Мартин Гринберг - Мир Роджера Желязны. Лорд фантастики

• Название: Мир Роджера Желязны. Лорд фантастики
• Автор: Мартин Гринберг
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-02394-1

Творчество создателя «Хроник Амбера» оказало огромное влияние на развитие американской и мировой фантастики. Многие знаменитые писатели, среди которых Роберт Шекли, Фред Саберхаген, Роберт Сильверберг, считали его своим другом и учителем. Именно они и стали авторами этой книги — великолепного сборника фантастических рассказов, посвященного памяти Роджера Желязны.

Впервые на русском языке!

---

Он вновь исчез в расщелине. Тот поспешил за ним, следом полез Собек. Хатор задержалась на минуту, чтобы коснуться щеки Джесса. «Позвони мне», — промурлыкала она и грациозно скользнула в туннель.

— Нет, ну это ж надо! — удивился дедушка. — Сработало!

— Бога ради, — воскликнул Джесс, — ты что, не был уверен? Мне казалось, ты сказал…

— Видишь ли, — начал оправдываться дедушка, — столько времени прошло. Потом эта чудная пластиковая взрывчатка, которая была у этих арабов, — я ничего подобного никогда не видел.

Джесс устало покачал головой. Он обошел скалу и двинулся по склону к вертолету Нолана. Правильно, «Алуэтта». На таких он никогда не летал. Должно быть интересно.

Дедушка спросил: «Ты можешь водить эту штуку, чуч?»

— Конечно, — сухо сказал Джесс. — Это мое колдовство.

«Алуэтта» завелась и взлетела лишь с третьей попытки. Набрав высоту, Джесс принялся бороться с незнакомыми рычагами управления, когда знакомый голос вновь зазвучал в шлемофоне: «Справился, чуч? Ну, я тогда отключаюсь».

— Ты остаешься здесь, эдуда? — «Алуэтта» все старалась вильнуть влево. Может, ей хотелось домой в Ливию.

— Возвращаюсь обратно в мир духов, — сказал дедушка. — Этот их портал гораздо удобнее, чем обычные маршруты.

Выровняв, наконец, «Алуэтту», Джесс взял курс на север и перевел дух. Что теперь? Долететь до побережья, утопить «Алуэтту» в соленых болотах, добраться пешком до прибрежного шоссе и попытаться остановить попутку до ближайшего города. У него было немного наличных, а, попав в Александрию, он легко разыщет знакомых, которые любезно вывезут его из страны, не задавая лишних вопросов. Если все пойдет гладко, золотой браслет поможет ему расположить к себе нужных людей. Конечно, это будет нелегко, но единственной альтернативой было бы приземлиться на каком-нибудь летном поле, рассказать властям свою правдивую историю и провести немалый остаток жизни в египетской тюрьме.

— Береги себя, сгилиси, — сказал дедушка. — Я буду неподалеку.

С этими словами он исчез. Джесс почти почувствовал, как он уходит.

Минуту спустя Джесс вздохнул и откинулся в кресле. Осторожно выжимая штурвал, он следил за стрелкой скорости ветра. Внизу под ним тень «Алуэтты» скользила по песку и скалам, пересекая Египет.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Я познакомился с Роджером в середине шестидесятых в одном из балтиморских клубов, где за выпивку переплачивали, а выступающим недоплачивали. По выходным среди последних был и я, только что вернувшийся из Азии после демобилизации, с новой гитарой и без каких бы то ни было перспектив.

Клиентура в основном была хуже не придумаешь. Даже если бы Иисус Христос играл джаз с Эмили Дикинсон в роли вокалистки, немногие из этих снобов остановились бы послушать. Но среди них был один худющий длинноносый малый, который слушал и даже что-то заказывал, обычно «Танцующую Матильду».

Одна из официанток, с которой у меня были довольно горячие отношения, сказала, что его зовут Роджером. Она доложила, что он давал хорошие чаевые и никогда не пытался ущипнуть. Это было все, что мы о нем знали; он был просто один из тех парней, которых можно встретить в любом баре мира.

Потом дела у меня пошли неважно. Я потерял работу, любовницу и гитару именно в этой последовательности, а в следующем году оказался в Омахе, где отбывал пару уголовных приговоров. Однажды вечером мне попалась книжка в бумажной обложке, озаглавленная «Князь света», и я прочитал ее, не отрываясь, останавливаясь только за тем, чтобы воскликнуть «Черт возьми!» и тому подобное. Динамичная проза, искрометный юмор и античные мифологические персонажи в современной фантастике — ничего подобного я еще не читал. Но мне и в голову не приходило связать этого «Роджера Желязны» с тем костлявым завсегдатаем, который любил национальные баллады антиподов.

