Василий Митрофанов - С крылатыми героями Балтики

• Название: С крылатыми героями Балтики
• Автор: Василий Митрофанов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Поиски велись одновременно двумя группами. В них кроме меня участвовали С. Я. Плитко, Д. М. Гринишин, Т. Т. Савичев, М. В. Красиков. На третий день от наземных войск в полк пришло сообщение: майор И. И. Горбачев похоронен недалеко от правого берега Невы, на высоте с отметкой 16,5. Были присланы его парашют, деформированные при падении ордена, уцелевшее удостоверение личности.

Много лет прошло с той поры. Но и теперь, вспоминая Ивана Илларионовича Горбачева, я слышу его живой голос, его последнее на этой земле слово "добро", заключавшее последнее желание - навестить в день годовщины полка раненых друзей, порадовать их чем можно. Но вместо радости встречи раненым предстояло узнать о гибели Ивана Илларионовича Горбачева и Максима Савельевича Королева.

Годовщину полка мы отметили не первого, а пятого октября. Навестили раненых и провели юбилейный вечер.

В госпиталь ездили Я. 3. Слепенков, С. Я. Плитке и я, имея с собой в качестве подарков сливочное масло, шоколад, печенье, белый и черный хлеб, мясные консервы и даже коньяк. В условиях блокады - целое богатство. Коньяк, хранившийся в аптеке в качестве лекарства для раненых летчиков, мы получали в то время от главного врача ВВС КБФ В. Н. Корнева. Расходовали и отчитывались по рецептам.

Поднявшись на третий этаж, мы направились в палату к Зосимову и Павлову. Вслед за нами в нее вошли Теплинский, Пимакин, Емельяненко, Чернышенко.

- Для Горбачева места в машине не нашлось? - с укоризной спросил Павлов комиссара. Плитко, не ответив, продолжал здороваться с другими, уступив место у постели Павла Ивановича мне.

- О, доктор! Сегодня как-то особенно приятно видеть тебя! - воскликнул Павлов, с готовностью раскрывая объятия навстречу мне.

- Не задерживай, Павел, - потребовал Зося, шутливо намекая, что и ему не терпится обняться.

- Привет от Ивана Илларионовича, - сказал я, не собираясь информировать их о случившемся, как и было условлено между нами.

- Жаль, что Иван не приехал, - отозвался Павлов. - В прошлый визит обещал быть первого, а сегодня уже пятое. Помешало что? У вас ничего не случилось? вдруг, как бы спохватившись, обеспокоенно спросил он, пристально глядя на Слепенкова.

Яков Захарович тем временем разглядывал книгу, взятую им с прикроватной тумбочки Зосимова. Делая вид, будто не слышит обращенного к нему тревожного вопроса, Слепенков явно не спешил с ответом. Вероятно, обдумывал: сказать правду или пока ее скрыть. Предпочел правду.

- Война помешала. Что же еще, - спокойно сказал командир, взглянув на Павлова. - Вместо Горбачева теперь у нас вы.

Летчики всё поняли.

- Эскадрилью вашу передадим Меркулову. Он уже исполняет обязанности. Василий Павлович Меркулов отличный летчик, ему и карты в руки. Макса, вероятно, заменим Сушкиным, - добавил Слепенков.

Предупреждая их вопросы, командир рассказал подробности обстоятельств гибели товарищей, просил не переживать, беречь силы для выздоровления.

- Так и стараемся, - ответил за всех Павлов.

- Вот и молодцы! Жаль терять друзей. Но жертвы не напрасны. За три месяца боевых действий полка от наших с вами ударов враг понес вдесятеро большие потери.

- Если точно - в одиннадцать раз большие, - добавил Плитко.

- Так им, гадам! Я уже здоров, товарищ подполковник, а злости на фашистов у меня на троих хватит! Прошу вас: прикажите доктору похлопотать о выписке. Меня не слушают, - доложил командиру Иван Емельяненко.

Реплика Емельяненко выражала общее желание не задерживаться на госпитальной койке, оставить ее как можно скорее. В общении с летчиками я всегда учитывал это их рвение в боевой полет, чтобы не ошибиться в оценках состояния их здоровья.

- Доктор знает свое дело. Зачем же такие приказы? - ответил Слепенков. - Я бы пожелал доктору когда-нибудь после войны поведать людям о наших раненых и погибших. Пусть о них знают наши внуки.

За последние дни состояние раненых улучшилось. Зосимову предстояло наложение гипсовой повязки на ногу для обеспечения ей надежного покоя и создания более выгодных условий для заживления ран бедра. Настроение у Дмитрия Ивановича бодрое. Он заметно окреп, на аппетит и сон не жалуется. Температура почти нормализовалась. Павлов самостоятельно ходит с палочкой. Бывает на прогулке во дворе госпиталя. Теплинский уже не кашляет. Садится, встает, прогуливается по коридору. Рука на косынке, движения в плечевом поясе постепенно восстанавливаются и уже менее болезненны. У Емельяненко кровоизлияния в белковые оболочки глаз рассосались. Раны заживали без осложнений, но еще не зажили, и оснований для выписки не было. Пимакин усиленно разрабатывает подвижность в локтевом суставе. Выписка по этой причине тоже задерживается. У Чернышенко ожоги почти зажили, переводится в Приютино на долечивание и отдых.

