Юрий Сальников - Шестиклассники

• Название: Шестиклассники
• Автор: Юрий Сальников
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Детская проза
• Год: 1960

Жизнь ребят всегда полна бурных событий.

Правда, иногда кое-кому кажется, что нет в ней ничего особенного: ну, учатся в школе, сидят в классе, готовят уроки, бегают по улице.

Но если присмотреться внимательнее, то можно увидеть, что каждый будничный день насыщен интересными делами, большими планами, волнениями и радостями. И очень много вокруг увлекательного!

Именно такой, богатой яркими событиями и приключениями, рисует ребячью жизнь в своих произведениях писатель Юрий Васильевич Сальников. Юным читателям хорошо известны его книги: «Шестиклассники», «Экзамен Гали Перфильевой», «Дом на улице Мира», «Твоя семья», «Разговор о герое».

В этих книгах живут активные, боевые ребята, честные и мужественные, способные твердо постоять за справедливость и преодолеть все трудности на своем пути.

Примечание: В моём экземпляре книги не хватает двадцати страниц. Попытки найти недостающие страницы пока не дали результата. Выкладываю как есть.

Алле-Оп

---

— Безвыходное положение. Придется помочь. Аня, помоги, пожалуйста, Галкину встретиться с его ма­мой, а то она так и не узнает никогда, что у нас в по­недельник собрание.

Хуже не могло быть! И ведь, как назло, опять на его беду навязывается Анька! Нет! Без неё не удаётся и шагу ступить: не в одном, так в другом! Теперь, конечно, вообще всё пропало: сегодня же она известит мать о собрании, и рухнут все надежды избежать до­машнего скандала! Ну что ж, чему быть, того не ми­новать!

Когда Таисия Николаевна отпустила класс на пе­ремену, Лёня встал и нарочно небрежным тоном бро­сил Смирновой:

— Учти! Моя мать поздно приходит. И услышал ответ:

— А ты ей сам скажешь.

— Я?

Он взглянул на Аню, уже не скрывая насмешки. Неужели она в самом деле думает, что он проспал всё на свете и только потому не успел сообщить о со­брании?

Но он увидел, что Аня смотрит на него в упор, серьёзно, и прочитал в этих больших тёмных глазах под густыми ресницами то, что не могло быть выска­зано словами: она всё понимала!

И всё-таки ещё раз повторила:

— Ты, Лёня, сам ска­жешь.

И тогда почему-то он, беспечный, суетливый Галчонок, с детства пре­зирающий всех этих «писклей-визглей», не выдер­жал спокойного девчо­ночьего взгляда, повер­нулся и выбежал из класса.

Все остальные уроки он просидел притихший и молчаливый, стараясь не глядеть на Смирнову.

Но она теперь попа­далась на глаза чаще обычного.

Во время большой пе­ремены он видел её около классного шкафчика. Пе­ребирая одну за другой вещи, принесённые на выставку, она что-то записы­вала на отдельном листке. Потом у неё был какой-то спор с Гроховским. Лёня издали видел, как Стас от чего-то отказывался, небрежно отмахиваясь, а Шере­метьев, стоявший рядом, засмеялся Смирновой прямо в лицо, и она резко ответила. Димка так и застыл с открытым ртом — видать, хорошо отбрила его!

Перед последним уроком она появилась в классе с длинным рулоном белой бумаги.

И перед последним же уроком произошло её столк­новение с Эммкой Жарковой.

Случилось так, что Жаркова, пролив на парту чернила и вытерев их тряпкой, не отнесла тряпку на место, а нацелилась и бросила её в Валерия Петрен­ко, который стоял у доски. Тряпка угодила прямо в лицо, и Петренко сразу стал фиолетовым. Придя в себя от изумления, он стремительно подлетел к Жарковой и начал дубасить её по спине. Она, конечно, завизжала. В этот момент в класс за­глянул дежурный учитель, физик Геннадий Сер­геевич.

— Гм, гм, что ты делаешь?

— А что она? — начал Валерка.

— Пошли, — приказал Геннадий Сергеевич. — За драку тебе, гм, не поздоровится…

Тогда выступила вперед Смирнова. Она спокойно сказала учителю, что если Петренко и виноват, то Жаркова виновата больше — она нарочно бросила грязную тряпку.

— Нечаянно, нечаянно, — нахально заспорила Эммка.

Но все, кто видел, как это случилось, тоже закри­чали, что она кинула тряпку нарочно. Геннадий Сер­геевич потребовал, чтобы класс был немедленно осво­божден: в перемену надо быть в коридоре, но по школе уже дребезжал звонок, учитель вышел, а ре­бята стали занимать свои места.

Жаркова вскочила и набросилась на Аню с упрё­ками, но ребята заступились за старосту, и Жаркова вынуждена была замолчать. Она вернулась на место красная от злости.

А Смирнова тоже села, готовая расплакаться. Всё-таки обидно получать незаслуженное оскорбление!

Невольно наблюдая за Аней целый день, Лёня видел, что она беспрерывно о чём-то заботится, за­нимается неотложными делами, которых у неё полон рот, а ребята, не задумываясь, обижают её.

Лёне вдруг стало жалко Аню. Разумеется, лезть к ней с разными сочувственными словами он не мог. Он просто встал, оглянулся на дверь, нет ли ещё учи­теля и, подойдя к Эммке, молча саданул её кулаком в бок.

Эммка ойкнула.

— Что дерешься?

Лёня ответил:

— Знаю что!

И сел на место, косясь на Аню. Но та ничего не заметила.

