Лев Могилев - Железный человек

• Название: Железный человек
• Автор: Лев Могилев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Он слышал за спиной оживленные разговоры. Много людей, его попутчиков, пассажиров. И ни одному из них нет до него никакого дела. И многие из них, быть может, счастливы. Они не знают, кто он. Они не знают, что у него в душе. А если б знали, то в ужасе отшатнулись бы от него. Они ни о чем не знают. Там, внизу, в темной каюте спит мертвым сном железный человек. Железный человек, Гарри... удивительное творение природы и человеческого гения. Гарри... Тоскливое чувство сжало грудь профессора. Это имя напомнило ему другое, давно прошедшее. Мягкие ласковые детские руки, большие доверчивые глаза...

- Господин профессор!

Траубе вздрогнул и оглянулся. Но тревога была напрасной: обращение относилось не к нему. Молодая дама приветливо здоровалась с маленьким шароподобным старичком. Старичок широко улыбался и не постариковски строил даме глазки.

- Ну как? Как самочувствие? Не укачало? Хе-хе... Это еще цветочки... Вот подальше отъедем...

- Что вы меня пугаете! И нисколько я не боюсь. В прошлом году мы с мужем переплыли океан...

- Так то с мужем! А теперь, наверно, без мужа?

Собеседница покраснела и не нашлась сразу, что ответить.

Траубе отошел в сторону. Ему было не до шуток. Розовая полоса зари разгоралась на востоке. Ветер крепчал. Качка стала заметнее. Темная поверхность воды вздувалась и опадала. Мощный нос судна разрезал ее, она круглилась, поблескивая острыми краями. А по темному почти черному полированному скату серыми шапками с шипением сползала пена. Она разбегалась причудливыми узорами по зыбкой бугристой поверхности. Она таяла и рождалась вновь. И в этом рождении и умирании было нечто символическое.

Траубе смотрел и смотрел. Он сознавал, что пора идти в каюту. Но идти не хотелось.

И вот издалека брызнули яркие солнечные лучи. Волны сталн темно-синими. Лишь при взгляде прямо вниз в необычайной прозрачности воды сквозь глубокую прозелень угадывалась глубина. Огромное солнце, расплываясь у горизонта, медленно поднималось над морем.

Профессор спустился в каюту. И едва переступил он порог, как страшные воспоминания снова нахлынули на него. В каюте было уже достаточно светло. Железный человек неподвижно лежал на постели. Тревожные мысли роились в голове Траубе. Только сейчас он начал осознавать свое положение. До этого он действовал, как в тумане. Ему не было времени думать о последствиях. Все случилось неожиданно, обрушилось, как лавина.

Но все же в лихорадочной спешке, в огромном нервном напряжении, граничащем со срывом, он успел сделать необходимое.

"Ключ у меня. До вечера, во всяком случае, они не зайдут в номер, - размышлял Траубе, - ну, а если? Нет, нет! Я же предупредил. Значит, до вечера есть запас времени. А Мак? Не хватится ли его Сандерсон?" - Траубе тут же отказался от этого предположения. Бесшабашный образ жизни Мака исключал его.

"А машина? Не поступил ли я неосторожно, использовав ее для бегства?" Траубе заставил себя воскресить в памяти различные моменты поездки. Вот они выходят из подъезда... Вот они подходят к машине... Не обратил ли кто-нибудь внимания на то, что они садятся не в свою машину? Едва ли! В шумном круговороте, в потоке людей и машин на площади перед отелем едва ли они привлекли чье-нибудь внимание! Иное дело - дальнейшая судьба машины. Они оставили ее на одной из улиц портового города у подъезда гостиницы. Дальнейший путь совершали в метро. Потом на такси. Потом...

Едва ли узнают, кому принадлежит машина. По крайней мере до вечера... Но придет вечер... Страшный вечер... В эфире, по проводам полетят тревожные сигналы.

Траубе вздрогнул и посмотрел в сторону железного человека. Неподвижен! Ничто не тревожит его! Вся тяжесть случившегося легла на плечи Траубе.

Профессор углубился в изучение карты. Так. В пять часов вечера они зайдут в один из портовых городов. Вот теплоход медленно пришвартовывается. Вот опускаются трапы... По трапу на борт подымаются полицейские чиновники.

"Укажите каюту пассажира Траубе", - слышит профессор властный голос.

Что за чепуха! Здесь никто не знает его имени! Но совершенно ясно, в пять часов нужно сойти с теплохода. Нужно изменить маршрут.

