Юрий Сальников - Шестиклассники

• Название: Шестиклассники
• Автор: Юрий Сальников
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Детская проза
• Год: 1960

Жизнь ребят всегда полна бурных событий.

Правда, иногда кое-кому кажется, что нет в ней ничего особенного: ну, учатся в школе, сидят в классе, готовят уроки, бегают по улице.

Но если присмотреться внимательнее, то можно увидеть, что каждый будничный день насыщен интересными делами, большими планами, волнениями и радостями. И очень много вокруг увлекательного!

Именно такой, богатой яркими событиями и приключениями, рисует ребячью жизнь в своих произведениях писатель Юрий Васильевич Сальников. Юным читателям хорошо известны его книги: «Шестиклассники», «Экзамен Гали Перфильевой», «Дом на улице Мира», «Твоя семья», «Разговор о герое».

В этих книгах живут активные, боевые ребята, честные и мужественные, способные твердо постоять за справедливость и преодолеть все трудности на своем пути.

Примечание: В моём экземпляре книги не хватает двадцати страниц. Попытки найти недостающие страницы пока не дали результата. Выкладываю как есть.

Алле-Оп

---

Аня несколько раз видела эту худенькую ма­ленькую женщину во дворе. Обычно Елена Макси­мовна стремительно шагала, прижимая к груди пач­ку книжек или каких-то тетрадей, сосредоточенно углублённая в собственные мысли. Никто из ребят и не подозревал, что она революционерка — участ­ница Октябрьских событий. Даже Лёня Галкин уди­вился.

Аня хорошо заметила его замешательство, когда Таисия Николаевна предложила третьему звену по­знакомиться с Еленой Максимовной. Но Лёня сразу сделал вид, будто ничего странного в этом нет, а когда к нему потом обратились с разными вопро­сами о Елене Максимовне, даже ответил равно­душно:

— Да, живёт за стенкой…

Сегодня пионеры третьего звена договорились пойти к Елене Максимовне.

Аня с Машей хотели устроить беседу и с Еленой Максимовной и с Фёдором Семёновичем, но Кузева­нов запротестовал:

— Жирно вам будет! Старого партизана отдайте второму звену!

Вот Ане и нужно было узнать у Ляли Комаро­вой, когда её звено встретится с дедушкой.

Но с Лялей не так-то легко перемолвиться сло­вом: заканчивалось строительство машины времени. Едва раздавался звонок, как, отмахиваясь от всех, Ляля и Олег Возжов убегали, нагруженные раз­ными плашками, фанерками и мотками проволоки, в слесарную мастерскую, где хранился строительный материал. «Машиностроителей» консультировал учи­тель физики Геннадий Сергеевич.

Не успела Аня поговорить с Комаровой, как при­бежали девочки из соседнего шестого и сказали, что Аню и Гену Кузеванова зовет в пионерскую комнату старшая пионервожатая Нина Евдо­кимовна.

Аня и Гена помчались туда.

Нина Евдокимовна с улыбкой встретила их.

— Ну, пляшите, победители!

Аня догадалась:

— Из-за лома?

Действительно, шестой «Б» завоевал по сбору металлолома третье место.

Всё железо, принесённое школьниками, недавно погрузили на автомашины и увезли со двора. Коми­тет комсомола подвёл итоги, и Нина Евдокимовна сообщила, что шестому «Б» будет вручён диплом третьей степени.

Конечно, через минуту об этом знал весь класс. Ликованию не было конца. Петренко даже сочинил стихи:

За железный, медный лом
Получил наш класс диплом!

Ребята засмеялись и посоветовали Зайцеву по­местить петренковские стихи в стенгазету.

— Вот тебе и поэт объявился! — отметил Возжов.

Таисия Николаевна радовалась вместе с ребя­тами.

— С ломом не подкачали, теперь ещё с учёбой надо постараться!

Так за неделю до праздника все жили мыслями о нём — и в школе и в классе, и Ане очень хоте­лось, чтоб праздник прошёл как можно лучше, чтоб интересными были и встречи с Еленой Максимов­ной, и с дедушкой, и путешествие в будущее, на ко­торое решили пригласить родителей.

— А ты позовёшь маму? — обратилась Аня к Галкину.

Он хмуро буркнул:

— Обязательно, что ли?

Она собиралась спросить, почему он сегодня с утра такой мрачный, но в этот момент её опять отвлекли девочки, а когда она освободилась и огля­нулась, Галкин куда-то исчез.

«Ну ладно, поговорю с ним завтра», — подумала она и побежала домой, рисуя радужные картины того, как сейчас пригласит на пионерский сбор и папу, и маму, и дедушку, и как они все этому обра­дуются…

Но папы дома не оказалось. А мама стояла пе­ред раскрытым чемоданом и складывала в него бельё. У неё было строгое лицо, плотно сжатые губы. Аня остановилась на пороге растерянная:

— Что это? Кто-нибудь у нас уезжает?

— Я уезжаю.

«Из-за того письма!» — сразу подумала Аня и крикнула:

— Куда, мама?

Мама повернула голову и сказала:

— Подойди ко мне. — Она обняла Аню, прижа­ла и, погладив по голове, поцеловала в лоб.— Мне нужно, дочка.

Аня взглянула в большие серые мамины глаза, добрые, но почему-то за последнее время так редко улыбающиеся.

— А я хотела… — начала она.

