Ирина Филатова - Россия и Южная Африка: три века связей

• Название: Россия и Южная Африка: три века связей
• Автор: Ирина Филатова
• Жанр: История

Как узнавали друг друга страны, расположенные в разных полушариях, — Россия и Южная Африка? Как накапливались сведения? Какими путями шли? Через какие предрассудки проходили? Как взаимные представления менялись на протяжении трех веков? На эти и многие другие вопросы дает ответы наша книга. Она обращена к читателям, которых интересуют пути развития отношений и взаимопонимания между различными народами и странами.

---

«Русские» — надежда народа коса

«Noma Russia — это обычное имя… Жители этих мест — после того, как русские убили сэра Джорджа Кэткарта — стали давать своим любимым дочерям имя “Мать русских”. Кэткарта […] считали самым ненавистным колониальным губернатором — за то, что он разгромил ама-коса [самоназвание народа коса]…» Так сказано в романе южноафриканского писателя Зейкса Мда, изданном в 2000 г. [50] Роман исторический. Речь в нем идет об одном из самых трагических событий в истории африканцев Южной Африки.

«Оксфордская история Южной Африки» повествует о нем так: «Слухи о Крымской войне проникли в страну коса в 1854 г., и там стали поговаривать: “Русские такие же черные, как мы, и они придут помочь нам сбросить англичан в море”. В марте 1856 г. Мдлаказа, советник вождя коса Сархили, услышал от Нонгкаусе, своей племянницы, что она “видела странных людей со стадом скота”. Когда он попытался в этом удостовериться, “эти незнакомцы приказали ему вернуться домой, в течение трех дней очищать себя, а на четвертый принести в жертву вола и затем снова прийти к ним”». Дальше в книге приведены воспоминания Чарлза Броунли, английского колониального чиновника, свидетеля событий. По его словам, Мдлаказа, возвратившись от этих незнакомцев, рассказывал, будто он видел множество черных людей, среди которых был и его брат, умерший несколько лет назад. Эти люди сказали ему, что они пришли издалека, перейдя через большую воду; что они — русские, что воюют против англичан и что идут на помощь кафрам; и что они ведут с собой стада скота; а скот, который есть у народа коса, должен быть уничтожен [51].

А сам Броунли писал: «С 1854 г. слухи о Крымской войне и о британских потерях широко распространились среди коса» [52].

Южноафриканский историк Джеффри Пейрес так резюмировал свидетельства тех времен: «Весть о гибели в сражении их бывшего губернатора распространилась среди коса с такой скоростью, которую европейцам трудно представить. Коса никогда не слышали о России. Еще меньше они могли понять причины Крымской войны. Они знали лишь, что какие-то таинственные “русские” убили сэра Джорджа Кэткарта и сдержали британскую армию. Кто это русские? Каким оружием они воюют? Какого они цвета? Колониальные власти отвечали, что русские — белые, и что британцы побеждают. Но такие разъяснения встречали вежливое недоверие. Возник слух, что два поселенца, которые бежали на земли коса, спасаясь от кредиторов, на самом деле — беглецы из разгромленной британской армии. Постепенно поверили, что русские — не белые, а черные, и даже, что это духи воинов коса, которые пали в различных войнах против Капской колонии. После вести о гибели Кэткарта коса месяцами следили с высоких холмов, не приближаются ли русские корабли» [53].

С «русскими» связывали и предсказание вождя Мланджени, которого многие коса считали пророком. Историк Мквайи, сам коса, писал в 1920-х годах, основываясь, очевидно, на преданиях своего народа, будто Мланджени перед смертью говорил, что перенесется за море — для встречи с Сифуба-сибанзи. Кто такие Сифуба-сибанзи? В источниках того времени связывают это слово с русскими. Вера в их победу в Крымской войне породила бесконечные пророчества еще до предсказания Нонгкаусе [54].

О Крымской войне знали не только коса. В «Наталском журнале» в 1857 г. рассказывалось об уроженцах колонии Натал, населенной зулусами. Группу зулусов в том году возили в Англию, на выставку, посвященную жизни африканских народов, и по возвращении спросили о впечатлениях. Они ответили: «Англичане воевали против Ами Руси. Мы видели солдат, которые садились на корабли, уходящие на войну» [55].

Да и Теводрос, император Эфиопии, повелев в 1860-х годах отлить гигантскую пушку, назвал ее «Севастополь» — в честь города в Крыму, оказавшего отчаянное сопротивление англичанам. И весом в 70 тонн, и названием она должна была, как считали эфиопы, устрашить враждебную Англию.

