Игорь Срибный - Вочий вой

• Название: Вочий вой
• Автор: Игорь Срибный
• Жанр: Исторические приключения

Эта книга раскрывает несколько страниц истории казачества, малоизученных, но, несомненно, представляющих большой интерес для тех, кому не безразличны дух и прошлое этого вольнолюбивого народа. Стараниями которого прирастала Россия, который самоотверженно сражался с врагами, оберегая ее границы, который веками был гарантом безопасности Отечества.

---

       - Згода, згода…- вразнобой ответили старшины.

       - Ну, тогда, с Богом. Побеседуем с басурманами, послушаем их предложения.

       Один Заруба, задумчиво покачав непокрытой головой, высказался:

       - Умереть-то мы все мастера. Для этого много ума не надо. Смирись, и пуля либо сабля тебя сама в степи найдет. Давайте все же отправим через потайную калитку гонца в плавни. Успеют, не успеют – это уж точно, как Бог положит. Но пытаться все равно надо - использовать все, что возможно, все варианты.

       - Давай отправим, - сказал Кондрат. – Может действительно хоть кто-то успеет нам на помощь придти. Хотя сильно я в этом сомневаюсь – нападут ногаи через, может, час. Никак нашим не успеть к нам с подмогой… И, обернувшись к старшине, дал команду Байдужему:

       - Хочь ты и Байдужий  по призвыщу , да ответственный и исполнительный в службе. Потому тебе поручаю – выбери казака из своего куреня, который сможет разыскать в степи разъезд и вместе с ним домчать до пикета настолько быстро, что стрела не догонит.

        Байдужий только молча кивнул в ответ и отправился выполнять приказание.

        Кондрат задумчиво поглядел ему вслед и кинул, обращаясь к Зарубе и Гуку:

        - А вы собирайтесь, поедем с басурманами говорить.

        Через несколько минут трое всадников, одетых в парадные казачьи свитки, выехали навстречу ногайцам.

ГЛАВА 12

Про смерть нашу не думаем,

И жизнь наша на поле (боя)

Прекрасна.

(«Велесова книга», дощечка 8)

        Застоявшийся Орлик гарцевал и пританцовывал под хозяином, пытаясь сорваться в галоп. Кондрату стоило больших усилий сдерживать коня и заставлять его идти степенным шагом.

       Чуть поотстав, ехали за Кондратом Заруба и Гук. Янычар шел спокойно, высоко подняв породистую сухую голову. Ему непонятно было нетерпение Орлика, хотя и он не прочь был промчаться ветром по заснеженной степи.

       Конь Гука – трофейный ахалтекинец по прозвищу Щур , добытый в бою с турками у Кононова брода, поддаваясь настроению Орлика, пошел боком, косясь черно-фиолетовым глазом на седока и ожидая команды перейти на рысь. На скаку Щур буквально летел, едва касаясь ногами земли, за что и получил свою кличку. Гук крепче натянул поводья, сдерживая коня, от чего тот обиженно мотнул головой.

       Ногайский эскорт находился  уже в полусотне метров, медленно приближаясь, и казаки видели, как загорелись у ногайцев глаза при виде казачьих коней.

       Вскоре всадники сошлись. Некоторое время царило молчание – разглядывали друг друга, подбирая слова.

       Неугомонный Орлик игриво поглядывал на серую кобылу, на которой гордо восседал Бидайхан, зазывно скаля зубы. Заинтригованная вниманием красавца-коня, кобыла в ответ часто закивала головой, распушивая гриву. Непосредственность животных, мгновенно выказавших свои чувства, как-то сняла напряжение людей, и Бидайхан едва не позволил себе улыбку. Но вовремя сдержался и заговорил, безжалостно коверкая привычную казакам южно - русскую речь:

        - Я тибе узнал, - его обличающий перст указал на Зарубу. – Это ты рубала сабля моя людишка!

        - Я тебя тоже узнал, - ответил Заруба. – Это ты со своими людьми напал на нас и пытался отбить табун наших лошадей. Это твои люди, числом около десятка, пытались зарубить меня, но ни хрена у них не вышло!

        Бидайхан мгновенно вскипел и выхватил из ножен длинную кривую саблю.

        - Ти суйкын ! Ти умрешь сичас, а осталная твоя сабака казак – до захода солнца!

        Заруба спокойно смотрел в глаза Бидайхану. Он даже не дернулся в седле, видя явную угрозу своей жизни.

         - Ты пришел испугать нас? – спросил он. – Тогда ты напрасно гонял лошадей. Чтобы нас испугать, тебе придется привести сюда всю Едисанскую орду. И тогда мы втроем умрем здесь, но не от страха, а оттого, что не сможем порубать всю орду – числом завалите.

          Бидайхан, понемногу успокаивался, только ноздри короткого носа широко раздувались, да глаза метали молнии. Но рука уже вложила саблю в ножны.

          - Я знаю, что ви не боялася моя.  Ви храбрии воини. Но ваша мала-мала, а моя - минога болше. Ми придем и побиваем ваша. Я не хочу побивать ваша. Ви мине даете висе ваша лошад, и моя воини идем в Орда. Не надо кров, не надо смерт.

