Алексей Лебедев - Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом

• Название: Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом
• Автор: Алексей Лебедев
• Жанр: Религия

Алексей Петрович Лебедев (2 марта 1845 — 14 июля 1908) — русский историк церкви, византинист.

Алексей Лебедев родился в селе Очаково Рузского уезда Московской губернии в семье священника. Образование получал в Перервинском духовном училище, Московской семинарии и Московской духовной академии в Сергиевом Посаде, которую закончил в 1870 году. По собственному рассказу Лебедева, после окончания курса руководством академии ему было предложено на выбор занять одну из пяти кафедр в alma mater, а также кафедру метафизики в Киевской духовной академии. Свой выбор и дальнейшую свою научную судьбу Лебедев связал с кафедрой церковной истории, на которой прослужил более 25 лет. В феврале 1875 года Священным Синодом он был утверждён в звании экстраординарного профессора.

Профессор А. П. Лебедев пользовался популярностью у студентов, его аудитория была одной из самых посещаемых. Он ежегодно предлагал новые курсы, из его «школы» вышли более десяти магистров. Его ученики заняли кафедры в высших учебных заведениях Петербурга, Москвы и Одессы. Он прослужил в МДА четверть века. Характеризуя учено-литературную деятельность и заслуги А. П. Лебедева в области церковно-исторической науки, профессор А. А. Спасский писал: «Он не только поднял русскую науку на надлежащую высоту, но и привлек к ней внимание ученого Запада, сделав ее общеевропейским явлением».

Алексей Петрович Лебедев скончался 14 июля 1908 г. после непродолжительной тяжелой болезни.

---

Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом

Часть первая

Введение. О причинах гонений на христиан во II, III и начале IV века

Причины эти троякого рода. 1) Государственные: языческие идеи государства; государство считало себя вправе полновластно распоряжаться всею совокупностью жизни граждан; и религия, и все ее касающееся было подчинено государственной власти; открытое стремление христиан выйти из под государственного контроля в своей религиозной жизни и убеждениях; заявления в этом смысле христианских писателей (Тертуллиана, Оригена, Лактанция); столкновение указанного рода воззрений — языческих с христианскими, — и преследование христиан. 2) Религиозные, или религиозно–политические: препятствия для утверждения христианства среди собственно т. н. римских граждан, — ревностное охранение римским правительством исключительных прав отечественной религии, — невозможность для христианства утвердиться среди римских граждан на тех условиях, на каких проникали сюда чуждые религии;"Культ цезарей"и опаснейшие его последствия для христиан; почему христианство не могло воспользоваться той толерантностью, какою пользовались религии иностранных народов? 3) Общественные: недовольство (римского) императора как первого члена общества христианами; ненависть к ним языческих философов и ученых, и административных классов, вражда к ним же языческих народных масс; в чем выражалось вышеуказанное общественное нерасположение язычников к христианам? — Резюме: о причинах гонений христиан. — План и задачи исследования гонений на христиан

Отношение правительственной римской власти к распространявшемуся среди Империи обществу христианскому выразилось во II, III и начале IV века, как известно, в гонениях на христиан. Чтобы понять надлежащим образом свойства и характер этих преследований, нужно наперед строже изучить самые причины их.

Причины эти троякого рода: 1) Государственные. Правительством замечена была несовместимость христианства с идеями о государственной власти, какие лежали в основе римского государства. Христианство своими требованиями шло вразрез с тем, что составляло сущность представлений о государственной власти и ее отношениях ко всем сторонам жизни граждан. 2) Причины религиозные, хотя и не в чистом их виде. Именно несовместимость христианства с установившимися отношениями римского правительства к своей собственной религии и культам народов иноземных. Христианство не могло ожидать в отношении к себе терпимости со стороны римского правительства, потому что оно, христианство, явилось враждебным для интересов отечественной религии римской и по своему существу стояло вне круга миролюбивых фактических отношений, в какие поставляло себя правительство к другим религиям — не римским. 3) Общественные. Несовместимость христианства с общественными требованиями языческого Рима. Христиане не хотели признавать для себя обязательными иных из общественных требований правительства, а правительство не могло извинить подобного уклонения от общественных требований со стороны последователей новой религии.