— Что ты хотела?

— Пригласить вас… всех. И тебя, и папу с де­душкой на наш праздничный сбор…

— Ну что же? Я с удовольствием принимаю приглашение. К праздникам я вернусь.

— А успеешь?

— Постараюсь.

— А может… Может, тебе сейчас не ехать?

Мама сразу отстранила её от себя и покачала головой.

— Нет, дочка… Я должна. Видишь ли… В жизни случается разное. Был у меня один друг. Очень за­ботливый, верный, хороший друг. Мы с ним вместе росли, учились в школе… А потом я встретила папу. Четырнадцать лет мы вместе с ним… А тот товарищ на всю жизнь остался один. В этом, конечно, никто не виноват. Но такие чувства, девочка, надо уметь ценить и уважать. Сейчас этот человек тяжело за­болел, почти умирает. И он просит меня приехать, повидаться, быть может, в последний раз… Про­ститься… Что же плохого, если я решила доставить ему эту последнюю радость?

«Да кто говорит про плохое!» — чуть не вос­кликнула Аня, но вспом­нила, как дедушка гово­рил с осуждением о папе: «А мой Данилка — чу­дак!», — и поняла, что папа… против этого ма­миного решения.

— Ничего нет плохо­го! — подтвердила она едва слышно и добави­ла: — Я помогу тебе со­браться.

Глава 36 ЗАМОК ПОЧИНЕН!

У Лёни имелась серьёзная причина, чтобы быть мрачным. И даже не одна!

Во-первых, он понял, что для исправления всех отметок до конца четверти не хватит времени.

А во-вторых, очень неважно у него было дома. С матерью они как чужие. Обида не забывалась.

Лёня отвечал на любые вопросы матери невнят­но, еле цедя сквозь зубы. Сначала она сердилась, даже крикнула как-то:

— Ты долго будешь над матерью измываться?

Потом затихла, замкнулась и, словно не заме­чая сына, молча готовит обед, молча прибирает и, не дожидаясь, как раньше, прихода Лёни, садится одна за стол.

Но вчера вдруг она сказала:

— Смотри, чтоб контрольную по алгебре напи­сать!

Лёня изумился: она знала про контрольную! Должно быть, ходила в школу, говорила с Таисией Николаевной. И, видите ли, сочла нужным преду­предить!

Контрольная тревожила и самого Лёню. Но вме­шательство матери обозлило.

— Как напишу, так и напишу! — буркнул он. Она обернулась у двери.

— Неужели у тебя нет другого тона для разго­вора со мной?

Лёню подмывало спросить: а неужели у неё не было другого выхода, как только сломать рейки? Но он промолчал, даже не пошевелился.

И потом из кухни долго слышал голоса — мать о чём-то беседовала с соседкой, наверное жалова­лась опять на непутёвого сына.

Утром, как обычно в последнее время, взяв сум­ку, он отправился заниматься к Ане. Но в коридоре его поймала Елена Максимовна. Выглянув из своей комнаты, она попросила:

— Зайди ко мне!

Он нехотя вошел.

По-прежнему было у неё не очень прибрано: повсюду — на тумбочке, на кровати, даже на подоконнике — лежали книги, а письменный стол, заваленный бумагами, возвышался в углу, как сугроб.

— Садись, — кивнула она на стул и села сама на краешек кровати, покрытой сереньким одеялом.

Закуривая папиросу и пряча обгоревшую спичку в спичечный коробок, она молча разглядывала Лёню. Её бесцветные старческие глаза, окружённые сеткой мелких морщинок, настороженно замерли под стёклами проволочных очков.

Лёня отвёл взгляд в сторону.

После того как вчера Таисия Николаевна объя­вила во всеуслышание, что соседка Галкина по квартире достойна быть почётным гостем на их праздничном сборе, он не мог отделаться от мысли, что сильно виноват перед Еленой Макси­мовной.

Старая революционерка, почётный, заслуженный, скромный человек, а он так ей грубил, издевался над её хрипловатым голосом, высмеивал за то, что она курит, мечтал о том, чтобы старушка ходила вместо него за хлебом, даже назвал однажды без­дельницей…

Было стыдно сейчас находиться в её комнате. Лёня ни за что бы и не вошёл сюда… «Хоть бы ско­рее уж начала говорить!» Ведь вполне возможно, что, покачав головой, она скажет: «Эх, товарищ Галкин! Что же ты ко мне так относишься?»

Елена Максимовна действительно покачала голо­вой:

— Эх, товарищ Галкин! Что же у тебя так пло­хо получается с матерью?

Она вздохнула, дымя папиросой.

И Лёня вспомнил, что когда-то очень давно Еле­на Максимовна пыталась вот так же, сочувствуя матери, поговорить с ним о том, как плохо он делает, что грубит ей. Может, тогда Елена Максимов­на была и права. Но неужели сейчас, после того, что случилось на её глазах в кухне у плиты, она будет опять обвинять его?

— Мне ведь со стороны виднее, — помолчав, тихо заговорила Елена Максимовна. — Она тебя очень любит. Когда умер твой отец, она в отчаянии не знала„ что делать. И только ты придавал ей силы. «Ничего, — говорила она, — у меня есть сын. Он будет таким же, как отец… будет мне помощни­ком!» Нелегко ей одной поднимать тебя на ноги. Нелегко… И мне обидно, что ты не понимаешь этого!