В России об этих поверьях знали моряки, бывавшие на мысе Доброй Надежды. В «Морском сборнике» печатались, например, письма лейтенанта В. Линдена. «Для возбуждения народа хитрый Крали употребил колдуна, пророка Умлакази; замечательно, что в своих красноречивых пророчествах он не забыл о нас, русских. Между прочим, он говорил народу, что имеет во сне сообщения с духами прежних предводителей кафров; что все они готовы воскреснуть и приведут с собой русских; что последние не белые, как полагают, а черные, и все были храбрыми кафрскими воинами; что Лин, пророк 1819 года, и Гайка бьют уже англичан за морем… Даже назначил 18 февраля 1857 года днем исполнения своих чудес. Но увы… предки и русские не явились. Англичане приготовились к отпору, и восстание, кроме отдельных небольших стычек, совершенно рушилось» [56].

Не удивительно, что измученные неуклонным наступлением Капской колонии на их земли, непрестанными набегами колонистов, люди уверовали в чудо. Особенно рьяно выполняли волю духов в области к западу от реки Кей — на тогдашних картах она обозначалась как Кафрария, потом именовалась Сискей. Эта область ощутила британское господство куда сильнее, чем племена коса, жившие восточнее реки Кей, в районе, названным потом Транскеем. Считается, что в одном лишь Сискее было уничтожено 200 тыс. голов скота (веря предсказанию, люди сами убивали свой скот).

Голод охватил эти земли, населенные десятками тысяч людей. Погибло более 25 тыс. человек, а остальных страх перед голодной смертью погнал от родных мест. Население Сискея с января по июль 1857 г. резко сократилось.

Очерки пером и карандашом

Среди русских очерков о Капской колонии, которые появились вскоре после «Фрегата “Паллада”», наиболее интересны те, что принадлежат перу Алексея Владимировича Вышеславцова (1831–1888). Его книга (600 страниц) «Очерки пером и карандашом из кругосветного плавания в 1857, 1858, 1859 и 1860 годах» вышла в 1862 г. в Петербурге, отпечатана в типографии Морского министерства. В книге и 27 гравюр — зарисовок Вышеславцова. А через пять лет она вышла вторым изданием.

Вышеславцов был человек разносторонний. Искусствовед, художник, писатель. По образованию врач. Участвовал в Крымской кампании, на легендарном Малаховом кургане и вскоре опубликовал свои военные очерки. Известен и как автор книг об итальянских художниках эпохи Возрождения, а в последние годы жизни — и как видный земский деятель.

Вокруг света он плавал в 1857–1860 гг. на военных кораблях «Пластун» и «Новик», в эскадре, отправленной для «акклиматизации нашего флота в японских и китайских пристанях». Это были уже паровые суда, не в пример гончаровской «Палладе».

Записки и зарисовки Вышеславцова документальны. Он восхищается, а то и возмущается тем, что у него перед глазами. Мгновенность зарисовок пером и карандашом не дает ему возможности отвлекаться от натуры, уходить от действительности к отвлеченным умозаключениям.

Мыс Доброй Надежды, Капскую колонию никто из русских путешественников не мог так подробно осмотреть — во всяком случае, после капитана Головнина.

У Вышеславцова было к тому больше возможностей, чем у Гончарова. Пробыл он на мысе в два с половиной раза дольше — почти три месяца. Побывал во многих местах. «Знакомство мое с капскими колониями ограничилось не одною поездкою в Капштадт и его окрестности, — писал он. — Время у меня было, и я успел несколько раз побывать во внутренних землях колонии; был в Стелленбоше, в Дракенстеене, в Паарле и Веллингтоне; проехал по знаменитой дороге Бена, чрез ущелье… Ради изучения края был я в гостях у многих фермеров, видел их жизнь… осматривал их хозяйство… Я познакомился со всеми докторами и даже миссионерами тех местечек…»

Книга Вышеславцова имеет в наших глазах еще одно достоинство. Он ездил по колонии, уже вооруженный гончаровскими записями. Мог сопоставлять. Они побывали на Юге Африки в одно и то же время года: Гончаров — с 10 марта по 12 апреля, Вышеславцов — с 3 марта по 25 мая (по старому стилю). А промежуток между их посещениями настолько невелик — ровно пять лет, с 1853 по 1858 г., — что Вышеславцов видел те же места, когда они еще не успели сильно измениться. Бывал на тех же фермах, встречался с теми же людьми. Вышеславцов спрашивает читателя: «А помните ли вы в рассказе г. Гончарова двенадцатилетнюю девочку, дочь хозяина гостиницы в Паарле?» И продолжает: «Она вышла замуж за аптекаря в Веллингтоне; сделалась отличною хозяйкой, что, впрочем, неудивительно, но сделалась и премилою дамою».

Самого Вышеславцова сходство наблюдений даже смущало, и именно этим он объясняет краткость своих описаний. «…Я не хочу употреблять во зло ваше внимание, и притом почти все эти места вы знаете уже по превосходным описаниям г. Гончарова, которые, кроме своего литературного достоинства, отличаются удивительною верностью».

Но для нас важно как раз это подтверждение гончаровских наблюдений. Да и то новое, чего не было у Гончарова. При всей своей скромности Вышеславцов признает: «…Я, как турист, был счастливее его».