Рекс Стаут - Малый и мартышка

• Название: Малый и мартышка
• Автор: Рекс Стаут
• Издательство: Нотабене
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1992
• ISBN: 5-87170-013-6

---

— Да, — оборвал его Кремер. — Беспокойство по поводу заряженного револьвера назвать детским никак нельзя. Ну вот, пожалуй, и всё, что меня пока интересует. В воскресенье утром вы открывали ящик стола Ковена в присутствии мисс Лоуэлл и видели там револьвер, не отличающийся от того, который вы видели раньше. Правильно?

— Да, так.

Кремер кивнул Солу:

— Отведи его обратно к Роуклиффу.

Я глубоко вздохнул. Стеббинс искоса поглядывал на меня, не то чтобы злорадно, но изучающе. Кремер проследил, чтобы после ухода Хильдебранда и полицейского дверь была плотно закрыта, и повернулся ко мне.

— Ну, теперь твоя очередь.

Я покачал головой и прошипел:

— Совсем потерял голос.

— Не смешно, Гудвин. Ты даже представить себе не можешь, насколько не смешно. Я даю тебе пять минут на размышления, чтобы ты осознал всю незавидность своего положения. Вульфу ты звонил до того, как позвонил нам, и, я думаю, не успел еще выстроить для него такую же стройную картинку, как для нас. Так что имей в виду. А к Вульфу я заеду, когда разберусь здесь, и мы с ним поговорим. Думаю, мы с ним найдем общий язык. В лучшем случае тебе припаяют незаконное хранение оружия. Ну что, может, подумаешь минут пять?

— Нет, сэр, — спокойно и с достоинством ответил я. — Я подумаю дней пять, а вот вам всем, вместе взятым, потребуется для этого неделя: с такой путаницей в голове к делу лучше не приступать. Ну а перед тем как проститься с вами, если вы действительно собираетесь отправить меня за решетку, хочу обратить ваше внимание на одну деталь. Когда я умышленно совершал убийство из револьвера Ковена, он «не был найден при мне», как вы изволили выразиться, к тому же я передал вашим людям шесть новеньких, чистеньких патронов, предварительно вынутых из моего револьвера. Надеюсь, ваши герои не проявят беспечность и не перепутают их с патронами, найденными в моем револьвере, после того как его извлекут из обезьяньей клетки. Это будет непозволительной оплошностью. А вопрос вот в чем: если я вынул патроны из своего револьвера для того, чтобы заменить их на патроны Ковена, то когда и с какой целью я это сделал? Я даю вам сутки на размышление для ответа на этот вопрос. Далее: если я действительно сделал это, тогда любезное предположение Ковена (которое я глубоко ценю) о том, что это было непредумышленное убийство, теряет всякие основания, так как я должен был заранее подготовиться. Так что не стесняйтесь. К чему мелочиться с незаконным ношением оружия? Предъявляйте уж сразу обвинение в убийстве, а там посмотрим. Всё. Я кончил.

— Не волнуйся, даже в случае условного приговора ты будешь лишен лицензии, — парировал Кремер.

Я лишь усмехнулся.

— Чертов осел! — добавил Стеббинс. Но я и ему ответил усмешкой.

— Уведи его, — проскрежетал Кремер и вышел.

5

Когда человека берут с поличным на месте преступления, как взяли меня, отправить его сразу за решетку довольно трудно, — этому предшествует значительная бюрократическая возня. В случае со мной дело было еще сложнее, так что лишение свободы немного откладывалось. Сначала я долго беседовал с помощником прокурора. Он был вежлив, интеллигентен и даже угостил меня сандвичами. К концу нашей беседы, уже шел десятый час, он совершенно запутался и сидел как истукан в мундире, с прилизанными волосами и бородавкой на щеке. Когда он собирался уходить, я посоветовал ему обратиться к доктору Воллмеру, специалисту по сведению бородавок.

Потом с минуты на минуту я ожидал обещанного визита инспектора Кремера. Естественно, по целому ряду причин я чувствовал себя обиженным, прежде всего из-за того, что меня лишили возможности присутствовать при разговоре Кремера с Вульфом. Их беседы всегда были очень интересны, но эта могла превратиться просто в шедевр, особенно после того как Вульф узнает, что он не только обманут клиентом, но и лишен ассистента, без которого некому будет отвечать на письма.

Дверь наконец открылась, но это был не Кремер, а лейтенант Роуклифф. Вот кого бы я убил не раздумывая. Я мог бы посочувствовать самым отпетым и бесчеловечным убийцам, попадись они ему в лапы. Он сел напротив и произнес со слащавым удовлетворением:

— Ну вот, слава богу, мы и добрались до тебя.