"Как преступник! - с горечью подумал Траубе. - Но разве я совершил преступление? Разве я не стремился предотвратить роковой исход? Разве в моих силах было помешать тому, что должно было свершиться? Но кто же преступник? Гарри? Нет! Только не он! Но тогда кто же виновен в случившемся? Преступление ли это? Нет! Это неумолимый, неизбежный результат событий последнего времени". И впервые Траубе ясно представил себе весь ход событий, их взаимное пересечение, их схождение в фокусе. Он, слепец, не мог предвидеть этого! Он думал, что направляет ход событий так, как ему нужно! А в действительности все было иначе. В действительности он был лишь винтиком в этой машине. Но не все еще кончено. События продолжают развертываться. Сможет ли он, Траубе, направить их дальнейший ход? Или нечто властное отведет его в сторону, как это сделал Мак Сандерсон, и положит свою огромную руку на руль событий?

"Я сделаю все, что в моих силах", - твердо решил профессор.

РОСПИСЬ

Пять дней колыхался вокруг океан, зыбкий, непостоянный, многоликий. Пять дней только и видно было бесконечный водный простор и опрокинутый над ним купол неба. Затем из тумана выплыли далекие берега, темные полосы гор. К зазубренным вершинам, как вата, прилипли клочья облаков. Пароход шел вдоль берега. Вечером он бросил якоря в большом порту.

И вновь дорога, вновь бесконечная смена картин. Они наслаиваются одна на другую, и сквозь это наслоение все бледнее, все слабее просматривается прошлое, Как будто бы страшную кровавую сцену, потрясшую зрителей, скрывает сначала один прозрачный занавес, потом - другой, третий. И вот уже трудно разглядеть то, что было так ясно.

И все же не было у профессора Траубе настоящего покоя на душе: Гарри вел себя неутешительно. Целыми днями сидел он. как истукан, на одном месте. Ничто не привлекало его внимания.

Тяжело у профессора на душе. Жгучая тоска подкрадывается к нему. Он с ней один на один. Затем приходит тревога. О чем ему тревожиться? Все будто бы складывается к лучшему. Вот рядом здесь, в каюте, сидит железный человек,

- Гарри!

Молчание.

- Гарри!

Молчание.

Траубе оставляет свою попытку заговорить с железным человеком. Он углубляется в размышления.

Как странно... Он, большой ученый, великий конструктор и изобретатель, чувствует себя слабым и беспомощным. Он не знает своего изобретения, он не хозяин ему! Он мог бы до мельчайшего винтика, до мельчайшей проволочки разобрать сложнейшее электронное тело Гарри. Траубе видит это тело насквозь. Каждая мелочь знакома ему. Нет такой детали, которую он не держал бы в руках, которую не примерил бы сотни раз, прежде чем вмонтировать. Он мысленно может представить те сложнейшие процессы, которые происходят в электронном организме.

Но этот маленький нежнейший кусочек живой материи... О, все заключено в нем. И здесь Траубе бессилен. Если бы мог он так же уверенно управлять сложными процессами, которые в нем происходят!

Мысли профессора изменяют направление. Он вспоминает, что должен был сделать доклад. Доклад был бы преддверием великого научного триумфа. Но случилось иначе. Может быть, не следовало бежать. Может быть, следовало все открыть, все претерпеть во имя науки... Нет, нет! Даже мысль об этом была ужасной. Как странно, нет, как нелепо сложилась его жизнь! Приблизиться к завершению великого дела, чувствовать свою силу, свою правоту и оказаться отброшен ным назад. Но борьба не закончена. Железный человек с ним. Он здесь, рядом. Его нужно беречь как зеницу ока. Но почему он молчит?

- Гарри!

Молчание.

Профессор старается думать оптимистически. Их путешествие приходит к концу. Скоро - обетованный берег. Он немного отдохнет. А потом... Да разве он не знает самого себя? В нем еще столько скрытой энергии! Правда, шестьдесят два года... Никуда не денешь возраст... Э, да разве история науки не знает примеров долголетия? Взять, например, Павлова. До последних дней своих сохранял кипучую работоспособность. И не только Павлов, многие другие... Итак, он немного отдохнет. а потом вновь примется за работу. Нужно привести железного человека в норму. Кропотливый большой труд. Но он, как ученый, знает, какая великая сила - последовательность. Последовательность, последовательность и последовательность.

А судно тихо покачивается. Оно продолжает свой путь.

Яркие солнечные пятна разбросаны на полу. Из окна гостиницы открывается великолепный вид на море. Оно спокойно. Оно светится глубокой синевой. Над бескрайним синим простором повисли пушистые ватные облачка. Тишина. Тишина в небе и на море. Золотистая полоска пляжа. На ней видны маленькие темные фигурки. Ближе - алые черепичные крыши домов, наполовину скрытые кипарисами и пирамидальными тополями. Южная экзотика! Но она не радует глаз профессора.