Пол Гэллико - Дженни. Томасина. Ослиное чудо

• Название: Дженни. Томасина. Ослиное чудо
• Автор: Пол Гэллико
• Издательство: Издательство «Семья и школа»
• Жанр: Сказка
• Год: 1995

---

Она не ошиблась, и кошки по сходням взошли на корабль.

Часть вторая

Глава 10 Сколько стоят два билета до Глазго

Дженни, опытная в морском деле, всячески старалась, чтобы люди их не заметили, пока судно не отчалит. Сама она умело скрывалась в тёмных уголках, но её тревожило, не бросится ли кому в глаза белая шкурка её друга. Однако она рассчитывала на то, что в такие ответственные минуты вся команда занята на палубе; и оказалась права. К тому же двери были повсюду открыты, так что кошки беспрепятственно пробрались в кладовую при камбузе. Железная лесенка вела оттуда вниз, в большое помещение, где стояли холодильники, а на полу лежали припасы, рассчитанные на всё плавание: мешки с мукой и бобами, овощные и фруктовые консервы, ящики печенья, чай, кофе и многое другое.

Дверь была открыта, за ней царила тьма, только вдалеке слабо светилась лампочка, но у кошек зрение острое, и они ловко двигались среди бочонков, ящиков и коробок. Именно тут, в кладовой, Питер увидел и упустил свою первую мышь. Это чуть не сорвало их планы, но, к счастью, прибыл новый груз, судно задержалось на ночь, и Дженни, навёрстывая упущенное, принялась учить своего друга мышиной охоте.

Ошибки Питер сделал такие: не прикинул расстояние; прыгнул сразу; летел, растопырив лапы и разинув рот. Конечно, когда он приземлился, мыши не было и в помине. Он лязгнул зубами, и ударился с размаху о железный ящик, страдая от того, что так опозорился при Дженни. Однако ошибку допустила и мышь: от страха она кинулась не обратно, за ящик, а в другую сторону, и в тот же миг меховой молнией в воздухе мелькнула Дженни. На лету многоопытная кошка с неописуемой быстротой била лапами, на всю длину выпустив когти. Одним из этих ударов она поразила жертву, приземляясь, повалила её на бок, перевернула на другой, подбросила в воздух, не давая ей опомниться, поймала прямо ртом — и мышка испустила дух раньше, чем Питер оправился от удивления.

— Ах ты, не подумала!.. — сказала Дженни, швыряя мышку на пол. — Откуда же тебе научиться?.. Ну, сейчас и начнём…

— Неужели всему надо учиться? — сердито и жалобно вскричал Питер.

— Конечно, — отвечала Дженни. — Главное — практика. Даже я разучусь, если не буду тренироваться. Ненавижу такие слова, но здесь нужно мастерство. Или ты умеешь их ловить, или не умеешь. Ловить надо лапами, а не ртом, но самое важное — приготовиться. Гляди-ка, я покажу…

Она отползла от мёртвой мыши и принялась раскачивать всё шире заднюю часть тела. «Мы качаемся так не для забавы, — говорила она, — и не по слабости нервов. Если стоишь неподвижно, гораздо труднее и подпрыгнуть, и приземлиться, где хочешь. Попробуй, увидишь сам».

Питер попробовал. Сперва выходило очень неуклюже, но вскоре он нашёл нужный ритм и, удачно раскачавшись, стрелой взлетел вверх.

Вслед за этим стали отрабатывать положение лап в полёте. Вся суть в том, чтобы в воздухе, на лету, очень быстро бить лапами. Сделать это гораздо труднее, чем кажется, ибо ты, работая передними лапами, должен вовремя приземлиться на одни только задние.

Вторую мышь он чуть-чуть не поймал. Упустил он её по излишней старательности, и Дженни его похвалила, а в реестр ошибок внесла недостаточную быстроту и глазомер.

— Ждать надо больше, — пояснила она. — Мыши туповаты, и не почешутся, пока их не испугаешь. А испугаешь — ещё посидят, подрожат, так что времени — завались.

Третью мышь Питер поймал и убил очень ловко. Дженни снова похвалила его и, когда он галантно преподнёс ей добычу, с удовольствием её съела. Следующих мышей они оставили нетронутыми, так как Дженни хотела предъявить образцы работы. На этих мышах Питер и тренировался, обучаясь под руководством Дженни играть с жертвой, не причиняя ей ни боли, ни увечий, но не давая встать на пол. Нужно это для тренировки мускулов, а также для того, чтобы развивать точность движений и быстроту реакции.

Ночью Питер проснулся от страха. Пахло по-новому, очень гадко, а в углу сверкали красные огоньки. Не в силах шевельнуться, он почуял усами, что и Дженни проснулась. Сейчас она впервые использовала этот вид связи, сигнализируя: «Опасность! Я не могу тебе помочь, и ничему не научу. Смотри на меня и учись, как знаешь. А главное — что бы ни случилось, не шевелись, не двигайся, не издавай ни звука».

