Давид Каспер - Невиртуальная реальность (сборник)

• Название: Невиртуальная реальность (сборник)
• Автор: Давид Каспер
• Жанр: О войне
• Год: 2009
• ISBN: 978-965-7288-25-2

Давид Каспер – солдат. Сначала Советской, а затем Армии Обороны Израиля.

Воевал, убивал, терял товарищей, был ранен, стал инвалидом.

В его повестях и рассказах точный и жесткий мужской военный быт.

А еще – любовь. Любовь под бомбами в Хайфе во время Второй Ливанской. Любовь под палящим солнцем Тель-Авива…

А еще – правда. Выстраданная, пережитая правда солдата и израильтянина.

---

– Эй! Завсклад! – закричал Макс войдя в тускло освещенную комнату. Тень за столом распрямилась, и он увидел своего будущего работодателя. Он что-то жевал и, проглотив, повелел Яцкевичу ленивым голосом:

– Ыды суда.

Кладовщик Навазов был высок и свиреп. Его круглое, раскосое лицо было неестественно желтого цвета. Лохматые брови свисали над глубоко посажеными маленькими глазками. Несмотря на то что ему было, судя по всему, не более двадцати, выглядел Рахмат намного старше.

«Это из-за морщин», – подумал Максим. Кладовщик был родом из Южного Казахстана и, очевидно, всю свою жизнь провел пася овец под ярким солнцем Алтая. Кличка кладовщика была – Чингиз-Хан, хотя, по сроку службы, ему скорее подошло бы звание сотника в монгольском войске. Кривые ноги Рахмата наталкивали на мысль о его кавалерийском призвании.

– На, почытай пока. – Чингиз-хан кинул на стол газету «Красная звезда». На первой странице были обязательные для любого периодического издания Советского Союза ордена. Но кроме орденов и фотографий для Яцкевича не было ничего понятного. Газета была на узбекском языке. И хоть узбекская письменность – та же, родная кириллица, создавалось впечатление, что набирали ее под воздействием тяжелых наркотиков, тыкая пальцами в первые попавшиеся клавиши.

Под орденами и названием помещалась фотография танка Т-72 в тени которого, улыбаясь, обнимались трое солдат.

– «Бастапкы танк бару, талдау сару кегал», – прочитал Максим и стал вполголоса переводить статью.

– «Здравствуй, мой любимый Равшан! – Фатима прижалась к джигиту и положила его ладонь на свою высокую грудь. Равшан зарычал и, оторвав черную пуговицу, засунул свою пылающую руку под ее хиджаб. – Наконец-то ты пришел!» – Не в силах больше сдерживаться, он разорвал ее одежду и припал губами к ее маленькому затвердевшему соску. От укуса девушка вскрикнула и взмахнула руками. Равшан сжал ее родильное место. У Фатьмы перехватило дух».... – Максим не понимал этот язык, но надеялся, что переводит близко к тексту.

– Где?! – Заверещал казах. – Дай мнэ эту бесцэнную бумагу!

– Вот. – Максим передал газету. – Главная статья.

Рахмат быстро пробежал глазами первую страницу, перевернул, просмотрел вторую, снова перевернул и откинул печатный рупор советских вооруженных сил.

– Нэт! – Взвыл он. – Все про Советскую армию!

– Ну, где-то там. – Макс побоялся рассмеяться, опасаясь гнева кривоногого «деда».

– Гдэ ты читал?! – угрожающе взревел он. – Говоры, шайтан, ящик масла дам!

– На первой странице, – серьезно сказал Яцкевич. – Я же узбекского не знаю, вот и перевожу как умею.

– Это не узбекский! Это казахский!

– Ну вот видишь. Поэтому и ошибся.

Завсклад сильно ударил Максима в грудь и что-то долго кричал на него на гортанном, непонятном языке, затем повернул лицо к потолку и стал жаловаться Аллаху. Потом рухнул на колени и начал молиться, иногда стукаясь лбом в грязный пол.

В конце концов он сел, по-арабски скрестив под собой ноги.

Навазов закрыл глаза, расставил руки ладонями вверх, поднял лицо и что-то заунывно запел вздрагивающим голосом. По грязным щекам катились слезы.

«Блин. Тоже мне трагедия. Бабу захотел, – подумал Макс. – Все хотят»...

Возле входа забибикали.

– Ыды. – Сказал Чигиз-Хан не открывая глаз. – Грузовик прышол. Восем мешков. Сложы в углу.

Яцкевич вышел из склада и подошел к кабине зеленого Газ-53.

Ему повезло. По короткой прическе и другим признакам он определил в водителе «духа».

– Что привез? – Спросил Макс. Он распустил ремень и расстегнул верхние пуговицы, старательно разыгрывая из себя старослужащего.

– Комбижир «Могилевский». Вам восемь мешков.

– А не нам? Пожрать что-нибудь есть?

– Только это и мешок концентрированного супа. Но есть это невозможно. Банка на котел. – Оробевший водитель не смел возразить.

– Пойми, душара, – Максим благосклонно хлопнул по плечу молодого солдата. – Есть можно все, где есть органические вещества. А в комбижире их нет. – Яцкевич забрался в кузов, звездочкой пилотки распорол мешок с консервами и сунул в карман штанов одну банку. – Ладно. – Крикнул он водителю спрыгнув на землю. Разгружай комбижир. Скидывай в угол склада.

