Иван Рак - Мифы и легенды народов мира. т.3. Древний Египет и Месопотамия

• Название: Мифы и легенды народов мира. т.3. Древний Египет и Месопотамия
• Автор: Иван Рак
• Издательство: Литература, Мир книги
• Жанр: Мифы. Легенды. Эпос
• Год: 2004
• ISBN: 5-8405-0586-2

Мифы и легенды народов мира — величайшее культурное наследие человечества, интерес к которому не угасает на протяжении многих столетий. И не только потому, что они сами по себе — шедевры человеческого гения, собранные и обобщенные многими поколениями великих поэтов, писателей, мыслителей. Знание этих легенд и мифов дает ключ к пониманию поэзии Гёте и Пушкина, драматургии Шекспира и Шиллера, живописи Рубенса и Тициана, Брюллова и Боттичелли. Настоящее издание — это попытка дать возможность читателю в наиболее полном, литературном изложении ознакомиться с историей и культурой многочисленных племен и народов, населявших в древности все континенты нашей планеты.

В данном томе читатели смогут ознакомиться с мифологией одной из древнейших культур мировой цивилизации — Древнего Египта, а также с легендами и мифами Месопотамии.

Комментарии: И. Рак, А. Немировский.

Художник И. Е. Сайко.

---

— Но боги не дали мне крыльев, — сказал Этана. — Как мне подняться на небо, чтобы добыть траву рождения?

— Спустись в глубокое ущелье, — отвечал Шамаш. — Отыщи там орла-калеку. Он поможет тебе.

Проснувшись, Этана отправился в горы, где гнездятся могучие орлы, и отыскал там мрачное ущелье, куда едва достигал взгляд Шамаша. На самом дне ущелья по стонам нашел он орла, ощипанного, со сломанными крыльями и с вырванными когтями.

Образец вавилонского рельефа из глазированных изразцов (эпоха Набуходоносора)

— О несчастный! — воскликнул Этана. — Кто с тобою жестоко так обошелся?

— Я сам виновник своих несчастий! — ответил орел с тяжким вздохом. — Много лет занимал я гнездо на высоком дереве, в корнях которого обитала змея. Мы жили как добрые соседи, предупреждая друг друга об опасностях. Если мне удавалось догнать и убить онагра, часть добычи получала нижняя соседка. Так мы блюли клятву верности, произнесенную перед ликом Шамаша. Но однажды у змеи появились детеныши, и мое неразумное сердце замыслило злое. Дождавшись, когда змея отправится на добычу, я распростер крылья, чтобы слететь вниз. Один из моих орлят, умная пташка, догадавшись о моем намерении, пропищал:

— Остановись, отец! Все взору Шамаша открыто.

Но я не придал значения этим словам и, упав вниз,

растерзал и съел змеиных детенышей.

Вскоре приползла мать-змея и, увидев, что змеенышей нет, взмолилась справедливому Шамашу, чтобы он наказал убийцу беззащитных. И дал Шамаш совет змее — отыскать тушу буйвола и в нее проникнуть.

Вскоре почувствовал я милый мне запах гниющего мяса и обратился к детям своим:

— Давайте слетаем отведаем буйвола.

— Не надо, отец, — закричал мой орленок, умная пташка. — Может, в туше гниющей змея притаилась?

Не послушался я малютки, полетел, сел на тушу, клюнул, кругом огляделся, снова клюнул, а как очистил все мясо снаружи, в чрево забрался. Тут меня змея и схватила, обломала мне крылья, всего общипала, истерзала и бросила в яму, чтобы кончил я век свой жалкой, голодною смертью.

Сжалился над орлом Этана, напоил его свежей водой, перевязал ему раны, и быстро они затянулись. Орел взмыл в небо, пробуя крылья, и опустился рядом с Этаной. И тогда сказал Этана орлу:

— Крылья твои сильны. Отнеси меня на небо, к престолу великого Ану.

— Садись! — отозвался орел. — Поудобней устройся. Прижмись грудью к моей спине. Ухватись за крылья руками.

Едва успел Этана за орла схватиться, как тот взмыл в небо. Когда они высоко поднялись, орел к нему обратился с вопросом:

— Взгляни на землю, что ты там видишь?

Взглянул Этана вниз и ответил орлу:

— Вся земля стала похожа на холм, а море за нею не шире Евфрата.

Поднялись они еще выше, и земля показалась Этане рощицей малой. Орел поднимался все выше и выше, пока земля стала не шире арыка, который копает в Аккаде садовник.

— Вот теперь мы добрались до верхнего неба, где боги одни обитают, — сказал орел, и тотчас же Этана увидел небесные врата, а за ними дворец великого Ану.

Дворец Саргона в Хорсабаде (реконструкция)

Спустившись у самого трона, Этана обратился к создателю мира с такими словами:

— О великий владыка, ты дал мне все, о чем может мечтать смертный. Но нет у меня потомства. Умру я, и забудется мое имя, словно бы и не жил я на свете. Одна у меня к тебе просьба. Дай мне прикоснуться к траве рожденья.

— Прикоснись, Этана, — сказал Ану. — Ибо Шамаш хвалит твое благочестье.

Тут на глазах Этаны на голом месте выросла сочная трава, и он к ней прикоснулся. После этого он поблагодарил Ану, сел на орла и дал ему знак опуститься.

Уже на пороге дома услышал Этана детский плач и понял, что стал отцом. Взял он младенца на колени и назвал его Балихом.

Прожил Этана на земле шестьсот лет[203], а когда пришло время уходить к предкам, трон Киша занял его сын Балих. От него слава об Этане и его смелом полете обошла всех черноголовых.

