Татьяна Устинова - Я - судья. Божий дар

• Название: Я - судья. Божий дар
• Автор: Татьяна Устинова
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-38474-7

Впервые в творческом дуэте объединились самая знаковая писательница современности Татьяна Устинова и самый известный адвокат Павел Астахов. Роман, вышедший из-под их пера, поражает достоверностью деталей и пронзительностью образа главной героини — судьи Лены Кузнецовой. Каждая книга будет посвящена остросоциальной теме. Первый роман цикла «Я — судья» — о самом животрепещущем и наболевшем: о незащищенности и хрупкости жизни и судьбы ребенка. Судья Кузнецова ведет параллельно два дела: первое — о правах на ребенка, выношенного суррогатной матерью, второе — о лишении родительских прав. В обоих случаях решения, которые предстоит принять, дадутся ей очень нелегко…

---

— Я имела в виду, что я теперь выполняю обязанности Василь Васильича, — сжалилась Лена над лейтенантом, который окончательно и бесповоротно сделался несчастным. — Сам он уже вторую неделю как перешел на другую работу, в областной суд. А я пришла на его место.

Лена протянула руку:

— Кузнецова. Елена Владимировна.

Потом все же не удержалась и добавила:

— Впрочем, если вам так удобнее, можете первое время называть меня Василием Васильевичем.

Не стоило, конечно. Работа — не место для шуток. Но уж больно смешно этот лейтенант морщил лоб и тряс здоровенной башкой, пытаясь отыскать своего драгоценного Василь Васильича в пустом кабинете. Спасибо еще, под стол не полез…

— Младший лейтенант Таганцев, — отрапортовал он и пожал Ленину руку так, что кости хрустнули, — Константин Сергеевич. Значит, Василь Васильич тут больше не работает? А я думал, чаю попьем…

Таганцев выглядел озадаченным. Кажется, он все еще не смирился с тем, что осиротел и Василь Васильича больше в его жизни не будет.

— Знаете, — сообщил Таганцев, — Василь Васильич очень был хороший мужик. И судья понимающий. А вы?

— Что — я? — удивилась Лена.

— Ну, вы как? Понимающий судья?

— Во всяком случае, очень на это надеюсь, — ответила Лена. Ну и странный же этот Таганцев. — Кстати, у вас красивое имя — Константин Сергеевич. Замечательное имя, театральное.

— Почему это вдруг театральное? — удивился Таганцев.

— Ну, как же! Был такой режиссер, очень знаменитый — Станиславский Константин Сергеевич.

Лоб Таганцева снова пошел складками.

— Станиславский… Станиславский, — забормотал он. — Нет, не знаю такого. Рязанова знаю, Михалкова знаю, Станиславского не знаю.

— Ну, не беда, Константин Сергеевич, — снова успокоила его Лена. — Какие ваши годы? Еще узнаете. Между прочим, у вас не только имя замечательное, но и фамилия. Историческая фамилия!

— Что, тоже такой режиссер? — удивился Таганцев. Похоже, режиссеров на свете было несколько больше, чем он привык считать.

— Лучше! — заявила Лена. — Эту фамилию носил основоположник уголовного права, профессор Санкт-Петербургского университета! Вы должны гордиться!

— Есть гордиться, — ответил Таганцев. Лицо у него при этом было самое что ни на есть серьезное.

Лена покосилась на него. Он и впрямь собирался гордиться, вот молодец какой!.. Решив больше не терзать младшего лейтенанта ни режиссерами, ни профессорами, она положила руки на стол, пальцы сложила замочком и сделала вопросительное лицо. Младший лейтенант моментально уставился на ее руки.

— А что за труп на коммунальной кухне? Вы про какой-то свежий труп говорили?

— А, это… — застеснялся Таганцев. — Это у нас с Василь Васильичем шутка такая была… Нет никакого трупа, я просто так зашел, проведать. Был тут по делу, дай, думаю, заскочу… Вам, наверное, работать надо?

Лена пожала плечами — мол, ничего не попишешь, надо.

— Ну, я пойду тогда? — спросил Таганцев. Он стоял у стола, переминаясь с ноги на ногу, — ни дать ни взять пятиклашка, которому надо отпроситься с урока в уборную.

Лена пожелала лейтенанту всего наилучшего. Таганцев попятился к двери, смешно приложился задом, смешно повернулся, потом сунулся обратно и пробормотал: «До свидания».

Лена выждала несколько минут, дочитала две страницы и решила, что, пожалуй, пора обедать.

В столовой стоял ровный гул голосов и пахло общепитом — сложный коктейль из ароматов квашеной капусты, маргарина и средства для мытья посуды. В меню значилась солянка, рыба красная, котлета домашняя говяжья и пюре картофельное. На прилавке сиротливо стояли две тарелки с серенькими котлетами, притулившимися сбоку голубоватой кучки того, что, по всей видимости, позиционировалось как пюре картофельное.

Лена тоскливо посмотрела на голубые кучки пюре и взяла солянку. Она, по крайней мере, была веселого красного цвета и, в отличие от котлет, горячая. На вкус, правда, солянка оказалась так себе, но это все же лучше, чем сидеть голодной до вечера.