В этой манере он провел весь допрос. Я бы с радостью привел стенограмму двухчасового бдения с Роуклиффом, но боюсь, что это будет выглядеть нескромно с моей стороны. У него есть одна особенность — дойдя до определенной стадии раздражения, он начинает заикаться. А поскольку я чувствовал наступление этого состояния за несколько секунд, то начинал заикаться первым. Это дело очень тонкое и требует большой сосредоточенности, но в этот вечер мне на редкость везло. Не знаю, как ему удалось сдержаться и не прикончить меня, наверно только благодаря неуемному тщеславию: он жаждал стать капитаном и опасался Вульфа, который уже мог договориться с комиссаром, а может быть, даже и с мэром.

Кремер так и не появился, от этого я обиделся еще больше. Я знал, что ему удалось встретиться с Вульфом, так как около восьми часов они мне наконец разрешили позвонить, и я услышал холодный, как нос эскимоса, голос:

— Я знаю, где ты. У меня мистер Кремер. Я уже позвонил мистеру Паркеру, но сегодня вряд ли что-нибудь удастся сделать. Ты ел?

— Нет, сэр. Боюсь быть отравленным. Нахожусь на грани голодного обморока.

— Поешь. Мистер Кремер просто умственно отсталый. Попытаюсь внушить ему, что тебя надо выпустить. — И он повесил трубку.

В начале двенадцатого Роуклифф отбыл и меня перевели в камеру. Она ничем не отличалась от помещений подобного назначения, разве что в ней было довольно чисто и сильно пахло дезинфекцией, да и расположена она была удобно, так как ближайшая лампа в коридоре висела шагах в шести от нее и свет через решетку не бил в глаза. К тому же это была одиночка, что было очень приятно. Предоставленный наконец самому себе, без телефонов и прочих помех, я раз делся, аккуратно развесил на стуле свой новый полосатый костюм и, изготовив из рубашки нечто вроде пододеяльника, залез в кровать, чтобы обдумать все возможные неприятности. Но у моей нервной системы были совсем другие планы, и через двадцать секунд я заснул.

Утро началось очень активно: перекличка, путешествие в клозет, завтрак. После чего мне в полной мере было предоставлено насладиться уединением. Мои часы сломались. Я попробовал вести счет времени, наблюдая за секундной стрелкой, но это было малоэффективным. Как бы там ни было, я надеялся, что около полудня меня посетит Роуклифф. Однако этого не произошло, и я начал подозревать, что кто-то, как водится, потерял мои бумаги, а все, естественно, слишком заняты, чтобы остановиться и подумать, что я здесь делаю. Второй завтрак, который я не стану описывать, несколько нарушил однообразие моего существования, но, вернувшись в камеру, я снова оказался один на один со своими часами. По десятому разу я пытался разложить все, что произошло, но в голове была такая путаница, что мне не удавалось продвинуться дальше первого шага, не говоря уже обо всем остальном.

В начале второго дверь открылась, и коридорный, толстый низкорослый парень, у которого было только пол-уха с правой стороны, велел мне выйти. Я с радостью откликнулся на его предложение и, дойдя до лифта, спустился на первый этаж, в административный корпус. Навстречу мне двигалась тощая долговязая фигура с бледным лицом. Это был Генри Джордж Паркер — единственный адвокат, услугами которого пользовался Вульф. Он пожал мне руку и сообщил, что через минуту вытащит меня отсюда.

— Можете не спешить, — холодно сказал я, — если это противоречит интересам дела.

Он рассмеялся, и мы вошли в комнату. Со всеми формальностями, не требовавшими моего присутствия, уже было покончено, и ему действительно потребовалась всего лишь минута. По дороге к такси он объяснил, почему мне пришлось так долго торчать за решеткой. Обвинение в незаконном ношении оружия, естественно, особой опасности не представляло, но против меня были выдвинуты свидетельские показания, подкрепленные материальными уликами. В результате окружной прокурор потребовал залог в пятьдесят тысяч, и так уперся, что единственное, что удалось сделать Паркеру, уломать его на двадцать. Так что от уголовной ответственности я так и не был освобожден. Когда такси пересекало Тридцать четвертую стрит, я с тоской посмотрел на западный берег реки: я не испытывал особых чувств к Нью-Джерси, но сейчас мысль о переезде в другой штат показалась мне привлекательной.

Мы поднялись с Паркером по нашему старому крыльцу, и я достал свой ключ, но оказалось, что дверь изнутри закрыта на цепочку, — пришлось звонить. Дверь открыл Фритц Бренн, наш домашний эконом. Мы сняли пальто и шляпы.

— Ну как ты, Арчи? — спросил Фритц.

— Плохо. Ты разве не чувствуешь запаха? — лаконично ответил я.