— Алгебру переписал? — спросил Зайцев,

— Да нет ещё…

— А мне надо.

Нахмурившись, Лёня отдал Зайцеву тетрадь и сра­зу услышал:

— Возьми у меня.

Аня протягивала свою, аккуратно обернутую в синюю бумагу с белой наклейкой посередине. Он подумал и взял, не сказав ни слова. А когда кончился последний урок, Аня попросила:

— Подожди меня.

Подбежав к шкафчику, она вытащила из него ру­лон, который принесла во время уроков.

Лёня понял, что Смирнова всё-таки надумала идти к нему домой.

Конечно, рассчитывать на то, что он сам сообщит о собрании матери, ей не приходится, а задание учи­тельницы когда-нибудь выполнять надо. Ну и пусть идёт! Матери дома всё равно нет, не опасно.

Он молча вышел из класса, спустился вслед за Аней по лестнице.

И вот они снова на крыльце школы, на том самом месте, где вчера отбивал чечётку Андрюшка.

Лёня хмуро огляделся. Субботний вечер све­тел и шумен. Много гуляющих. Откуда-то издалека доносится музыка. Золотится закатом безоблачное небо. Значит, и завтра будет хорошая погода. Не­даром Кузеванов только что опять громогласно на­поминал о походе в лес.

Аня задержалась, поправляя на голове вязаную шапочку. Ей пришлось для этого низко согнуться, потому что длинный рулон, зажатый под мышкой, нырял вниз, а обе Анины руки были заняты: в од­ной— портфель, в другой — пачка толстых книг.

Лёня кивнул на рулон:

— Зачем он тебе?

Она ответила:

— Для выставки. Таблички писать.

— Какие таблички?

— Надписи на экспонаты. Кто принес.

— Сама будешь?

— Сама, — вздохнула Аня.

— А Димка что же? Он про выставку всё кричал.

— Не хочет теперь. Говорит: «Я только для сво­его звена буду».

— А Гроховский? Он ведь умеет рисовать. И ты с ним…

Лёня хотел сказать, что видел, как Аня говорила сегодня с Гроховским, но раздумал признаваться, что следил за ней, и заметил:

— Ты с ним давно уговаривалась, чтоб нарисовал.

— И он не хочет. Торопится тоже для выставки рисунки кончить, чтоб их звено на первое место вы­шло.

— Оба, значит, о себе заботятся, а ты как хо­чешь? Так, что ли?

— Ничего, — примирительно произнесла Аня. — Как-нибудь. Я вот, Лёня, у тебя спросить хотела.

— Ну?

— Про подпись к вашему альбому. Гроховский мне заявил, что совсем от него отказывается. Галкин, дескать, со мной теперь не разговаривает, пусть и фа­милии моей на альбоме не будет, а то, говорит, мо­жет, ему не понравится. Вот я и хотела узнать, как теперь быть: тебя одного писать или с ним?

— Вот ещё! Раз делал, значит пиши. Как Таи­сия Николаевна решила, так и пиши!

— Ну и правильно, — обрадовалась Аня. — Я знала: ты одного себя не захочешь!

— Вот ещё! — повторил Лёня.

Аня ударила по сползавшему рулону портфелем и пошла.

Лёня посмотрел на неё растерянно:

— Стой! А зачем мне ждать велела?

— Да вот про альбом спросить.

— И всё?

— Всё.

Он молчал, явно не зная, что ещё сказать.

— Попросила бы всё-таки про надписи-то, — на­думал он наконец.

— Кого попросишь?

— А давай мне!

— Тебе?

Он сам не понимал, как у него вырвались эти слова. И сразу сделал независимое лицо, шаря гла­зами по земле, чувствуя, что Смирнова смотрит на него пристально, в упор.

— А ты разве умеешь?

И прежде чем он собрался ответить, она торопливо заговорила сама:

— Это, конечно, не трудно, сумеешь… Только сей­час я сделаю, а ты потом ещё… Ладно?

— Ладно, — согласился он с облегчением, искрен­не благодарный ей за то, что она выручила его из глупого положения, в котором он оказался по соб­ственной вине: никогда не рисовал и вдруг напро­сился! Правда, уж очень хотелось хоть чем-нибудь помочь Аньке. А то хлопочет, хлопочет и даже спа­сибо ни от кого не дождётся!

— Ладно, — повторил он, продолжая глядеть в землю.

— А в лес с нами ты пойдешь? — спросила Аня.

— Пойду….

Она зашагала по тротуару, придерживая локтем сползающий рулон.

Лёня остался на месте.

Андрюшка Лядов ждал сейчас у себя — ведь ус­ловились опять смотреть вместе кино. Только к Ля­дову идти не хотелось.

Лёня направился к своему дому следом за Аней, но не догоняя её.

И весь этот вечер он просидел за столом, перепи­сывая алгебраические выражения из Аниной тетрад­ки, такой аккуратной и чистой, что к ней было бояз­но прикасаться руками.

Глава 21 «СКОРЕЕ НА СБОР!»

Воскресенье выдалось на славу. Лёня приподнял с подушки голову и посмотрел в окно. Во дворе меж­ду корпусами ещё лежали холодные синие тени. Небо чистое и голубое, тоже казалось холодным, но чувст­вовалось: солнце обогреет—ночная прохлада исчез­нет бесследно.

Лёня решил ещё поспать, но встала мать, начала ходить по комнате, стучать посудой, хлопнула дверью, а соседка за стенкой включила радио, и сон уже не шёл, хотя Лёня упорно не открывал глаз и ворочался с боку на бок, натягивая на уши одеяло. Наконец прозвучал голос матери: