Пьер Шоню - Цивилизация классической Европы

• Название: Цивилизация классической Европы
• Автор: Пьер Шоню
• Издательство: У-Фактория
• Жанр: Культурология
• Год: 2005
• ISBN: 5-9709-0113-Х

Книга Пьера Шоню, историка школы «Анналов», всесторонне раскрывает цивилизацию Европы (включая и Россию) классической эпохи, 1630–1760 годов. Ученый рассматривает эту эпоху с двух точек зрения: с точки зрения демографии, бесстрастных законов, регулирующих жизнь огромных людских масс, и с точки зрения духовной истории, истории религии, искусства и мысли, формировавших сознание эпохи Предпросвещения.

---

Таким образом, кальвинистская Европа в конце XVI века развивала теологию позитивного осуждения, поскольку не видела иного способа подтвердить с должной силой главное для нее в откровении: безвозмездную предопределенность к спасению. Это мучительное противоречие, эта драматическая антиномия, ощущаемая элитой, подобно Кальвину, как предел теологической мысли, как повод для смирения разума, — это противоречие было для других источником несказанного удовлетворения. Знать о своем спасении — хорошо, знать с полной достоверностью о проклятии своих противников — еще лучше. Нужно понимать эти суровые меньшинства в многочисленной и враждебной Европе, которые стремились обезопасить себя и опровергнуть сильный аргумент численности. Позитивное осуждение — оружие, если угодно, теологии паствы малой и к тому же верной. В конечном счете это сектантский соблазн в церкви.

Все разыграется в Голландии. «Ничто не уточняло в Confessio belgica, исповедании веры реформатской церкви Нидерландов в 1561 году, ни даже в Гейдельбергском катехизисе», составленном по заказу пфальцского курфюрста Урсинусом и Олевианусом, одобренном Рейнским синодом в 1563 году и с тех пор ставшем догматическим устоем реформатской церкви, «является ли божественное избрание, — будь то вердикт о спасении или вердикт о проклятии, — полностью произвольным или зависит от божественного предвидения, веры или неверия каждого». Мудрость и подлинно христианское смирение советовали остановиться на этом. Но этот центральный вопрос, от которого зависело все, будучи один раз поставлен, требовал идти дальше, иначе говоря, очень далеко.

Паралогические последствия (для сторонников и противников они были только логическими) предопределения, т. е. позитивного осуждения, были особенно шокирующими в нидерландском кальвинизме, как и повсюду, для меньшинства, исходившего из цвинглианского гуманизма. Пока деревенские пасторы развивали в своих длинных проповедях перед благодарными слушателями все последствия предопределения, в Лейденском университете молодой теолог Арминий восстал в своем преподавании против этого основного пункта доктрины в 1603 году и оставался на этих позициях вплоть до своей преждевременной смерти в 1609-м. Его коллега Гомар (1565–1641) выступил с опровержением и довел предопределение до логического положения, идущего от его посылок: supralapsarisme, предопределение до грехопадения Адама. Последствия известны: 46 «арминианских» пасторов подписывают в 1610 году «Remonstrantia» («Возражения»), адресованные штатам Голландии и Фрисландии. Очевидно, ограничение было незначительным, но все в тесте на ортодоксию выстраивалось на ограниченном и абсурдном следствии, которое требует совершить насилие над сердцем и разумом для доказательства истинности и полноты приобщения. «Ремонстрация» «утверждала двойное предопределение» и даже, восходя к временам «до Сотворения мира, декларировала, что Спаситель мира умер за всех людей, но при этом только верующие действительно достойны прощения». «Ремонстрация» отмежевалась от гомарианства, «только отказываясь рассматривать благодать как неизбежную». Но разве неизбежная благодать не азбука всякого религиозного опыта? Вне ее можно строить любую философию, но без нее невозможно начало реформы или пробуждения.

Ошибкой ремонстрантов было то, что они ввязались в политическую игру. Соединенные провинции поляризовались вокруг этого главного. Установилась связь между ремонстрантами и республиканцами, контрремонстрантами и оранжистами, связь тем более показательная, что по семейной традиции Оранские — Колиньи явно склонялись к арминианскому либерализму. В течение десяти лет в коллизии Арминий — Гомар участвовала вся кальвинистская Европа. Франция, Швейцария, Англия. никто не остался безразличным. Громадное большинство, слишком хорошо понимающее планы и их подоплеку, мысли и их подтекст, приняло сторону Гомара. Надо было рубить сплеча. Дордрехтский синод (13 ноября 1618 — 9 мая 1619 года, 145 заседаний) с его наблюдателями выглядел великим собором протестантской Европы. Нечто вроде оборотной стороны Тридентского собора. На заднем плане возникал вопрос политический. Арминианское меньшинство тяжело расплачивалось за ошибку своего опрометчивого обращения к политической власти десятью годами раньше. Осужденные в теологическом плане дробящим квазиединодушием протестантской Европы, они подвергались практике «Формуляра», осужденные подписать, каяться или эмигрировать.