Лена была всецело поглощена едой, когда стол вздрогнул и трубный глас у нее над головой вопросил:

— Хотите компоту?

Лена подняла голову.

Над ней стоял высокий мужик. Подруга Машка его определила бы как «интересного брюнета». Непроницаемое выражение лица в сочетании с черным костюмом делали интересного брюнета похожим на гробовщика.

Мужик кивнул и сообщил:

— Райский.

Лена недоверчиво посмотрела на него. Как-то слабо верилось, что компот у них тут райский.

Мужик глядел на нее пару секунд, склонив голову набок, и уточнил:

— Не компот райский. Я.

Ленины брови поползли вверх. Вот это самомнение.

— Такая фамилия, — объяснил мужик. — Можете звать меня Валерой. А вы наш новый судья?

Лена кивнула.

— Наслышан, наслышан. Вы, говорят, виртуозно разрулили дело о наезде транспортного средства на урну. Так что, компоту хотите?

Лена пожала плечами. Не хотела она никакого компоту. И с мужиком этим райским разговаривать тоже не хотела.

— Я бы кофе выпила.

— Кофе у нас тут дерьмовый. Впрочем, здесь все дерьмовое — и кофе, и суп, и второе… А вот компот — ничего. С клубникой. Ну, признайтесь, вы же любите клубнику? Ну? Любите же?

— Люблю, — призналась Лена. — А вы откуда знаете?

— Элементарно, Ватсон. Все люди любят клубнику. Я тоже люблю.

Рассказав Лене о своих гастрономических пристрастиях, Райский исчез. Через пару минут он появился снова — на сей раз с подносом, на котором стояло четыре стакана компота. В компоте действительно плавала клубника.

— Значит, вы — новый судья, — снова сказал он, обращаясь не столько к Лене, сколько к стакану. Сообщив эту не самую свежую новость, Райский залпом выпил компот и потянулся за вторым стаканом.

— Помощник у вас — Дима, — сообщил он, глядя на второй стакан, и опорожнил его. Лена с интересом смотрела на то, как Райский берет третий стакан. Неужели и этот выпьет?

Райский выпил. С сожалением глянул на пустой стакан и сказал, на сей раз обращаясь непосредственно к Лене:

— Вы с ним поосторожнее. Он парень такой… Очень непростой. Я имею в виду Диму вашего. Я понимаю, помощники — как родители, их не выбирают, они нам достаются в наследство. И тем не менее.

— Меня мой помощник вполне устраивает, — сказала Лена. — Он аккуратный, исполнительный и не дурак.

— В том и дело, что совсем не дурак, — задумчиво протянул Райский. — Да ладно, вы потом сами все поймете.

Лена разозлилась. И что он навязался на ее голову? Сидела она, ела солянку, никого не трогала, думала про предстоящее слушание, и тут ей этот Райский свалился как снег на голову со своим компотом, клубникой и туманными намеками на непростой Димин склад ума и характер. Ему-то что за дело? Что он вообще пристал?

Райский между тем все не унимался:

— А вы Плевакина знаете? Анатолия Эммануиловича?

— Знаю, — кивнула Лена. — Я с ним познакомилась, когда открылась вакансия на должность судьи. По-моему, он прекрасный человек, мировой мужик и классный специалист.

— Прекрасный, — согласился Райский — Просто замечательный человек, не человек даже, а чистое золото. Но знаете что? Ему нельзя доверять.

— Господи! — взорвалась Лена. — А ему-то почему нельзя доверять? Тоже сложный характер?

— Потом все поймете, — пообещал Райский, сделав загадочное лицо. И потянулся за последним стаканом компота. Но Лена его опередила. Подняла стакан в приветственном жесте (Ваше здоровье!) и выпила компот весь до донышка большими глотками. Знай наших!

Райский внимательно смотрел, как она пьет, потом дернул уголком рта, изображая улыбку, и откланялся, оставив Лену в полном недоумении перед четырьмя пустыми стаканами.

* * *

Нельзя сказать, чтобы Сэм и Джейн полностью проигнорировали советы посольского юриста. Мистер Абрахэм сказал, что наиболее разумно искать суррогатную мать через клинику, специализирующуюся на лечении бесплодия. Джонсоны так и поступили. Профессор, занимавшийся Джейн, с удовольствием рекомендовал им фирму, в порядочности и добросовестности которой был уверен.

— Все не так плохо, — сказал он Джейн и Сэму. — Ваш юрист, полагаю, несколько сгустил краски. Насколько мне известно, сейчас в России в области экстракорпорального оплодотворения успешно работают порядка пятидесяти клиник, репродуктивных центров и лабораторий. Несколько — очень хороших, их я рекомендовал бы собственной дочери, столкнись она с подобной проблемой. Да, точной статистики нет. Но только у нас в клинике за десять лет применения этого метода родилось больше двух тысяч детей. Вот телефон агентства, скажете, что вы мои пациенты, и вам подберут суррогатную мамочку, которая вас устроит. Как найдете — приходите, будем работать.