Даниэль Труссони - Ангелология

• Название: Ангелология
• Автор: Даниэль Труссони
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-56961-8

Эванжелина, молодая монахиня-францисканка, трудится в библиотеке монастыря Сент-Роуз, известного своей коллекцией изображений ангелов. Однажды девушка обнаруживает письмо от знаменитого филантропа Эбигейл Рокфеллер, адресованное бывшей настоятельнице. В письме идет речь о какой-то экспедиции, в 1943 году отправленной в Болгарию. Похоже, там, в Родопских горах, было обнаружено нечто исключительно важное.

Так начинается разгадка великой тайны, уходящей на тысячи лет в прошлое, к началу бесконечной войны рода людского с прекрасными чудовищами — нефилимами, потомками тех, кого «дочери человеческие» рождали от «сынов Божьих».

---

Я сразу же поняла, что эта тетрадь из тех, которые вела Серафина на старших курсах, ее наблюдения, записанные мелким почерком. Действительно, здесь содержалось намного больше, чем простые конспекты лекций. На первой странице золотом было напечатано слово «АНГЕЛОЛОГИЯ». Листы были заполнены замечаниями, предположениями, вопросами, возникавшими во время лекций или при подготовке к экзамену. Было видно, как расцветала любовь доктора Серафины к допотопной геологии — в тетрадь были тщательно перенесены карты Греции, Македонии, Болгарии и Турции, как будто она проследила точные контуры границ каждой страны. Здесь было все — каждая горная цепь, каждое озеро. Названия пещер, перевалов и ущелий написаны греческими буквами, латиницей или кириллицей, в зависимости от того, какой алфавит использовался в этой области. На полях, почерком еще мельче, были записаны примечания. Очевидно, эти чертежи создавались при подготовке экспедиции. Доктор Серафина готовилась к ней со студенческой поры. Я поняла, что, возобновив работу доктора Серафины с этими картами, я сама могу раскрыть географическую тайну экспедиции Клематиса.

Среди узких столбцов слов были рассеяны, как сокровища, рисунки доктора Серафины. Нимбы, трубы, крылья, арфы и лиры — то, о чем думала мечтательная студентка на лекциях тридцать лет назад. Между конспектов обнаружились иллюстрации и выдержки из ранних работ по ангелологии. В середине тетради я наткнулась на несколько страниц, заполненных числовыми квадратами, или магическими, как их обычно называли. Они состояли из рядов чисел, сумма которых была одинаковой в каждом ряду, каждой диагонали и каждой колонке — неизменное волшебство. Конечно, я знала историю магических квадратов — они были известны в Персии, Индии и Китае, а в Европе прежде всего появились на гравюрах Альбрехта Дюрера, художника, работы которого меня восхищали, — но у меня никогда не было возможности исследовать хоть один из них.

Рукой доктора Серафины бледными красными чернилами было написано:

«Один из самых известных квадратов, который чаще всего используется для наших целей, — квадрат SATOR-ROTAS. Самое древнее его изображение было найдено в Геркулануме, современном Эрколано, итальянском городе, частично разрушенном во время извержения Везувия в 79 году нашей эры. SATOR-ROTAS — латинский палиндром, акростих, который можно прочитать множеством способов. По традиции квадрат в ангелологии обозначал наличие модели. Квадрат не код, за который его часто ошибочно принимают, а символ, предупреждающий ангелолога о том, что он располагает важным, макросхематическим значением. В определенных случаях квадрат указывает на то, что неподалеку что-то спрятано — может быть, какое-то послание. Магические квадраты всегда применяли во время религиозных обрядов, и этот не исключение. Такие квадраты использовались с древних времен, и наша группа не приписывает себе заслугу их создания. Квадраты находили в Китае, Аравии, Индии и Европе, и в восемнадцатом веке в США их даже составлял Бенджамин Франклин».

На следующей странице был изображен квадрат Марса.

Под ним Серафина писала:

«Символ Михаила. „Символ“ происходит от латинского „sigillum“ — „печать“ или древнееврейского „segulah“ — „слово духовного воздействия“. Во время обряда каждый символ изображает духовную сущность, светлую или темную, которую может вызвать ангелолог. Чаще всего это ангелы и демоны высших иерархий. Вызов совершается с помощью магии, символов и ряда симпатических обменов между духом и вызывающим агентом.

Примечание: вызов с помощью магии — чрезвычайно опасное действие, часто трагически заканчивающееся для медиума, и должно использоваться только как самое крайнее средство призвать ангельских существ».

Перевернув страницу, я нашла многочисленные наброски музыкальных инструментов — лютню, лиру, тщательно прорисованную арфу. Подобные картинки я видела на первых страницах тетради. Эти изображения мне ни о чем не говорили. Я не знала, как звучат эти инструменты, не знала нотной грамоты. Я всегда была сильна в цифрах, изучала математику и другие точные науки, но почти ничего не понимала в музыке. Небесное музыковедение, в котором так хорошо разбирался Владимир, ангелолог из России, было для меня чем-то непостижимым, я терялась в тональностях и гаммах.