Спор Зерна и Овцы[204]

Были времена, люди голыми по земле бродили и траву ртами щипали, как овцы, ибо пустовала Гора Небес и Земли, Ану еще не сотворил ануннаков. Тогда не было и зерна, и Утту-ткачихи не было, ибо не было и овцы.

Видя это, обратился Энки к Энлилю:

— Отче! Дай человечеству силу для поддержания жизни.

И опустил Энлиль на землю Зерно и Овцу, приказав отделить их друг от друга. Овцу отвели на луг, изобилующий травами, и огородили его загоном. Для Зерна создали поле и поместили на нем плуг, ярмо и упряжку. И зажили Зерно и Овца, не мешая друг другу. Зерно взрастало в своей борозде, наливаясь влагой небес, наполняя житницы своим потомством. И жирела Овца на своем лугу. Из шерсти ее вытягивались нити, которые Упу-ткачиха превращала в одеяния.

И радовались на Горе Небес и Земли Ану и Энлиль своим творениям. Зерно же и Овца затеяли ссору:

— Не гордись, сестра, дарами своими, ибо не ты, а я героям силу даю. Не ты, а я — царских дворцов сытость. И пастух, что тебя пасет, сыт мной — не тобой. Что ж ты молчишь, Овца? Признай превосходство мое.

И отвечает Овца Зерну:

— Это меня, Зерно, Энлиль, владыка небес, с горы своей опустил, нити, что Утту ткет, взяты не от тебя. Я — пропитанье мужей, бурдюк с прохладной водой, ноги мужей я берегу от песка и раскаленных камней, сладкое масло я, меня воскуряют богам, в моем одеянии царь судит на троне своем, я облаченье жреца, когда он идет к алтарю. Можешь ли ты, Зерно, в этом сравниться со мной? Что ж ты молчишь, Зерно? Где твое хвастовство?

И сказало Зерно Овце:

— Когда поставят пиво на стол, дар мой хмельной, и вынут из печи хлеба, придет тебе конец. Слышишь, как точат ножи? В вечных бегах твоя жизнь. Гонят палкой тебя с поля, где я расту. Ветер, что рвется с высот, твой разрушает хлев, мне же он нипочем.

— Гонят, и я ухожу, — отвечает Овца Зерну. — Тебя ж и потомство твое вяжут, как взятых в плен, и, притащив на гумно, палками насмерть бьют и превращают в пыль. Сутью твоей, Зерно, до краев заполняют квашню и, зажигая печь, ставят в огонь. Не украшаешь ты стол, а служишь сидящим за ним пищей так же, как я.

Зерно и Овца продолжали свой спор, но боги от него свой слух отвратили.

— Отче Энлиль! — Энки произнес. — Пусть Овца и Зерно вместе по миру идут! Доли три серебра их упрочат союз. Но две из них Зерну отдадим. Пусть склонится Овца пред Зерном, да и остальные все преклонят колени, и тот, кто серебром владеет, кто имеет быков и овец, в воротах у того, кто зерно сохраняет, пусть постоит.

Так по воле Энки закончился спор Овцы и Зерна.

Песня Быка-пахаря

Шагает бык, блестят бока,
Кормилец наш на все века.
Живут одним твоим трудом
Великий царь и царский дом.
Трудись, трудись, Энлиля сын,
Черноголовых господин!

Пойду без хитрости в душе
Я к матушке моей Нанше[205].
Я с поля соберу росу
И ей напиться принесу.
И будет волею судеб
Готов взращенный мною хлеб.

Селянин! Вволю ешь и пей.
Недаром мне кричал «Эгей!»
И понукал к труду меня
 С зари и до заката дня.
И догоняет он быка
И в разговор вступает с ним:
— Моя работа нелегка,
Но я всегда неутомим,
На морде шерсть моя густа,
Спина, как в юности, чиста.

— Не наделен ведь ты умом.
Когда-то под твоим ярмом
Во имя сытости земли
Мы плуг тяжелый волокли
Весь день у неба на виду.
Плетьми хозяин Эмкиду[206]
Благословляет нас к труду.
Бык — земледельцу, не спеша:
— Поля благие орошай,
Пусть даже не пройдут дожди,
Земля для нас зерно родит.
Эгей! Живей Быка гони,
Святое поле борони,
И у Энлиля на виду
Веди святую борозду.
И бог Нинурта, наш пастух,
Поднимет добрым пивом дух[207].

Спор Плуга и Мотыги[208]

Могучему царскому Плугу дочь бедняка Мотыга однажды бросила вызов, призвав его к трону Энлиля. Горластая от природы, далекая от благородства, она возвысила голос:

— Напрасно ты бороздою, бездельник, гордишься длинной. Ведь нет никакого толку земле от твоих отвалов. Ведь ты же не роешь яму, не добываешь глину, и кирпичей не лепишь, и стен ты не укрепляешь, в арыки, что мною прорыты, не направляешь воду.

Брезгливо взглянув на Мотыгу, Плуг речь свою начинает размером, какой услышать ему привелось однажды:

— Взгляни на меня, деревяшка! Взгляни, как я безупречен. Сам царь под пение лютни мою рукоять сжимает и день этот праздником людным в календаре отмечает. И нет мне равного в мире. Я целину поднимаю. Я — землемер Энлиля. Благоговенье и трепет в людях я порождаю. Я — куча зерна золотого, всему народу податель. Пошевели мозгами, Мотыга, кто кормит нищих колосками — я или ты? И незачем мне, сестрица, в грязи с тобой копошиться. У моего сарая может всегда поживиться бедняк остатком соломы. Мне быть в этом мире князем, тебе ж — в непролазной грязи весь век, как рабыне, лазить.