Эдвардас ГУДАВИЧЮС - История Литвы с древнейших времен до 1569 года

• Название: История Литвы с древнейших времен до 1569 года
• Автор: Эдвардас ГУДАВИЧЮС
• Издательство: Фонд имени И. Д. Сытина BALTRUS
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-94953-029-2

В книге известного историка Эдвардаса Гудавичюса приводятся новые факты, смелые, оригинальные наблюдения и интерпретации. Знание современных методов позволило автору компактно поместить Литву в общемировой контекст, а также сопоставить судьбу литовского народа и государства с развитием мира и Европы, показать неизбежность событий и решений, трезвым взглядом оценить достижения и неудачи.

---

Куда более актуальной была для Литвы смерть последнего мазовецкого князя Януша, последовавшая 24 марта 1526 г. Мазовецкое дворянство, чтобы сохранить автономию своего княжества, стремилось выдать замуж сестру Януша Анну с тем, чтобы сделать князем ее мужа. Самым серьезным претендентом был брат прусского герцога Альберта Вильгельм, которого не желали ни литовские, ни польские политики. Литовская знать, мечтавшая сделать мазовецким князем Сигизмунда-Августа, и тут нашла общий язык с Боной. В этом случае Ягеллоны, кроме двух государств, получили бы во владение отдельное княжество, а это ослабило бы положение Польши в их политической системе. Однако Сигизмунд /538/ Старый был вынужден уступить польской аристократии, и в том же 1526 г. Мазовия была окончательно присоединена к Польскому королевству. Литовцам это было отнюдь не на пользу. 1526 г. принес еще одно роковое событие: под Мохачем турки разгромили венгерское войско, погиб король Людовик (Лайош). Пресеклась чешско-венгерская ветвь Ягеллонов, началось турецкое вторжение в Венгрию. Сопротивление венгров было обречено в силу того, что Габсбурги видели главного врага в семействе Заполиев, поддержанном национальной партией; Венгрия на несколько столетий выпала из колоды политических сил Центральной Европы. Непосредственное османское соседство уменьшало международный вес Польши. Это отражалось на положении династии Ягеллонов и вредило Литве. Однако трудности, испытываемые Польшей, заметно уменьшали ее давление на Литву.

В таких обстоятельствах был предложен проект провозглашения Литвы королевством. Когда Вильнюса достигла весть о том, что папа сулит корону Василию III, Альберт Гаштольд предложил короновать Сигизмунда-Августа. Это был неплохо продуманный ход: не коронуя ныне властвующего монарха, можно было избежать возможного столкновения с поляками, а затем последние должны были бы столкнуться с уже свершившимся фактом коронования. Литовские политики видели цель не в более высоком ранге государства, но в укреплении суверенитета Литвы: ранг был лишь средством для защиты независимости («королевство не может быть поглощено королевством»). Для заваленного польскими проблемами Сигизмунда Старого этот шаг, заманчивый для династии, но вместе с тем чрезвычайно рискованный, был неприемлем. Как и за 100 лет до этого, проект объявления Литвы королевством остался не реализован.

Государственный механизм, брошенный великим князем на произвол судьбы, скрипел, но действовал. В 1526 г. удалось продлить перемирие с Россией до Рождества 1532 г. Провалились попытки созвать сейм в Бресте в 1527 г. В начале того же года страна, отвыкшая от подобного, испытала мощное вторжение крымских татар. В Польше они разорили Белзскую и Люблинскую области, в Великом княжестве Литовском достигли Пинска. Урон был огромен, однако на сей раз проявились изменения в оборонных возможностях государства. Ничего не дожидаясь, паны за неделю-две смогли собрать силы и скоординировать действия с гетманом Константином Острогским (свою дружину предоставил и тяжущийся с ним Альберт Гаштольд). Поход на территорию самого Крымского ханства (по пути к войску присоединились некоторые пограничные гарнизоны) застал крымчан врасплох. Спешенные татары были внезапно атакованы близ реки Ольшаницы. Большая их часть погибла, были освобождены тысячи пленников. /539/

