Ксения Мяло - Россия и последние войны ХХ века

• Название: Россия и последние войны ХХ века
• Автор: Ксения Мяло
• Жанр: История

---

Для расследования обстоятельств дела в Самашки прибыла специальная парламентская комиссия по Чечне во главе с С. Говорухиным, которая подтвердила, что при штурме само село не подвергалось ни бомбардировке, ни артиллерийскому обстрелу. Огонь велся только по прилегающим зеленым массивам, а из 700 домов в Самашках разрушено 50, но не 200, как утверждали местные жители и "Мемориал". Однако эти, последние, показания лично у меня вызывают большие сомнения, так как на слушаниях в Госдуме 29 мая я сама была свидетелем довольно нелепой сцены, когда группа женщин из Самашек, присутствовавшая на слушаниях по итогам работы комиссии Говорухина, внезапно заявила о нескольких десятках (!) детей, будто бы повешенных федералами. Этим заявлением они необычайно смутили депутатов Ковалева и Шабада, ибо в той записи, которая была сделана "Мемориалом" по горячим следам событий, ни о чем подобном не говорилось.

Однако невозможно представить, чтобы жители села тогда забыли - или не заметили - такую "мелочь", как повешенные дети, тем более же десятки их. А потому возникает законное недоверие и к другим подобным свидетельствам. Тем не менее, в Самашках и впрямь произошло что-то странное и действительно погибли мирные жители, в силу чего комиссия пришла к выводу о необходимости продолжить расследование.

На сегодняшний день два факта, по крайней мере, можно считать бесспорными. Первый - это то, что Самашки вовсе не представляли собой идиллическое поселение мирных пейзан, на которых вдруг обрушились "русские варвары". По данным разведки, колонну, которая должна была проследовать через Самашки к Грозному, поджидали здесь не менее 600 хорошо вооруженных боевиков. Во дворах и палисадниках были оборудованы огневые точки, на окраинах - окопы и минные поля, и, по всем признакам, тому, чтобы "не пропустить русских в село", являвшееся опорным для тейпа Джохара Дудаева, придавалось особое значение. Упорно отказывались обеспечить сдачу оружия и старейшины. Тогда для выхода мирного населения был предоставлен коридор, и лишь когда поток беженцев стал иссякать, начался штурм Самашек. Сегодня, с учетом того, что известно из опыта уже двух войн, есть все основания предположить, что часть населения была насильно задержана боевиками в селе - такое практиковалось ими нередко.

Тяжелый бой, в ходе которого с российской стороны погибли 26 и были ранены 90 человек, продолжался почти сутки. В плен было взято около 120 боевиков, погибли около 100. Кроме того, было подбито два российских танка и три бронетранспортера - многовато для "мирного селения", каковым, вопреки всякой очевидности, продолжали именовать Самашки правозащитники из "Мемориала", депутаты Ковалев и Шабaд, психолог Китаев-Смык и многие другие. Само это упорство достаточно говорило о том, что их интересует не истина, а именно возможность использовать некоторые странные, зловещие и до сих пор не проясненные обстоятельства событий в Самашках для раздувания антиармейской кампании. Обстоятельства же такие были; и речь идет о необыкновенной жестокости зачисток, проведенных на ряде улиц, где дома обстреливали из БТРов, забрасывали подвалы и пристройки гранатами, а затем поджигали их из гранатометов. Большую группу задержанных мужчин в возрасте от 15 до 73 лет увезли в неизвестном направлении.

Российские участники штурма категорически отрицают свою причастность к этим действиям ("все это ложь чистейшей воды", - настаивает спецназовец Александр Березовский), чеченцы же утверждают, что в селе работало некое спецподразделение. Уточнить они ничего не могут, они видели лишь людей славянской внешности, одетых в российскую форму, и в этой связи высказывалось даже предположение, что это могли быть украинцы из УНА-УНСО (на этом настаивал в разговоре со мной человек, довольно хорошо знакомый с опытом действий бандеровцев в конце и после Великой Отечественной войны), а также русские перебежчики. Однако нельзя вполне исключать и жестокости российского ОМОНа - ведь сам Александр Березовский в другом месте говорит о "КАМАЗах, полных мальчишескими трупами", которые он видел своими глазами, об МЧСовских рвах, в которых погребались тысячи тел, и вряд ли все эти убитые были боевиками.

