Юкио Мисима - Хагакурэ Нюмон

• Название: Хагакурэ Нюмон
• Автор: Юкио Мисима
• Жанр: Проза

---

Несчастье и счастье человека действия

Не имеет значения, какую смерть мы рассматриваем в качестве завершения пути человека к совершенству - естественную или же смерть в духе "Хагакурэ", смерть от руки врага или в результате вскрытия себе живота. В любом случае, требование быть человеком действия не меняет отношения к жизни и не толкает нас на поиски легкого пути. "В ситуации "или-или" без колебаний выбирай смерть". Дзете учит нас, что, в каком бы положении мы ни оказались, самоотверженность позволяет нам проявить

максимум добродетели. И, к тому же, подлинная ситуация "или-или" возникает нечасто. Интересно, что, хотя Дзете и подчеркивает необходимость быстрой смерти, он не торопится дать нам определение ситуации "или-или".

Рассуждение, в результате которого человек принимает решение умереть, приходит после многих других рассуждений и решений жить дальше. И это длительное созревание человека для принятия окончательного решения требует, чтобы он долго боролся и размышлял. Для такого человека жизнь - это круг, который может замкнуться, если к нему прибавить одну-единственную точку. Изо дня в день он отбрасывает круги, которым недостает какой-нибудь точки, и продолжает встречать последовательность таких же кругов. В противоположность этому, жизнь писателя или философа представляется ему нагромождением постепенно расширяющихся кругов, в центре которых находится он сам. Но когда наконец наступает смерть, у кого возникает большее чувство завершенности - у человека действия или у писателя? Я склонен считать, что смерть, которая завершает наш мир добавлением к нему единственной точки, дает человеку намного большее чувство завершенности.

Наибольшим несчастьем человеку действия представляется ситуация, в которой он не умрет после того, как к его жизни добавлена завершающая точка.

Ёйти Насу жил еще долго после того, как поразил стрелой веер, служивший ему мишенью. Учение Дзете о смерти акцентирует наше внимание на счастье человека действия и не интересуется тем, что делает этот человек. Сам Дзете мечтал о достижении такого счастья, когда собирался совершить самоубийство в возрасте сорока двух

лет после смерти своего господина Мицусигэ Набэсима (даймё второго поколения клана Набэсима), однако ему помешал запрет на подобные самоубийства. Тогда Дзете побрил себе голову и стал буддийским монахом. Он умер своей смертью в возрасте шестидесяти одного года, оставив потомкам "Хагакурэ".

"Хагакурэ" - источник моего литературного творчества

За все послевоенное время мое отношение к "Хагакурэ" почти не изменилось. Пожалуй, лучше будет сказать, что когда я писал вышеупомянутую статью, мое понимание "Хагакурэ" впервые обрело форму у меня в сознании, и с тех пор я всегда сознательно строил свою жизнь в духе "Хагакурэ" и посвящал ему свои силы и дерзания. С каждым годом "Хагакурэ" все глубже входило в мои плоть и кровь. Однако, следуя по пути писателя и любимца публики, которых "Хагакурэ" осуждает, я очень болезненно переживал несоответствие между искусством и этикой действия. Это несоответствие терзало меня много лет, потому что мне все время казалось, что за личиной литературы всегда скрывается малодушие. Фактически, своей глубокой преданностью Пути ученого и воина я обязан именно влиянию "Хагакурэ". Я отдаю себе отчет в том, что о Пути ученого и воина легко говорить, но его очень трудно претворять в жизнь. Но я понимаю также, что только этот Путь позволяет мне оправдать свою литературную деятельность. Этим пониманием я также обязан "Хагакурэ".

Между тем, я убежден, что искусство, которое не выходит за узкие рамки искусства, вскоре приходит в упадок и умирает, и поэтому я не причисляю себя к сторонникам искусства для искусства. Ведь если искусству ничто не угрожает, если оно не

подвержено влиянию чего-то внешнего по отношению к себе, оно быстро истощается. Писательское искусство черпает свое вдохновение из жизни, и хотя жизнь тем самым может быть названа источником искусства, она является также его злейшим врагом. Жизнь присуща самому писателю, и в то же время она является вечной антитезой искусства.

Неожиданно для себя я открыл в "Хагакурэ" философию жизни и почувствовал, что прекрасный исконный мир этой книги может преобразить хаос мира литературы. Подлинный смысл "Хагакурэ" для меня - в видении этого исконного мира, и хотя "Хагакурэ" сделало мою писательскую жизнь очень трудной, оно стало источником моего литературного творчества. Снова и снова "Хагакурэ" наполняет меня жизненной силой. Оно вдохновляет, наставляет и оценивает меня. В нем я нахожу великую красоту - красоту льда.

