав мой ответ, дежурный офицер покачал головой и предупредил, чтобы я вел самолет только по тем плитам бетонной дорожки, которые он мне покажет.

— Иначе вы можете повредить бетон и самолет, — объяснил он в заключение.

Мы катились к месту стоянки с крайней осторожностью. На бетонном поле было множество самолетов — истребители, транспортные и разведывательные. Но больше всего было морских разведчиков, которые, имея на вооружении глубинные бомбы, могли использоваться для борьбы с подводными лодками. Все эти самолеты, вместе взятые, представляли огромную силу, только… стояли они без дела. А в то же самое время подводные лодки гитлеровцев занимались пиратством в северной части Атлантического океана…

Еще в воздухе я заметил на земле сооружения своеобразной формы. Мне показалось, что это огромная площадка с цистернами для топлива. Разница была в том, что цистерны не стояли, как мы обычно привыкли видеть в нефте- и бензохранилищах, а были расположены горизонтально и наполовину закопаны в землю.

Позже, войдя в одну из таких «цистерн», мы были приятно удивлены, найдя там все необходимое: душевую комнату, постели, стол, стулья и даже радиоприемник.

На следующий вечер мы все еще находились в Рейкьявике. На радиолинии между Исландией и Америкой царила так называемая «непроходимость». Невозможно было получить информацию о погодных условиях по ту сторону «большой воды».

Поужинав, экипаж самолета направился в кино, а я задержался в столовой. У меня не было никакого желания смотреть эти бесконечные вестерны с драками и наивными любовными похождениями. А что-нибудь другое в производстве Голливуда представляло большую редкость.

Когда я уже собрался уходить, в столовую вошли американские летчики. Шумно переговариваясь, они сели за стол. Наш новый переводчик, у которого была окладистая черная борода, а цвет лица, особенно носа, довольно недвусмысленно говорил о его дружбе с Бахусом, поспешил к их столу и сказал что-то. Вернувшись, он торжественно произнес:

— Полковник Арнольд имеет честь пригласить вас на кружку пива.

Я надеялся извлечь пользу из этого нового знакомства и поэтому согласился.

— Полковник Арнольд, — представился полный офицер средних лет, одетый в простую кожаную летную куртку.

С помощью переводчика мы поговорили о войне, самолетах и погоде. Полковник рассказал о себе, о том, что он уже длительное время работает на трансатлантической авиалинии. В данный момент он направлялся на Гренландию. Услышав, что мы готовимся лететь к находящемуся на острове Ньюфаундленд аэродрому Гандер, он отыскал свою маршрутную карту и стал подробно рассказывать о погоде и летных условиях на этом острове, расположенном у северо-восточного побережья Северной Америки. Наш переводчик, чувствовавший себя в этой области не совсем уверенно, сумел передать рассказ полковника с большим трудом. Благодаря международным терминам, существующим в авиации, я сам в достаточной мере понимал объяснение полковника, — может быть, даже лучше, чем переводчик.

— Учтите, — говорил полковник, — что Ньюфаундленд — довольно своеобразный остров. Погода там может меняться так неожиданно и так часто, что даже самые опытные синоптики не в состоянии этого предсказать. Капризная и вспыльчивая, как избалованная женщина…

— И чем это обусловлено?

Полковник заказал еще пива, раскурил трубку и затем задумчиво произнес:

— Думаю, что причиной непостоянства погоды на Ньюфаундленде является тот факт, что на подступах к острову сливаются теплый Гольфстрим и идущее с севера Лабрадорское холодное течение.

Рассказ полковника заставил меня задуматься. В трудную ситуацию попадает летчик, перелетающий через океан и обнаруживающий, что место посадки скрыто туманом, а бензин на исходе! Припомнился случай из недавнего прошлого.

— Нечто подобное случается на архипелаге Франца-Иосифа.

— Вы там бывали? — заинтересовался полковник.

— Дважды. И каждый раз с неприятными приключениями.

— Расскажите, пожалуйста.

— Первый случай произошел в 1937 году. Я был тогда участником экспедиции, занимавшейся поисками пропавшего самолета и экипажа полярного летчика Героя Советского Союза Сигизмунда Леваневского. Мы вылетели из Москвы в начале октября. Как видите, время года было крайне неблагоприятным для вторжения в центр Арктики. До Маточкина Шара на Новой Земле все шло гладко. Осталось совершить только последний этап полета на остров Рудольфа. Именно там находится самая северная летная база, и спасательной экспедиции приходилось совершать вылеты оттуда.

Прогноз погоды был благоприятным: вдоль Новой Земли и через Баренцево море до Земли Франца-Иосифа распространялся гребень антициклонов. Можно было ожидать ясную и холодную погоду. Три четырехмоторных самолета отправились в путь, мы были полны надежд. Сначала все шло хорошо. В свете вечерней зари уже виднелись черные скалы архипелага… Но они вдруг начали исчезать, как будто растворялись в воздухе. Неожиданно появившиеся низкие и густые облака скрыли от нас землю. Сумерки сгущались в чернеющую ночь. Обе находившиеся на островах радиостанции сообщили нам почти одновременно: все окутано туманом…

Пока я закуривал сигарету, бородач успел перевести мой монолог.

— Но как же вы выбрались из этой каши? — спросил полковник с нетерпением.

— Просто нам повезло, удивительно повезло! Горючее уже было на исходе, казалось, мы либо упадем в море, либо разобьемся о скалы и ледники, когда в отдалении среди темно-серой массы тумана мы увидели вдруг белеющий пятачок суши. Тотчас же мы помчались в ту сторону и приземлились на твердый и глубокий снег.

Опасность осталась позади. Но где мы находились? На каком острове? По правде говоря, это нас не очень беспокоило, — главное, что мы были на земле! Этого было нам для начала более чем достаточно.

Так главной причиной нашей вынужденной посадки стала коварная погода, внезапные капризы которой не подчиняются прогнозам.

— Интересно все-таки, сколько вы там сидели? — спросил полковник, когда переводчик справился со своей задачей.

— Нам пришлось, как настоящим снежным людям, забраться под снег и прожить так много дней…

Разговор прекратился.

Наконец американец вытащил снова маршрутную карту. Он указал на нарисованный красным карандашом кружочек вблизи устья реки Св. Лаврентия:

— Чтобы вам не пришлось снова пережить что-нибудь подобное, обращу ваше внимание на этот аэродром — Гус-Бей. Он находится, правда, гораздо севернее Гандера, но в крайнем случае на него можно рассчитывать. Правда, в данный момент там готова только одна подходящая взлетно-посадочная полоса. Длина 5820 футов. Имеется запас бензина и масла. Можно получить спальный мешок, горячий кофе и консервы. И виски тоже, — закончил полковник, улыбаясь.