I. Христианство со своими принципами являлось несовместимым с господствующими языческими идеями о государственной власти. Что это значит? Это значит, что установившемуся веками взгляду языческой государственной власти касательно безусловного господства ее во всех сферах человеческой деятельности противопоставлен был от христианства взгляд, в силу которого из под эгиды этой власти отторгалась целая область деятельности человеческой — область религиозной жизни человека. Языческая древность чужда была идей о свободе убеждений в деле религии и совести, о свободе сообразно со своими наклонностями избирать род и образ религиозного поклонения. Языческая идея государства заключала в себе право полновластного распоряжения всею совокупностью жизни граждан. Все, что тесно не связывало себя с этой идеей, все, что хотело жить и развиваться, не служа целям государственным, — все это было непонятно для древности, чуждо ее духу. Отсюда религия и все религиозное были подчинены государственному интересу. Самые великие умы древности ничего не знали о самостоятельности религиозной, о религии и религиозности, не подчиненных государству. Платон в своем"Идеальном государстве"с решительностью объявлял, что в государстве каждый получает возможность исполнить свое назначение и достигнуть полной меры своего счастия и благополучия, и вследствие этого Платон дает государству такую власть над человеком, при которой не остается никакого места ни для личной, ни для религиозной свободы. По мнению другого великого мыслителя древности — Аристотеля (в"Политике"), человек есть существо исключительно политическое, и жизнь государственная есть все для него. Замечательнейший римский мыслитель, Цицерон, говорит также:"Государство родило нас и воспитало для того, чтобы лучшие и высшие силы нашей души, разума и рассудка употреблять в свою собственную (государственную) пользу, а в нашу личную пользу оставлять столько, сколько будет оставаться за удовлетворением его собственных нужд"*. Римское государство было лишь осуществлением этих идей древности. Государство у римлян было тем средоточием, из которого выходили, около которого вращались и к которому снова неизбежно возвращались все мысли и чувства, верования и убеждения, идеалы и стремления народа. Оно было единственно высшим идеалом и путеводною звездою, которая в качестве высшего рока (Fata Romana, Dea Romana) давала направление всем силам народной жизни и сообщала определенный смысл и характер склонностям и действиям отдельного человека. Оно было как бы божеством, и все, что стояло вне отношения к государству, было бесполезно, незаконно. Поэтому и самая священнейшая вещь — религия — была одной из функций государственной власти. Власть ведала религию как мир и войну, как подати и повинности, как управление и полицию. В римском государстве ведение дел религии и надзор за религиозным положением народа сначала поручался сенату, а потом присоединился к атрибутам императорской власти. Все императоры Рима, начиная от Августа, были в то же время верховными первосвященниками; император в то же время именовался и Pontifex maximus. Словом, религия в римской империи не имела ни малейшей самостоятельности, она находилась под строгим контролем государственной власти. Отсюда религиозный строй составлял часть государственного строя, и религиозное право — sacrum jus — было лишь подразделением общего права — publicum jus. Поэтому то Варрон различает theologia philosophica et vera, далее — theologia poetica et mythica и, наконец, theologia civilis**. Характеристично последнее выражение, определяющее положение религии в римском государстве, — theologia civilis. Оно должно быть переложено на наш язык выражением: государственное богословие.

______________________

* De republ. I, 4.

