Сергей Кургинян - Суть времени. Том 4

• Название: Суть времени. Том 4
• Автор: Сергей Кургинян
• Издательство: ЭТЦ
• Жанр: Политика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-7018-0527-7, 978-5-7018-0523-9

«Суть времени» — это цикл видеолекций Сергея Кургиняна, политического и общественного деятеля, режиссёра, философа и политолога, президента Международного общественного фонда «Экспериментальный творческий центр». Лекции транслировались в интернете с февраля по ноябрь 2011 г. на сайтах www.kurginyan.ru, www.eot.su.

Необычный, интеллектуально глубокий и острый, эмоционально окрашенный и несущий яркий отпечаток личности автора, этот цикл лекций вызвал огромный интерес аудитории и стал «стартовым толчком» и одновременно концептуальной основой для формирования виртуального клуба сторонников С. Кургиняна «Суть времени».

В книге «Суть времени» собраны стенограммы всех 41 лекций цикла. В каждой из них — размышления Сергея Кургиняна о сути нынешнего времени, о его метафизике, диалектике и их отражении в ключевых аспектах актуальной российской и глобальной политики. Центральная тема цикла — поиск путей и механизмов выхода из системного глобального общечеловеческого тупика во всех его измерениях: от метафизического до гносеологического, этического, антропологического. И, как результат, тупика социально-политического, технологического и хозяйственно-экономического.

Автор, показывая контуры этого тупика и подчеркивая необходимость понимания всей глубины, сложности и трагичности нарастающих проблем, доказывает, что именно Россия, в силу особенностей своей исторической судьбы, сохраняет шанс на то, чтобы найти и предложить миру выход из тупика. Но реализовать шанс возможно лишь в том случае, если для «критической массы» активных людей с общим глубоким пониманием проблем это станет высшим смыслом жизни и деятельности.

Идеи С. Кургиняна нашли отклик, виртуальный клуб «Суть времени» разрастается в широкое общественное движение «Суть времени». И на наших глазах становится реальной политической силой.

---

И единственный язык XXI века, который только и может что-то создать и предотвратить мировой крах, — это язык, в котором красная религиозность, не противоречащая духу религии (причем разных религий: ислама, буддизма, православия, католицизма), окажется в метафизическом синтезе с мировоззрением людей, для которых красная метафизика является светской.

Будет найден этот глубокий общий язык? Сформируется новый общий язык? Родится этот сплав, о котором мечтали величайшие люди мира?

Этот сплав имеет шанс родиться в нашей лаборатории, если мы не оттолкнем людей, а убедим их в своей правоте…

Для этого нужна длинная национальная дискуссия по многим вопросам, когда каждый убедится в том, что мы правы. И неврастеники, которые шарахаются при первом слове, пугаясь собственной тени, считая, что они пугаются чьей-то чужой. И люди, которые просто до конца чего-то не поняли. А может, и мы в чем-то уточним свои позиции в ходе подобной дискуссии.

Мы не пытаемся быть оракулами. У нас есть практическая цель.

Мы должны сформировать новый язык. Должны, потому что иначе ливийский сценарий станет общемировым. И на основе этого мы будем формировать ядро. Не на основе того, что болванчики будут кивать: «Да-да, вы говорите правильно!» А на основе яростной дискуссии. При сознании общей правоты и желании обеспечить глубочайший синтез в ядре. А на периферии будет находиться очень разное.

Вам это претит? И вы вместо этого хотите сформировать марксистский язык? Его уже столетие формируют. Я с глубочайшим уважением отношусь к Марксу. Что вы там хотите сформировать?

Если бы марксистский язык мог сковать ядро глобального противодействия империализму, мы бы жили сейчас при коммунизме. Но этого не произошло. В силу объективных причин. Потому что марксизмом что-то было сказано, и сказано блестяще, а что-то — нет. Если мы хотим реванша, то есть победы, а не невротического самоудовлетворения (сознательно не произношу более жестких слов), то мы должны найти ошибки в своем проекте.

Вы не понимаете, что если мы не нашли ошибки в своем любимом проекте, а этот проект рухнул, то мы дедушки и бабушки, обуреваемые ностальгией. «Back to USSR… Бэк ту ю-эс-эс-а. Бэ-э-эк, бэ-э-эк, бэ-э-эк».

Кто-то хочет, чтобы это все происходило? Пусть так происходит на периферии, на самой далекой, но не в ядре.

Боксер, потерпевший поражение, легкоатлет, проигравший Олимпийские игры, гимнастка, упавшая со снаряда, — все они анализируют ошибки. Свои, а не чужие. Почему? Потому что они хотят победить. И потому, что их тренеры днем и ночью сходят с ума для того, чтобы выявить эти ошибки и исправить. Выявить и исправить. Выявить и исправить. Так ведут себя мужчины, которые хотят победить.

Всё остальное — это ностальгия. Это реставрационное «му-му». Оно 20 лет длится и ни к чему не ведет.

Были ошибки. И в марксизме они были. И в том проекте, который был сооружен, они были. И их надо выявить.

Так вот, к концу этого, последнего цикла передач я хотя бы пунктирно обрисую и эти ошибки, и методы их исправления с тем, чтобы в следующих, новых передачах уже заняться подробным разбором данной темы. Но и это еще не самое главное.

С каким врагом мы собираемся воевать?

С либералами? Их нет уже.

С неолибералами, с либероидами? Кто они?

Самый точный термин по отношению к тому, что представляет собой то, с чем я воюю в «Суде времени» и в «Историческом процессе», — это постмодернистский враг.