Мое "Хагакурэ": "Хагакурэ" продолжает жить

"Я верю, что высшая любовь - это тайная любовь. Будучи однажды облеченной в слова, любовь теряет свое достоинство. Всю жизнь тосковать по возлюбленному и умереть от. неразделенной любви, ни разу не произнеся его имени, - вот в чем подлинный смысл любви".

(Книга Вторая)

Современный юноша с унынием на лице

За двадцать лет, которые прошли после войны, Япония преобразилась в точности так, как было предсказано в "Хагакурэ". Теперь в Японии нет самураев, нет войны; экономика начала возрождаться; жизнь вошла в мирное русло - и юноша заскучал. Повторяю, "Хагакурэ" - это, по существу, парадоксальная книга. Когда "Хагакурэ" утверждает: "Цветок красный", публика говорит: "Цветок белый". Когда "Хагакурэ" говорит: "Человек не должен так поступать", оказывается, что весь мир предпочитает именно этот образ действия. При пристальном рассмотрении выясняется, что за строгими заповедями "Хагакурэ" лежат социальные условности и общественные мнения, находящиеся в полном противоречии с современным миром. Эти условности и мнения отражают традиционное мировоззрение японцев.

Приведем пример этого феномена. Очевидно, в наши дни не впервые мужская мода словно подражает женской. И молодые люди, на лице у которых написано уныние,

появлялись в истории Японии уже не раз. В период Гэнроку (а Дзете ушел от мирских забот и жил в уединении в течение тринадцати лет эпохи Гэнроку, начиная с 1700 года) сердцами самураев овладела изысканность, которая проявилась не только в одежде, но и в форме мечей, и рисунках на ножнах. Достаточно одного взгляда на стилизованные свитки Моноробу Хисикава (мастера укиё-э того времени) с изображениями роскошных доспехов и аристократических манер тех времен, чтобы увидеть, как сильно барские традиции купцов и горожан повлияли тогда на образ жизни самураев.

Если в наши дни поговорить с подростками или молодыми людьми двадцати-тридцатилетнего возраста, можно убедиться, что все их интересы сводятся к тому, чтобы модно одеваться и производить хорошее впечатление на других. Однажды я зашел в кафе, в котором исполняли джазовую музыку. Не успел я как следует расположиться за столиком, как молодой человек, сидевший рядом, устроил мне настоящий допрос:

- Где вы купили такие туфли? Или может быть, вам их сделали на заказ? А манжеты - где вы взяли манжеты? Где вы приобретали материал для своего костюма? А кто вам его пошил? - Он обрушил на меня целый поток столь бестактных вопросов, что забеспокоился даже сидевший рядом с ним товарищ.

- Эй, прекрати, - сказал он другу. - Ты выглядишь нищим, когда задаешь такие вопросы. Ты ведь можешь молча посмотреть на этого мужчину, а затем поискать в магазинах что-то подобное для себя?

- Нет, лучше я открыто расспрошу его обо всем, - не соглашался первый.

Для них вся жизнь сводится к тому, чтобы разбираться в мужской одежде и показывать себя с лучшей стороны. Вот отрывок из "Хагакурэ", описывающий похожее отношение:

За последние тридцать лет обычаи сильно изменились. В наши дни самураи собираются только для того, чтобы поговорить о деньгах, об удачных покупках, о новых стилях в одежде и о своих любовных похождениях. Старые традиции умирают на глазах. Можно сказать, что раньше, когда человек достигал возраста двадцати или тридцати лет, он не носил в своем сердце таких презренных мыслей и никогда не говорил на такие темы. Когда другой случайно упоминал о чем-то подобном, он считал это оскорблением в свой адрес. Этот новый обычай появился потому, что люди теперь уделяют слишком много внимания своей репутации и ведению домашнего хозяйства. Чего только не достиг бы человек, если бы он не стремился во всем подражать другим!

(Книга Первая)

Феминизация мужчин

Кроме того, в современной Японии мы постоянно слышим о феминизации мужчин. Очевидно, феминизация происходит вследствие подражания американскому образу жизни с его установками наподобие принципа: "Пропустите женщин вперед!". Но в прошлом мы уже сталкивались с этим явлением. Феминизация японских мужчин началась еще тогда, когда правительство Токугава, отказавшись от услуг великих воинов, прекратило вести боевые действия и начало мирно управлять страной. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на оттиски мастера укиё-э XVIII века Харунобу Судзуки. На многих изображениях парочки сидят в обнимку на верандах и наблюдают за цветением слив. При этом мужчина и женщина так похожи друг на друга своими прическами, одеждой и выражением лица, что, как бы вы ни приглядывались, под каким бы углом вы на них ни смотрели, вы не можете понять, кто из них кто. В эпоху написания "Хагакурэ" эта тенденция уже давала о себе знать. Обратите внимание на язвительный отрывок из этой книги, известный также под названием "Предание о женском пульсе":