Фактически за формулами стояла сама сущность откровения; в конце этого плохо сформулированного вопроса — необходимость Воплощения. Если человек может, как бы то ни было, соучаствовать в спасении, то Христос перестает быть Спасителем (ибо он не разделен с Богом), чтобы учить Мудрости. Чтобы учить морали, будь то мораль Нагорной проповеди, Сын Божий не нужен. Этот шаг арминиане сделали быстро.

Итак, эти сыны великой ссоры распространились по всей Европе. И поскольку протестантская Европа для них была закрыта, они разошлись по Европе католической, готовой с радостью их принять, вместе с остатками польского унитаризма. В стенах своих церквей арминиане остались бы христианами, предоставленные же самим себе они не замедлят сформулировать логические следствия из своего отказа смирить разум. Следуя путем Сервета и придерживаясь «христианского» гуманизма братьев Соццини, они отбросят главную догму о Троице и создадут по всей Европе маленькие группы унитариан. В начале XVIII века эволюция арминианского меньшинства к унитаризму повсеместно почти завершится.

Католической Европе в девяти случаях из десяти недоставало проницательности. Ришелье без колебаний сокрушал кальвинистскую Францию изнутри, принимая и субсидируя пасторов и верующих арминианской диаспоры, в том числе Уйтенбогарта. В испанских Нидерландах в 1619 году иезуиты Антверпена, организуя прием и рекомендуя населению быть любезными к сим добрым еретикам, либерально ставят свои печатные станки на службу арминианским беженцам, которые пользуются этим для безграничной пропаганды. Более прозорливое доминиканское меньшинство выступает против такой политики меньшего зла. Нет, арминиане страдают не за католическую истину: Кальвин и его последователи были правы, защищая древнюю традицию церкви и святого Августина против ереси Пелагия.

Дело Дордрехта отзывается эхом вплоть до начала XVIII века. И в первую очередь, естественно, в Европе кальвинистской. В Англии выбор смягчался гибкой структурой англиканской церкви и наличием сект с их размытыми и противоречивыми теологиями. Во Франции, напротив, больной организм французского протестантизма, в огромном большинстве гомарианского после Пьера дю Мулена и Демаре, подвергался яду арминианской диаспоры, навязанной, порой насильно, церквям властью. Джон Камерон, занявший кафедру Гомара в Сомюре, был почти одинок в момент Дордрехта как защитник арминианских позиций. Он учил универсализму спасения согласно каппадокийской традиции, точнее, Григорию Нисскому. Отставленный от кафедры в Сомюре Камерон обрел другую в Монтобане в 1629 году. Лаплас и особенно Моиз Амиро представляли традицию умеренного полуарминианства. Изысканный поэт, родом из Турени, человек куртуазный и умеренный, Моиз Амиро (1595–1665) пытался примирить непримиримое в своем «Кратком трактате о предопределении и его главных спутниках» (1637). Все это не имело серьезных последствий. С Жаном Клодом (1619–1687), шарантонским пастором с 1660 года до отмены Нантского эдикта, Пьером дю Воском (1623–1698), пастором в Кане, Пьером Жюрье (1637–1713), профессором Седанской академии после 1674 года, крайне ослабленные реформатские церкви Франции оставались верными собственно доктрине Кальвина вплоть до отмены Нантского эдикта.

* * *

Протестантизм церкви и благодати, сконцентрированный на Воплощении и, тем не менее, по существу тринитарный, доминирует на 90 % протестантской Европы, лютеранской (епископальной или нет), кальвинистской, англиканской епископальной или реформаторской, охватывая 28–15—25 млн. душ с 1600 по 1700 год. У этой Европы были свои ереси. Самая значительная если не по численности, то по крайней мере по роли, которую она играла в разобщении христианской Европы в XVIII веке, — антитринитаризм, или, если угодно, унитаризм для социально значимых зон на западе.

Существуют три-четыре главные причины массового (весьма относительно, в рамках 4–5 %) антитринитаризма XVII–XVIII веков.

Во-первых, причина философско-гуманистическая. Она уходит корнями в языческую Италию времен, предшествовавших контрреформации, к старому падуанскому аверроизму, обновленному учением Помпонацци. Такой антитринитаризм, очевидно, не имел ничего общего с реформацией. Он мог исторически случайно и под давлением обстоятельств примкнуть к левому крылу сакраментарного гуманизма, пока Буцер и Кальвин не вывели их на путь реформации и церкви. С ними связаны три имени: Камилло Ренато, Лелио Франческо Мари Соццини (1525–1562) и особенно Фаусто Паоло Соццини (1539–1608), отца социнианства. Первоначально это была просто позиция интеллектуалов. Не будь эстафеты, антитринитаризм не имел бы никаких шансов до XVIII–XIX веков. Мощная, самая многочисленная в Европе община евреев-ашкенази Польши и Литвы объясняет успех Соццини в Польше. В конце XVI века значительная социнианская община сложилась в пределах Польши, Литвы, Белоруссии и Украины. Раковский катехизис датируется 1605 годом. Она будет последовательно разрушаться в течение 1-й пол. XVII века католической реформацией, достигшей Польши.