** Augustin. De civitate Dei, VI, 5.

______________________

Что же теперь христианство?.. Христиане открыто заявляли стремление выйти из под государственного контроля в своих религиозных убеждениях, в своей религиозной жизни. Они заявляли, что человек, подчиненный государственной власти в других отношениях, свободен от подчинения этой власти в сфере религиозной. Эта мысль о существенном различии между гражданскою (языческою) и религиозною (христианскою) деятельностью, мысль о нетождестве их была принципом, которым руководилась юная церковь Христова. Вера христиан не отторгала их от обязанностей относительно государства, но это дотоле, пока законы государственные, авторитет государственный не решались вмешиваться в дела их веры и исповедания. Поэтому христиане и своею жизнью, и голосом апологетов требовали от государства свободы совести, свободы выражать независимо от предписаний государства свою религиозность. Они хотели жить в этом отношении без контроля государственного, но этого не признавала государственная власть и признавать не хотела. Апологет II века Тертуллиан заявляет пред римским правительством, что каждый человек есть существо свободное,"всякий может располагать собою, так же точно волен поступать человек и в деле религии". Тертуллиан говорит:"Право естественное, право общечеловеческое требует, чтобы каждому было предоставлено поклоняться тому, кому он хочет. Религия одного не может быть ни вредна, ни полезна для другого"."Принуждать свободных людей приносить жертвы — значит оказывать вопиющую несправедливость, делать неслыханное насилие. Какое безрассудство — хотеть заставлять человека воздавать Божеству почести, которые и без того он должен был бы воздавать ради своей пользы! Не вправе ли он сказать: не хочу я, чтоб Юпитер мне благоприятствовал! Что вы тут мешаетесь? Пусть Янус сердится на меня, пусть обращает ко мне лицо, какое ему угодно!"* Тот же Тертуллиан говорит:"Какое зло моя религия приносит другому? Это противно религии принуждать к религии, которая добровольно принимается, а не посредством принуждения, потому что всякая жертва требует согласия сердца. И если вы принуждаете нас приносить жертвы, то этим однако же не достигается никакого чествования ваших богов, потому что в вынужденных жертвах они не могут находить никакого удовольствия, это значило бы, что они любят насилие"**. С этим вместе у Тертуллиана соединяется требование, чтобы римская власть отказалась от тех прав в деле религиозных убеждений, какие она присваивала себе доселе:"Итак, позвольте одним поклоняться истинному Богу, а другим Юпитеру, одним поднимать руки к небу, а другим к жертвеннику, одним приносить в жертву Богу самих себя, а другим козлов. Берегитесь, чтобы не показать некоторого рода нечестия, когда вы отнимаете свободу богопочитания и выбор божества, когда вы не позволяете мне поклоняться Богу, Которому я хочу, и станете принуждать меня поклоняться такому богу, которому я не хочу. Какой Бог потребует себе насильственных почестей? И человек их не пожелает"***. В этих словах Тертуллиан ясно высказывает мысль, что христианство решительно не признает за языческим государством права санкции в делах религии, — мысль, которая шла вопреки всем традициям Рима. Со всею силою непоколебимости в убеждениях развивает ту же мысль другой великий апологет древности, Ориген, в III веке. Он открыто заявляет себя ратоборцем нового высшего принципа христианского, в противоположность установившемуся принципу, которого держалось государство римское."Мы имеем дело, — говорит он, — с двумя законами. Один закон природы, виновником которого есть Бог, другой закон писанный, которые дается от государства (городов). Если они согласны между собой, должно одинаково соблюдать их. Но если естественный, божественный закон повелевает нам то, что расходится с законодательством страны, то должно это последнее — законодательство страны — оставлять без внимания; и, пренебрегая волею человеческих законодателей, слушаться только воли божественной, какие бы ни соединялись с этим опасности и труды, даже если бы пришлось потерпеть смерть и посрамление. Мы, христиане, признавая естественный закон (или, что то же, закон совести) высшим божественным законом, — мы стремимся соблюдать его и отвергаем законы нечестивые"****. Христианский апологет начала IV века, как бы подводя итоги тех требований, с которыми выступили христиане в эпоху гонений, говорил:"Нет ничего свободнее религии, и она совершенно уничтожается, как скоро приносящий жертву бывает к этому принуждаем"*****.