Сердце у Питера колотилось, и он видел сквозь тьму то, что ни в малой степени не напоминало весёлую мышиную охоту. Дженни вся подобралась, напряглась и, втянув головку, стала подползать к врагу. Движения её были осторожны и значительны как никогда. У Питера пересохло в горле, и он почувствовал, как дрожат его усы. Но с места он не двигался и звуков не издавал.

Гнусные красные глаза горели как уголья, и Питер слышал острым слухом скрежет когтей. Дженни стлалась по полу. Вдруг она замерла, вытянулась и секунду-другую пристально глядела на жертву. Измерив расстояние, она медленно собралась в стальной покрытый мехом шар, покачнулась влево, вправо и взлетела в воздух.

Мерзкая тварь успела обернуться. Питер увидел острые зубы и чуть не крикнул: «Берегись!», — но вспомнил приказ и не издал ни звука. Тогда он и увидел чудо: клубком, как была, Дженни сделала в воздухе полуповорот, словно ныряльщик в воде, и упала прямо на спину своей жертве. Питер зажмурился. Долгую минуту он слышал дикий скрежет когтей и страшный лязг зубов, но Дженни своих зубов не размыкала. Наконец челюсти её сомкнулись, и что-то тяжело шмякнулось на пол.

— Мерзость какая! — сказала Дженни. — Терпеть их не могу. И знаешь, если они тебя укусят, ты захвораешь, а то и умрешь. Всегда я этого боюсь…

— Ты самая храбрая кошка на свете, — искренне сказал Питер.

Но Дженни даже не обрадовалась. Она жалела, что втравила друга в такое опасное дело.

— Учиться на них нельзя, — сказала она. — Себе дороже. Давай хоть отработаем поворот!.. Во всём остальном — делай, как я, и помни, что малейшая ошибка может стоить жизни. Пока что предоставь их мне, да получше гляди. — И Дженни принялась мыться, а у Питера прошёл холодок по спине.

Кошек обнаружили на седьмом часу после отплытия. Когда чернокожий кок зашёл в кладовую, он увидел, что на полу аккуратно лежат в ряд восемь мышей и три «этих». Половину мышей поймал Питер и жалел, что не может поставить на них подпись.

Негр широко улыбнулся, отчего лицо его стало совершенно треугольным, кверху уже, книзу шире, и сказал:

— Вот это да! Пойти показать капитану…

Нравы на судне были простые, и кок действительно пошёл на капитанский мостик. Там он поведал всю историю, поясняя: «Это они за проезд заплатили!», и развернул фартук, куда сгрузил образцы. Капитан взглянул, пошатнулся и приказал немедленно вышвырнуть все в воду. Он и вообще был не в духе, потому что терпеть не мог моря, даже носил вместо бушлата пиджак, а на объёмистом его животе сверкала золотая цепочка. Однако кошек он разрешил оставить, хотя велел их расселить по разным местам — работы хватит везде.

И друзей впервые разлучили: Дженни отрядили в кубрик к матросам, Питера — в офицерские каюты.

— Не беспокойся! — успела крикнуть Дженни. — Друг друга мы найдём. А если встретишь эту — не раздумывай и не играй. Бей насмерть!

Тут её схватили за шкирку и унесли.

Глава 11 Корабль и его команда

Прежде, ещё дома, няня часто рассказывала Питеру о небольших пароходиках, посещавших Гринок — маленький порт под Глазго, в котором она жила девочкой. Сейчас Питер думал, что среди них не было такой нелепой развалины, как «Графиня». Пока она медленно двигалась вдоль южных и западных берегов, бросала ржавый якорь при малейшей возможности, Питер изучал её удивительную команду.

Кроме второго механика, днём и ночью торчавшего у старых машин, из которых как-то удавалось выдавить медузью скорость, никто не занимался своим прямым делом. Начать с того, что капитан просто ненавидел море. Из разговоров Питер понял, что все его предки были моряками, и когда пришла пора идти в плавание ему, он сбежал на ферму. Разгневанный отец с трудом оторвал его от кур и коров, а позже, умирая, завещал ему свою долю в прибылях. Шотландская скупость и шотландская хватка не позволили сыну отказаться от прямой выгоды; однако он останавливался в каждом порту между Лондоном и Глазго, ухитряясь как можно больше времени проводить на суше. В самом же плавании он участия не принимал и сколько мог сидел у себя в каюте. Если никак нельзя было отвертеться, он высовывался, орал что-то неожиданно тонким голосом, а потом, судя по звукам, швырял на пол что попало. Кошкам посчастливилось его увидеть, и они установили, что он не по-шотландски тучен, глазки у него маленькие и хитрые, как у свиньи, рот маленький, а многочисленные подбородки напоминают круги на воде.