Водитель взвалил мешок на плечо.

– Помоги, а? – Попросил он кряхтя. – Тяжело...

Но Яцкевич сел на землю и закурил сигарету.

– Обойдешься. Ты еще мамины котлетки не выкакал. Дурной силы в тебе много. Пошел!

Сгибаясь, «дух» потащил мешок. Максим остался курить на свежем воздухе. Он мечтал о «гражданке».

И хотя солдат прослужил меньше года, жизнь дома, без кирзовых сапог и зимне-летних портянок, казалась ему фантастичной. Он прекрасно знал, что там, за забором из колючей проволоки, ездят разноцветные машины, гуляют девушки и можно лечь спать не по команде «отбой», а просто так, когда захочется. Теперь это казалось ему невероятным. Это были картинки из другого мира, с другой планеты. А ведь с девушкой можно познакомится, пригласить в кино, подарить ей цветы, и кто знает, что дальше...

Максим резко остановил себя. Эти мечтания ни к чему хорошему привести не могли. Это были сюжеты из книжек, фильмов. А в его жизни был завсклад Чингиз-Хан, бьющий лбом в грязный пол, и «дух», тяжело тащивший мешки с комбижиром. Стоило подумать о водителе, как он материализовался. Закончив разгружать грузовик, солдат подошел к Максиму и не спрашивая разрешения уселся рядом.

– Товарищ дедушка, – попросил он тяжело дыша. – Сигаретки не найдется?

Максим протянул ему три.

– Держи, заработал. А я пошел за гонораром. Калымакы по ихнему.

– По чьейному?

– По-казахски. Или по-узбекски. Послужишь с мое – все языки узнаешь.

Водитель молчал, глубоко затягиваясь. Затем широко открыл голубые глаза и простонал:

– Ой, доживу ли?

– А куда ты денешься? – Спросил Макс и добавил: – Думаешь, «дедом» быть легко?

Он надеялся, что Чингиз-Хан его не слышит. За самовольное прибавление года к сроку службы можно было получить в морду. И не раз. Но тут из глубины пропахшего мышами помещения подал голос дикий кладовщик.

– Яцкэвыч!! Ыды суда!! – Ревел он. Максим вскочил и махнув рукой водителю побежал внутрь.

Макс возвращался на КП длинной дорогой. Под мышкой была зажата буханка хлеба. В карманах лежала пачка маргарина и банка консервированного супа. Несмотря на молоток, старшине было бы трудно объяснить, чем именно он занимается, и Яцкевич по большой дуге обходил места его возможного пребывания.

«Скоро обед, – думал солдат. – Полдня уже прошло. Еще бы полдня как-нибудь откосить – и отбой. И день прожит не зря».

В отличие от других военнослужащих срочной службы, считавших два года службы бесцельно потерянным временем, Яцкевич был уверен: этот день прожит не зря.

Он не ошибался.

(Прошло много лет, но Максим не забыл ничего из своей армейской службы. И каждый раз, когда он вспоминал о времени, проведенном в полку ПВО под Воронежем, он думал о том, что если он прошел эти два года – он пройдет все что угодно. Тот бесценный опыт выживания в нечеловеческих условиях приобрести было невозможно. Нигде и никак.)

3. ФАНТОМАС

Капитану Старовойтову. Единственному человеку из встреченных мной офицеров Советской Армии.

– Болыт. Очэн болыт.

Ванька потянулся. Это был здоровенный рыжий солдат рязанской внешности, милостью судьбы назначенный отбывать 2-х летнюю службу в Советской армии фельдшером. Служба подходила к концу. На столе лежал маленький календарь с проколотыми иголкой числами. До приказа об увольнении в запас оставалось 114 дней.

«Еще две недели, и надо стричься наголо», – счастливо подумал Иван. Обычай оболваниваться под ноль за 100 дней до приказа был свят.

Фельдшер надеялся уволиться одним из первых, в середине октября.

«А это значит... А значит осталось съесть 570 метров макарон, отлить 280 литров мочи, – подсчитал он, – 140 раз посмотреть 720-и серийную программу «Время»... Много. Очень много».

Он закрыл глаза. Голову кружило легкое опьянение. Полчаса назад прапорщик Грищенко принес гвардейский значок и был вознагражден 150-ю граммами спирта, который был немедленно выпит. Горло першило. Неразбавленный спирт обжигает гортань, а разбавленный – мутная гадость. И гадость женская.

Настоящий мужчина, тем более врач, никогда не унизит себя разбавлением.

Значок он намеревался перепродать связистам с трехсот процентной выгодой.

– Так я это... Того... Справка нужен. Болыт очен...

Несфокусированным взором Ваня окинул вошедшего в святая святых воронежского полка ПВО – амбулаторий. Святее была только, пожалуй, кухня.

Солдат был новобранцем. Новая гимнастерка коробилась. Плохо подшитый подворотничок несвеж. Не ослепительно белого цвета. На бритой голове отросла короткая, короче волоса зубной щетки, щетина.

«Распустили духов. Скоро в казарму баб начнут приводить. Станут водку пьянствовать и дисциплину нарушать». – Обязанность воспитывать молодое поколение лежала на старослужащих, и он решил действовать.