Ну, и что? Кто-то собирается с постмодернизмом воевать? С помощью чего? Ну скажите честно… С помощью Модерна, да? Рационального модернистского дискурса.

Но проиграл этот дискурс! Постмодернизм специально создан для того, чтобы его разгромить. С помощью чего тогда воевать? Того, что Дугин называет Традиционализмом (с большой буквы)? С помощью Контрмодерна? С помощью возвращения в какую-то такую средневековую упертость?

Но, во-первых, эта средневековая упертость прекрасно находит общий язык с Постмодерном. И в Ливии она его нашла. Западная сволочь и «Аль-Каида» нашли общий язык. И найдут его по всему миру. И всюду они его находят, потому что их интересует определенное мироустройство.

А во-вторых, это не наш язык. Это язык гетто. Никто же не хочет назад, в гетто. Так где же язык? Если Модерн разгромлен Постмодерном, если Контрмодерн — это гетто и он связан с Постмодерном, то где же язык? Либо есть Сверхмодерн, либо языка нет. И войны быть не может.

Кроме того, ведь не Постмодерн же является окончательным врагом. Постмодерн — это только способ предуготовить зло, расчистить ему дорогу. Зло придет после того, как Постмодерн сломит волю к борьбе, уничтожит различения.

Религиозным людям очень близок язык пришествия Антихриста. Но вы же прекрасно понимаете, что, с точки зрения этого языка, вначале надо уничтожить различение. Вот когда грань между добром и злом, между скверной и благодатью будет стерта, тогда адепты зла скажут: «Добро пожаловать!»

Так вот, те, кто стирает грани, это одна группа. Это слуги зла. А дальше-то придет само зло. Так что же это за зло?

Если мы находимся не на религиозной территории, то с каким злом мы хотим воевать? С империализмом? Транснациональным империалистическим государством? С кем? Но этого же недостаточно… Грядет нечто намного более страшное, сосредоточенное, мощное. У него другие цели. Если слуги этого зла хотят обогатиться, сконцентрировать капитал или сделать что-то еще, то само зло хочет утвердить в мире нечто ужасающее. И оно на наших глазах уже начинает это делать.

Значит, нужна мобилизация против этого зла. Мобилизация на всех уровнях, включая метафизику. Так в чем же метафизика зла? И что мы ей хотим противопоставить? Вот самый фундаментальный вопрос практической теории.

Я создаю идеологическую модель так, как создают любые модели — с паяльником, — а не грежу о каких-то там заоблачных далях. Не создадим эту многоуровневую модель, не спаяем все правильно — проигрыш обеспечен. Всех ждет судьба Каддафи, всех, кто хочет сопротивляться этому злу.

Но должно-то быть по-другому.

Однажды сумели это победить? Сумели. И надо суметь второй раз. Будет очень нелегко: противник намного сложнее. На порядки.

Так в чем же все-таки это зло? Какова его и светская, и религиозная метафизика? И что можно этой метафизике противопоставить для того, чтобы действительно мобилизоваться против этого зла до предела, потому что иначе не победить?

Все любят рассуждать о том, какие вопросы Чубайсу заданы были, какие — нет. И никто не видит, что Чубайс: 1) уже сидит на скамейке; 2) оправдывается; 3) совершает жалкие комические телодвижения, пытаясь каким-то образом вывернуться из ситуации, из которой вывернуться нельзя. А значит, он боится.

Кого он боится? Нас.

Почему? Потому что у людей за счет организации, за счет сплочения и мобилизации возникла возможность быть. Мы не можем ничего здесь предоставить людям, никаких благ, которые дает респектабельная политика, никаких должностей и позиций. Даже никаких возможностей к самовыражению. Мы можем предоставить им счастье быть и побеждать. И только тогда, когда люди мобилизуются до конца и сплотятся в эту когорту, они станут непобедимы. Ради этого стоит жить и работать посреди всего нынешнего ужаса.

Так какова же метафизика зла? Я имею в виду не какую-то там высосанную из пальца эзотерику, а конкретную, движущуюся на нас метафизику зла. Что стоит за спиною людей, осуществляющих то, что они осуществили в Ливии, в Югославии, в Ираке?.. Что у них за спиной, кроме гангстеров, которые хотят обогатиться? Что в следующем эшелоне? Что они готовят? И чем на это можно ответить?

Вот об этом мы и поговорим в следующей передаче.

Выпуск № 40. 8 ноября 2011 года

Несколько вводных замечаний, после которых я перейду к главному — к жесткому разговору на фундаментальные идеологические темы, последнему разговору в цикле передач «Суть времени».

В следующей, 41-й, передаче я обозначу приоритеты деятельности на совершенно новом этапе.

А потом начнутся новые телевизионные проекты.

Эта передача последняя, в которой мы можем поговорить конспективно — так, как мы говорили все эти месяцы (а это именно конспективный разговор) — на главные, самые острые идеологические темы. Для меня это главный разговор, ради которого и затеяны все передачи.

Нет идеологии — нет ничего.

Нет идеологии ни у антиглобалистского движения, ни у всех этих «Оккупируй Уолл-стрит». Бьются люди в конвульсиях, чувствуют, что дело швах… И выходят вместе сторонники первобытного образа жизни и какие-нибудь постмодернисты, «Нью Эйдж», сторонники нового компьютерного мира… Все вместе, все почти не слышат друг друга. Все ненавидят Уолл-стрит… Что ж, Уолл-стрит есть за что ненавидеть. Она вобрала в себя ненависть очень многих людей по всему миру — так же как у нас в стране ненависть очень многих вобрал Чубайс.