Ольшаницкая победа получила широкий отклик и зримо доказала эффективность литовской обороны. Она на несколько лет предопределила более мирные отношения с Крымом. Польские политики, глухие к отчаянным просьбам о помощи, хотя бы мысленно начали смиряться с тем, что уния в принципе неприемлема для Литвы, и на смену их аннексионизму пришел более мягкий гегемонизм. Укрепившийся Альберт Гаштольд использовал свое положение не только в личных, но и в государственных интересах. Сейм, собравшийся в Вильнюсе в конце апреля 1528 г., затянулся до 1529 г. и отличился результативностью. Серебщина (правда, с /540/ трудом) была востребована. Сейм подтвердил проведенную таксацию (инвентаризационную оценку) дворянских поместий. В конце 1528 г. завершив подобную дворянскую войсковую перепись, Литва на сравнительно высоком уровне упорядочила свою военную организацию. Списки чрезвычайно помогли военному руководству и его подручным (в первую голову – хорунжим) в созыве воинов, ибо стало понятно, кого следует призывать и чего требовать. Одновременно это была нобилитационная метрика, уточнившая сословную принадлежность дворянства. Еще более важным результатом было принятие свода законов – I Литовского статута (его 29 сентября 1529 г. ввел великокняжеский циркуляр). За работой сейма наблюдал прибывший в Литву Сигизмунд II. Впервые открыто прорвалось возмущение дворян гегемонией панов и коррупцией. Его удалось смягчить предоставлением стране привилея 1529 г., гарантировавшего дворянам непосредственную подчиненность великому князю во всех случаях предоставления земли. Сигизмунд II объявил собравшимся державцам поместий хозяйственный устав для вильнюсского и тракайского поветов. В 1529 г. начались переговоры о границе с Россией.

Утверждение на высоком уровне литовской правовой системы суммировало результаты сословного развития страны и фиксировало европейскую общественную структуру Литвы, политическую и социальную интеграцию литовского и русинского дворянства. Политически этот баланс был подчеркнут 18 октября 1529 г. при публичном возведении Сигизмунда-Августа в великие князья Литовские. Достигнув этого, Сигизмунд II в ноябре отбыл в Польшу. Следуя обычной практике, в 1530 г. поляки назвали Сигизмунда-Августа своим королем. Подобное признание порядка престолонаследия свидетельствовало о возросшем весе Литвы в персональной унии. Положение Литвы – между Россией и Польшей – стабилизировалось. /541/-/543/

IV глава ПОКОЛЕНИЕ РЕФОРМАЦИИ

1. Два десятилетия соперничества Боны и высшей знати

а. Расхождение в целях Боны и Альберта Гаштольда

Прочное прикрепление крестьян к поместьям превратило верхний слой дворян в землевладельцев, способных воспользоваться правовым статусом, провозглашающим их сословные привилегии. В источниках первой половины XVI в. наряду с термином «дворянин» появился «земянин» (ему сопутствовал термин «необосновавшийся дворянин»). Ориентированная на отдельные территориальные единицы, перепись призывного войска фиксировала всё более четкую военную дворянскую организацию, представляемую хорунжими. Формирование панских владений, разделение великокняжеских имений в волостях или превращение этих волостей в имения, гарантия непосредственной подчиненности дворян в привилее стране от 1529 г., – выделяли эту организацию из общеволостной административной и правовой юрисдикции. Конечно, это совершалось медленно, поскольку администраторы одновременно были и судьями, однако в I Литовском статуте все же нашлась статья, согласно которой дворяне не подлежали суду тиунов. Появившиеся в Литве рыцари немедленно превращались в землевладельцев. В Великом княжестве Литовском эти процессы слились в один, тогда как в более зрелых странах Европы они следовали друг за другом. Возникновение понятия дворянин-земянин указывало на образ жизни землевладельца как на явление, а этим явлением определялось возникновение сословного сознания.

Так состоялось юридически оформленное существование литовской сословной модели, которая одновременно была властью панской олигархии. Сложившееся дворянское сословие олигархия считала своей опорой, и сам расклад социальных сил это ей позволял. Дворяне не воображали своего реального положения без панской гегемо- /544/ нии, без права панов говорить от имени всего дворянства. Рядовые дворяне стремились в дворянскую элиту, эта элита – в низший слой панов, последний – к вершине панской карьеры. Взгляд бояр на государственное управление определялся прежде всего взглядами панов. Однако появление и функционирование сейма позволило дворянам понемногу ощутить свое место в государстве. Дворянство ориентировалось на панское самосознание, но паны, прививая дворянам собственное понимание государственных ценностей, порождали тем самым и самостоятельный взгляд на эти ценности. Национальное и политическое самосознание проникало в толщу дворянства и развивалось как дворянская разновидность самосознания, вызывая необходимость в проявлении социальных и политических интересов. Мнение дворян уже приходилось учитывать при каждом назначении серебщины, взыскиваемой с их крестьян, а также при выработке условий военной службы. При обсуждении всех вопросов перевешивал голос панства, но он уже не был единственным, а представители дворянства почувствовали естественную солидарность и ответственность перед оставшимися на местах товарищами по сословию. Сейм стал школой осознания дворянами их социальных и политических интересов.