Занятая этими мыслями, я наконец оторвалась от тетради. Габриэлла пересела на диван рядом со мной и, подперев рукой подбородок, лениво листала страницы какой-то книги. Она была одета в незнакомые мне вещи — блузу из шелкового твила и широкие брюки, которые были сшиты будто специально для нее. Под прозрачным рукавом на левой руке едва виднелся бинт — единственное свидетельство травмы, полученной неделю назад после лекции доктора Рафаэля. Казалось, передо мной совершенно другой человек, а не та до смерти испуганная девочка, которая сожгла себе руку.

Присмотревшись, я различила название: «Книга Еноха». Хотя мне не терпелось поделиться с Габриэллой своим открытием, я знала, что ее лучше не отрывать от чтения. Я снова закрыла золотую застежку, сжав тонкие серповидные крылья, пока не раздался щелчок. Затем, решив опередить ее в работе по систематизации, я заплела волосы — длинные, непослушные светлые волосы, которые я хотела остричь в короткое каре, как у Габриэллы, и в одиночку занялась скучной сортировкой бумаг Валко.

Доктор Серафина обычно приходила в полдень, чтобы проведать нас и принести обед — корзину с хлебом и сыром, банкой горчицы и бутылкой холодной воды. Обычно я едва могла дождаться ее прихода, но в то утро я увлеклась работой и не заметила, что близится время обеда, пока она не ворвалась в комнату и не поставила корзину на стол перед нами. За прошедшие часы я не обращала внимания ни на что, кроме беспрерывно добавляющихся данных. Записи Валко, которые остались от самой первой экспедиции, изнурительной поездки в Пиренеи, с размерами пещер, их градациями и удельным весом гранита, занимали десять блокнотов. Только когда доктор Серафина села рядом с нами, я оторвалась от работы и поняла, что ужасно проголодалась. Я собрала бумаги и закрыла тетради. Затем удобно устроилась на диване, расправила габардиновую юбку на ярко-красной шелковой обивке и приготовилась пообедать.

— Ну, как успехи? — спросила доктор Серафина.

— Я читала повествование Еноха про наблюдателей, — ответила Габриэлла.

— А, — проговорила доктор Серафина, — я могла бы догадаться, что вас увлечет Енох. Это один из интереснейших текстов канона. И один из самых странных.

— Самых странных? — переспросила я.

Если Енох настолько интересен, почему Габриэлла не показала мне его произведение?

— Это завораживающий текст, — сказала Габриэлла. — Я понятия не имела о его существовании.

Ее глаза сияли. Когда она была такой, я не могла на нее насмотреться.

— Когда его написали? — спросила я, раздосадованная тем, что Габриэлла снова опередила меня. — Он современный?

— Это апокрифическое пророчество, написанное прямым потомком Ноя, — ответила Габриэлла. — Енох утверждал, что его взяли на Небо и он общался с ангелами.

— В современную эпоху Книгу Еноха отвергли, объявив, что это просто приснилось безумному патриарху, — объяснила доктор Серафина. — Но это самое первое упоминание о наблюдателях.

Я нашла подобную историю в тетради профессора и подумала, что это тот же самый текст. Словно прочитав мои мысли, доктор Серафина сказала:

— Я переписала некоторые отрывки из Еноха в тетрадь, которую вы читали, Селестин. Разумеется, вы обнаружили эти отрывки. Но Книга Еноха настолько сложна, в ней столько замечательной информации, что я рекомендую вам прочесть ее полностью. И доктор Рафаэль потребует, чтобы вы прочли ее на третьем курсе. Если, конечно, в следующем году мы вообще будем учиться.

— Один отрывок меня особенно потряс, — призналась Габриэлла.

— Правда? — с довольным видом спросила доктор Серафина. — Можете его вспомнить?

Габриэлла процитировала:

— «И явились два пресветлых мужа, каких никто не видывал на земле. Лица их сияли подобно солнцу, очи — будто горящие свечи, а из уст исходил огонь. Одеяния их напоминали пену морскую, тела переливались разноцветными красками, крылья были светлее золота, а руки — белее снега. Они встали у изголовья одра и окликнули меня по имени».[22]

К моим щекам прихлынула кровь. Таланты Габриэллы, за которые я когда-то полюбила ее, теперь возымели противоположный эффект.

— Превосходно, — похвалила доктор Серафина, глядя на нее одновременно с радостью и осторожностью. — И почему этот отрывок вас потряс?

— Эти ангелы — не хорошенькие херувимы, стоящие у небесных врат, не светящиеся фигуры, которые мы видим на картинах эпохи Возрождения, — пояснила Габриэлла. — Это внушающие страх, пугающие существа. Когда я читала рассказ Еноха об ангелах, мне показалось, что они ужасны, почти чудовищны. Честно говоря, они пугают меня.