Это было за два десятилетия до того, как наши пути скрестились вновь. К тому времени я уже стал Многообещающим Автором-Дебютантом; Роджер написал для меня аннотацию на обложку. (Вообще, его аннотации на обложках стали легендами. Никто не мог быстрее состряпать рекламу для страдающего новичка.) Я позвонил ему, чтобы поблагодарить, и в какой-то момент разговора цепь замкнулась: «Вы хотите сказать, что вы тот парень, который…» — «Да, а вы…» — «Эй, а помните, как…»

Мы стали поддерживать отношения; мы даже вроде как стали друзьями. У Роджера было чрезвычайно редкое качество: он слушал. Был один особенно тяжелый период в моей личной жизни, когда он стал для меня настоящей «горячей линией». Не имело значения, как поздно я звоню, насколько я пьян или до какой степени угрюма моя исповедь; он ни разу не отшил меня.

С профессиональной точки зрения именно Роджер ввел меня обратно в область научной фантастики после долгого горького отсутствия; именно он посоветовал попробовать себя в современной фантастике, основанной на индейской тематике. Без его поощрения и руководства я бы выпал из игры много лет назад.

Когда я узнал, что он умер, я несколько часов метался по дому и плакал; а потом поздно ночью, крепко напившись, достал свою новую гитару и снова и снова играл в кромешной темноте «Танцующую Матильду».

Роберт Сильверберг ЗОВИТЕ МЕНЯ ТИТАНОМ

Роман, опубликованный под названием «Этот Бессмертный», впервые появился с заголовком «…И зови меня Конрадом». Он принес Роджеру первую премию Хьюго. В представленном здесь рассказе Роберта Сильверберга Титан, как когда-то Конрад, понимает: ничто никогда не получается в соответствии с нашими планами.

Памяти Р. Ж.

— Как тебе удалось освободиться? — спросила меня женщина, которая была Афродитой.

— Так случилось. И вот я здесь.

— Да, — сказала она. — Это ты. Из них всех один ты. В этом чудесном месте. — Она махнула рукой на сверкающее солнцеликое море, белую полоску пляжа, белые дома, голые бурые холмы. Красивое место, этот остров Миконос. — И что ты собираешься теперь делать?

— То, для чего я создан, — сказал я. — Ты знаешь.

Она замолчала, размышляя над моими словами. Мы пили узо со льдом в патио отеля под свисающими рыбацкими сетями. Через минуту она расхохоталась своим заразительным звенящим смехом и чокнулась со мной стаканом.

— Желаю удачи, — сказала она.

Это было в Греции. А до этого была Сицилия, и гора, и извержение…

Гора дрожала, тряслась и плевалась, алые потоки огня начали стекать с засыпанной пеплом вершины, и в первые десять минут извержения шесть маленьких городков, рассыпанных по склону, были сметены с лица земли. Именно так быстро все и случилось. Их не должно было быть там, но они были, и их не стало. Тем хуже для них. Покупать недвижимость на склонах горы Этны всегда было неразумно.

Лава катилась вниз. Через пару часов она должна была добраться до города Катания и уничтожить всю его северо-восточную часть, а на следующий день вся Сицилия должна была погрузиться в траур. Просто извержение. Самое сильное за время существования острова, где сильные извержения были постоянной темой новостей со времен динозавров.

Что касается меня, я еще не знал точно, что там происходит, наверху. Я все еще был глубоко, очень глубоко, в трех милях от солнечного света.

Но в своей подземной темнице под основанием гигантского вулкана, называемого горой Этна, я уже понял по дрожи земли и шуму и жару, что это извержение не похоже на предыдущие. И тогда, наконец, настал напророченный мне Час Освобождения после пяти сотен веков плена по воле Зевса.

Я потянулся, повернулся, перекатился на спину и сел впервые за пятьдесят тысяч лет.

Ничто больше не давило на меня.

Давным-давно безобразный хромой Гефест, мой тюремщик, устроил свою кузницу, поставив мне на спину тяжелую наковальню. И весело ковал бронзу и железо дни и ночи напролет изо всех своих сил, этот колченогий старый мастеровой. Где теперь Гефест? Где его наковальня?

Нет ее больше.

Это было хорошо — чувствовать, что ничто не давит сверху.

Я размял плечи. Это заняло некоторое время. Приходится разминать много плеч, если у вас сотня голов, плюс-минус три-четыре.

— Гефест? — закричал я, извергая крик из ста глоток разом. Я почувствовал, что гора конвульсивно содрогнулась надо мной, и знал, что одного моего голоса достаточно, чтобы отколоть от нее громадные скалы и заставить их катиться вниз, вниз, вниз.

Не было ответа от Гефеста. Не слышалось и звона его наковальни.

Я попробовал позвать еще раз, на этот раз выкрикнув другое, великое имя.

— Зевс?

Молчание.

— Ты слышишь меня, Зевс?

Нет ответа.

— Где ты? Где все?

Меня окружало молчание, лишь адский рев вулкана был мне ответом.