Не исключен также вариант провокационного, предательского приказа из российских "верхов", на мысль о чем наводит повторяемость подобных ситуаций, при полной невозможности отыскать концы, а также необъяснимая снисходительность, которую порой проявляла военная прокуратура, столь бдительная в отношении солдатских выстрелов, к предателям и перебежчикам. Так было, например, с бойцами Софринской бригады Константином Лимоновым и Русланом Клочковым, добровольно перешедшими на сторону боевиков и работавшими надзирателями в чеченском лагере для российских военнопленных в Рошни-Чу, который получил имя лагеря смерти. После Хасавюрта чеченцы сами передали их российским правоохранительным органам, которые к этому времени располагали достаточными сведениями относительно обоих. К тому же на допросе Лимонов и Клочков признались в том, что принимали участие в казни 14 контрактников. Однако, по непонятным причинам, они были освобождены и разъехались по домам, получив даже командировочные и денежное содержание за все время своего пребывания у боевиков. По некоторым данным, вскоре они вновь оказались у Хаттаба и находились в рядах боевиков, оборонявших Грозный во время второй чеченской войны ("Солдат удачи", № 3, 2000 год)* .

Как бы то ни было, несмотря на тяжкое моральное испытание травлей, развязанной вокруг событий в Самашках, армия достаточно успешно продолжила свое движение в горные регионы. Вечером 10 апреля с минимальными потерями были взяты села Ачхой-Мартан и Закан-Юрт; правозащитники отнесли это на счет "устрашающего эффекта" Самашек, категорически отказываясь признать боевые качества российского солдата, настойчиво изображаемого завшивленным, запуганным и голодным мальчиком. Боевые качества "мальчиков", однако, как это ни парадоксально, получили весьма высокую оценку из уст жестокого противника - одного из лидеров унсовцев, который подчеркнул, что Ачхой-Мартан брали "шестимесячники" и что, на его взгляд, воевали они лучше боевиков.

Последние, однако, все активнее переходили к диверсионно-террористическ им действиям мелкими группами, которые в ночное время поджигали здания, обстреливали позиции и посты федеральных войск, в том числе в Гудермесе и Грозном, где были обнаружены многочисленные тайники с оружием и боеприпасами. Одновременно, 14-18 апреля, развернулись тяжелейшие бои в районе Бамута, комендант которого, по словам того же унсовца, "сборщика орехов" из Абхазии Богдана Коваленко, "располагал для оплаты наемников суммой миллиарда два российских рублей".

Расположенный в узкой лощине среди лесистых сопок Бамут требовал специально подготовленных горных частей, каковых в Российской армии вообще не было. Между тем к этому времени боевики уже очень хорошо освоили тактику арабских моджахедов, которую морские пехотинцы описывают так: "На штурм горы арабы идут, как правило, группой из 20 человек. С собой - три миномета. Обстрел вершины начинают с трех сторон. Под прикрытием минометов поднимаются по склону. Причем с какой-нибудь соседней высоты их может поддерживать еще и снайпер. К моменту завершения минометного обстрела арабы, кстати, достаточно тренированные бегать по горам, "выныривают" уже перед самым носом у обороняющихся бойцов. И начинается сплошной автоматный огонь. Да такой, что головы не поднять... Если вовремя "не просчитать" их действия, то 15-20 подготовленных наемников могут взять взводный опорный пункт на горе буквально за 30-40 минут, так что с нами воюют не дилетанты".

В районе Бамута боевики действовали мелкими группами по 5-10 человек, при входе федеральных войск в поселок тут же поднимавшихся на окрестные, поросшие густым лесом сопки и ведших оттуда прицельный огонь. 18 апреля федеральные войска предприняли очередную попытку штурма Бамута, но не смогли в нем закрепиться и снова были вынуждены отойти на исходные позиции.

Как бы ни был тяжел опыт Бамута (по оценке А. Куликова, потери внутренних войск в боях за Самашки и Бамут составили половину их общих потерь), он был усвоен, и в дальнейшем, действуя в горной Чечне, войска не шли сразу на лобовой штурм, но старались прежде всего взять под свой контроль все господствующие высоты, обеспечив полную их блокаду. Этой новой тактике предстояло быть примененной в Веденском, Ножай-Юртовском и Шатойском районах, где, по оперативным данным, на 18 апреля в распоряжении Дудаева имелось около 7 тысяч боевиков. Тем не менее к концу апреля федеральные войска, практически уже полностью контролировавшие равнинную часть Чечни, сумели также глубоко вклиниться в горные регионы, оттесняя боевиков в изолированные и невыгодные в военном отношении анклавы. У дудаевцев, по оперативным данным, стала ощущаться нехватка боеприпасов и даже продовольствия* , и стратегическая инициатива полностью перешла к Российской армии. Как раз в это время ей и был нанесен жестокий предательский удар в спину.