          Кондрат внимательно слушал ногайца, щуря от яркого снега свои холодные серые глаза. Совершенно неожиданно ему в голову пришла мысль, которая, как ему казалось, могла спасти казаков от верной смерти. Когда бек закончил свою короткую речь, атаман некоторое время молчал, а затем выпрямился в седле и промолвил:

          - Это хорошо, что ты не хочешь проливать кровь. Потому что, мы, может, и погибнем сегодня, но и твоих собратьев немало с собой на небеса унесем. А лошади наши тебе все равно не достанутся: последний оставшийся в живых казак, порежет лошадей!

          Заруба и Гук переглянулись, не зная об этой задумке атамана, но промолчали. А Кондрат продолжал:

          - Так что, подумай, Бек, стоит ли тебе жертвовать своими воинами, чтобы получить   мертвых  лошадей.

          - Твоя не будет резать лошадь! – вновь закипая, заорал ногаец. – Лошад – это жизн! Кито трогала лошад, не должин жит!

          - Так, если мы все погибнем, зачем нам на том свете лошади? – ответил Кондрат. – Там они ни к чему, но и ты их не получишь. Это - наше слово и разговаривать нам больше не о чем.

          Кондрат стал разворачивать коня, давая понять, что разговор окончен, и торговли не будет.

          Если бы Бидайхан взял с собой Тунгатара, который отличался от своего молодого родственника и бека житейским и военным опытом и хладнокровием, того, что случилось дальше, могло и не произойти. Но случилось то, что случилось.

          Бидайхан, взбешенный тем, что табун, такой близкий и такой желанный, не достанется ему, рванул поводья, на ходу  вырывая саблю из ножен, и его конь в два скачка одолел расстояние до Кондрата. Кондрат, не ожидавший нападения, успел только уклониться от удара, но сабля ногайца, со свистом рассекая воздух, все же прошлась вдоль его спины. Атаман удержался в стременах, и, обняв Орлика за шею, прошептал, слабея: «Домой, Орлик, домой».

           В то же мгновенье Гнат Заруба, привстав в стременах, наотмашь рубанул Бидайхана своей саблей, развалив его тело от ключицы до копчика. А Гук уже рубился с двумя ногайцами, сопровождавшими Бидайхана в его последнем посольстве. Заруба резко развернул Янычара и столкнулся с крепким, почти квадратным ногайцем, сидящим на таком же мощном коне. Сила столкнулась с ловкостью и умением, и Заруба, уклонившись от двух ударов, потерял саблю, выбитую из его руки ударом невероятной силы. Он только увидел, что клинок его сабли, кувыркаясь, летит в воздухе, отдельно от рукояти с обломком клинка. Заруба мгновенно выдернул из-под седла ятаган и, поднырнув под удар ногайца, нанес ему сзади удар по шее, почти перерубив ее. Ногаец медленно повалился с лошади.

          Янычар развернулся, и Заруба увидел удаляющихся в сторону радуты коней Кондрата и Гука. Кондрат все так же лежал лицом на гриве Орлика, а Гук висел в стременах, свесившись вправо от седла и, за его телом тянулся по снегу густой кровавый след. Его соперник лежал на снегу, устремив в небо мертвый взгляд, а в его груди торчала знаменитая сабля Гука  дамасской стали с отделкой золотом. Заруба, лишившийся в бою своей,  рванул саблю Гука из груди погибшего  и, выпрямившись в седле, увидел, что из балки широкой лавой выходит ногайская конница, быстро увеличиваясь в размерах.

           Он тронул поводья, и Янычар сорвался с места, догоняя коней своих товарищей.

ГЛАВА 13

           Все это произошло на глазах наблюдателей, выставленных Бидайханом на склоне балки. И когда они закричали, что казаки порубали бека и его свиту, весь чамбул, не дожидаясь команды,  рванул поводья, выгоняя коней в степь. Тунгатар-Карыскыр, находясь в дальнем конце балки, где пятерка воинов разжигала костры, чтобы обжигать копья, не успел повлиять на ситуацию. Он увидел только стремительно выходящую из балки и быстро удаляющуюся лаву своих конников, и вскочил на коня.

           Неуправляемый чамбул был сейчас единым телом с единым мозгом, одержимым одной лишь пламенной страстью – местью. Всадники мчались во весь опор, быстро приближаясь к казачьей заставе. И только страшный прицельный залп казачьих ружей и фальконетов, вырвавший из рядов два десятка воинов, охладил пыл атакующих. Привычно закручивая «веремию», ногайцы, улюлюкая, поскакали вокруг частокола, метая на ходу свои короткие копья. И вот теперь, когда наступательный порыв, был сбит, они начали вспоминать, что Бидайхан планировал атаку совсем по-другому. Что воины должны были метать копья, обмотанные юнмаем, подожженными. Что специально назначенные Тунгатаром воины должны были доставить к стенам крепости мостки, а другие должны были с этих мостков запрыгнуть на частокол и проникнуть внутрь. Что горящие копья должны были вызвать пожар внутри заставы. Что… Все это, и в первую очередь, отсутствие четкого командования, вызвало смятение в рядах ногайцев, и некоторые из них стали вертеться на конях, выискивая глазами Тунгатара, в надежде получить команду и действовать по его указаниям. Нестройная теперь стрельба казаков унесла еще несколько жизней. И только теперь, хотя прошло всего несколько коротких минут с момента приближения чамбула к заставе, подоспел Тунгатар.