По возвращении из госпиталя мы сразу попали на полковой вечер. Перед началом общего ужина, когда летчики и основной технический и руководящий состав полка сидели за накрытыми столами, с кратким словом к ним обратился командир. Он поздравил с юбилеем Вспомнил погибших и тех, кто находился на излечении в госпитале. Отметил бесстрашие и мастерство летчиков в бою, самоотверженный труд всего личного состава полка. Пожелал новых побед в боях с фашизмом, провозгласил здравицы в честь ленинской партии, Советского правительства, народа, наших доблестных защитников Родины.

Затем так же кратко выступил комиссар Плитко. Воспользовавшись данными из готовившегося тогда наградного листа, подписанного командиром 8-й авиабригады Героем Советского Союза полковником Е. И. Преображенским и военкомом бригады полковым комиссаром М. Ф. Чернышевым 10 октября 1942 года, на присвоение Я. 3. Слепенкову звания Героя Советского Союза, он подвел некоторые итоги боевой работы полка. За три месяца летчики произвели 1850 боевых вылетов, сбито 55 самолетов противника. Наши потери в воздушных боях - 5 самолетов.

Впереди шел командир полка - у него 90 боевых вылетов, 10 воздушных боев, 7 сбитых самолетов врага, в том числе 5 бомбардировщиков. Кроме того, в первые месяцы войны Я. 3. Слепенков, как уже отмечалось уничтожил на Южном фронте два Ме-109. Итого девять сбитых лично самолетов, две успешные штурмовки живой силы и техники противника, четыре разведывательных полета в тыл противника. В заслугу командиру справедливо ставились победы полка в целом, ибо в каждой из них была частица его души, его летного мастерства, которому учил личным примером в бою. 3а все время войны Я. 3. Слепенков провел 20 воздушных боев. Они принесли ему 18 побед: 13 личных и 5 групповых. Его опыт весьма поучителен для молодых летчиков. Они видели: что ни бой с участием командира, то. как правило, победа. Да еще и без потерь с нашей стороны. У Я. 3. Слепенкова 157 боевых вылетов. Дальнейшему росту личных боевых итогов Слепенкова помешала неожиданно случившаяся с ним болезнь, о чем подробнее я расскажу позже.

После ужина состоялась демонстрация кинофильма "Свинарка и пастух". Картина напоминала о любви, о довоенной жизни, невольно звала каждого содействовать быстрейшему возвращению людям мира и счастья.

О моих врачебных делах, преимущественно в свободное от полетов время

Работа врача авиаполка не ограничивалась предполетными опросами и периодическими осмотрами летчиков, снабжением их индивидуальными пакетами первой помощи и обучением правилам само- и взаимопомощи. В мои обязанности входило и наблюдение за взлетом и посадкой (причем у меня в распоряжении находилась санитарная машина с медицинской сестрой или фельдшером), и оказание уже на аэродроме помощи раненным в воздухе или получившим травмы при взлете и на посадке. Я участвовал в поисках не вернувшихся с боевого задания, должен был оценить состояние летчика на месте первой встречи и решить, необходима ли срочная эвакуация или можно временно лечить там, куда успевали доставить летчика подоспевшие на помощь, как правило, случайные люди.

Кроме перечисленных были у меня и другие дела. Они постоянно сочетались и перемежались с тем, что составляло обеспечение боевых полетов текущего дня. Таковы, например, мои рабочие посещения в госпитале раненых. Хочу еще раз подчеркнуть значение целенаправленного общения с летчиками в различных ситуациях. Общаясь с ними, я, как врач, работал. Сообразно обстановке наблюдал, анализировал. Разные по форме и содержанию варианты общения соединялись в единое целое одним мотивом действий врача - заботой о здоровье каждого и полка в целом. Все, что я ни делал, подчинялось этой цели.

Повседневное общение с летчиками сближало меня с ними, укрепляло доверительные отношения между на- ми. И это не только помогало мне лучше их лечить, но и позволяло глубже вникнуть в особенности и сложности их работы. Через общение с летчиками и техническим составом я узнавал особенности материальной части как своеобразного инструмента летчика, его рабочего места. Это давало возможность мне основательнее уяснять обстоятельства и механизмы авиационных ранений и травм, квалифицированно анализировать причины летных происшествий. Потому и назывался я врачом авиационным, в отличие от врачей авиабазы или врачей лаборатории авиамедицины. Они ведь тоже обслуживали боевые действия авиации. Но у них были свои задачи и соответственно свои названия: начальник лазарета, начальник медпункта, специалист ЛАМа (терапевт, окулист и другие).