Евгений Рогачёв - За пеленой тысячелетий

• Название: За пеленой тысячелетий
• Автор: Евгений Рогачёв
• Жанр: Историческая проза

Уважаемый читатель!

История, которую я хочу тебе рассказать случилась очень давно. Так давно, что её помнит только вольный ветер, дующий из года в год в прикаспийских степях, да седые скалы, свысока наблюдающие за окружающим миром…

Если взглянуть вглубь веков, то увидишь, как поднимались из небытия одни государства и низвергались в пучину забвения другие. Где сейчас империя Ахаменидов? Или государство Александра Македонского? Или Великий Рим, Византия? Всех их засыпали пески времени, а на смену им пришли другие, чтобы в свою очередь тоже уйти с арены мировой истории… Так и мы когда-то уйдём, уступив место новым государствам, о существование которых сейчас даже не подозреваем…

…Перед тобой первая книга из трилогии, посвящённой становлению, расцвету и упадку Персидской империи. На протяжении всей своей истории персидские цари постоянно сталкивались с ордами диких кочевников, тревоживших их границы. В конечном итоге они привели к ослаблению державы Ахаменидов и к её упадку.

Эта история о персидском царе Кире и массагетской царице Томирис. Она случилось в 529 году до н.э. и закончилось гибелью одного из них. Основным источником для написания этого романа был Геродот, который жил спустя сто лет после описываемых событий. В своей «Истории» он наиболее полно воссоздал ту эпоху, о которой пойдёт речь в романе.

В нашей советской и постсоветской литературе образ скифа слишком идеализирован, и правду редко удаётся отделить от вымысла. Но если основываться на трудах известных историков древности, то видишь, что наши предки были далеки от совершенства. Своими набегами скифы-массагеты и родственные им племена, постоянно держали в страхе все окрестные государства и при этом отличались особой жестокостью. Эти случаи достаточно описаны у того же Геродота, и у Ксенофонта, древнегреческих историков и романистов. Хотя чего мы хотим от жестокого века, в котором они жили…

---

Ещё не улеглась пыль после тяжёлой поступи множества пеших людей, как перед царём показались конники, вооружённые луками и мечами, с закинутыми за спину большими округлыми щитами. Конница шла нескончаемым потоком и, казалось, ей не будет конца. А затем понеслись колесницы. В своё время Кир заменил их на более прочные, а воинов, которые ими управляли, велел одеть в доспехи. Они представляли собой грозную силу, и Кир помнил, какую сумятицу они внесли в войско вавилонян под началом пасынка Набонида, Бэлшаррууцура, когда они пытались отстоять свой город. Наматывая на свои острые серпы вражеских воинов, они заставили неразумных повернуть вспять и, тем принесли Киру победу. Земля гудела от тысяч и тысяч ног. Казалось, сам воздух был напоён бряцаньем оружия, ржанием лошадей и криками погонщиков колесниц...

...Только к вечеру, когда солнце уже наполовину исчезло в голубых водах Евфрата, последний солдат прошёл перед царём царей. Кир остался доволен увиденным, и свита вздохнула с облегчением, почувствовав доброе расположение царя. Среди приближённых стал раздаваться негромкий говорок и послышался лёгкий смех.

Царь встал и сказал, ни на кого не глядя:

-Я доволен... Завтра выступаем на массагетов. Я чувствую, что боги будут на нашей стороне, – он повернулся к одному из вельмож, замершему рядом. В знак почтения тот склонился в поклоне, обнажив седую голову. Царь только сейчас понял, что его верный Гарпаг уже очень стар. В своё время Гарпаг участвовал в пленении лидийского царя Креза и подчинил Киру Ионию и Карию, а затем взял в плен милетского тирана Гистиея, сына Лисагора. Но время быстротечно и оно добавляет немощи в некогда ещё крепких людей. Царь решил, что после похода на Египет отправит Гарпага к себе в Лидию, а на его место подберёт молодого. А пока решил не обижать и не расстраивать старика: - Гарпаг, проследи, чтобы войска вышли ещё до рассвета. И отправь вперёд разведчиков. Мы должны знать все передвижения этого дикого народа.

С этими словами Кир, сопровождаемый охраной, удалился в свой шатёр.

Солнце ещё не взошло, а войска, ведомые своим полководцем, оставили позади большой и шумный Вавилон и направились в сторону Аракса, полноводной реки расположенной на северо-востоке.

До неё было восемь дней пути. Она служила границей между завоёванной Киром Вавилонии и дикими племенами. Часть войска, в основном пехота, погрузилась на суда и по обоим рукавам Евфрата стала сплавляться вниз по течению. Сам Кир, оставив в Вавилоне почти весь двор, и взяв с собой только ближайших людей, отправился посуху. Он рассчитывал, что для усмирения диких кочевников не потребуется много времени и вскоре он должен вернуться обратно, в Вавилон. Здесь надо будет готовиться к новому походу – на Египет. Нехорошее предчувствие, последнее время, не оставлявшее царя, после смотра войска – схлынуло, исчезло без следа. Он опять был полон сил и решимости.

Через пять дней пехота присоединилась к основному войску, а облегчённые корабли под началом опытных флотоводцев отплыли дальше. Они должны были по протокам, соединяющие две великие реки, приплыть в условленную точку на Араксе и там соединиться с царскими войсками.

Ещё через день пути показались первые вражеские всадники. Одетые в шкуры, на не высоких лохматых лошадях, они появлялись, словно из-под земли на курганах по ходу движения персидского войска. Что-то злобно крича и потрясая нагайками, кочевники всё время маячили вдали, заставляя сторожевые дозоры не смыкать глаз ни днём, ни ночью и постоянно быть начеку. Стоило к ним приблизиться на полёт стрелы, кочевники разворачивались и исчезали среди бесчисленных барханов. Напоминая духов степей – неуловимых и зловещих. Вскоре они появлялись вновь и так повторялось раз за разом.

Сотник Араш ехал в центре конной тысячи, во главе своей сотни. Он происходил из племени Пасаргадов, из которого был сам царь, и сотник очень гордился этим. Самым сильным и жгучим его желанием было попасть в ряды «бессмертных» и стать телохранителем самого повелителя. Но того, что он был одного с ним племени – не достаточно. Столь высокую честь надо заслужить и Араш ждал удобного случая, желая проявить себя. Может тогда начальник личной охраны владыки заметит его усердие и порекомендует самому царю. А там… От переизбытка чувств Араш вздыхал и причмокивал губами, продолжая настороженно осматриваться по сторонам. Его сотня, вооружённая короткими мечами и луками, состояла в основном из лидийцев, но были в ней и мидяне, и милитяне, и даже два гордых ионянина, За короткий срок Араш сумел их сплотить, перемешав между собой. Вколотив в людей нагайкой, что среди них теперь нет ни мидян, ни лидийцев, ни представителей других народов. А все они являются воинами великого персидского царя Кира, из рода Ахеменидов. Араш видел, что так поступают другие командиры сотен и тысячей, и следовал их примеру.

Арашу, как и другим, не давали покоя конники на курганах. У него так и чесались руки, пустить коня в намёт и, распластавшись на спине полудикого животного, достать лук и посылать певучие стрелы, одну за другой, туда, где толпятся эти дикари… Араш даже скулы сжал так, что заскрипели зубы.

Он оглянулся по сторонам и увидел, что Мазарес, начальник тысячи, в которую входила его сотня, едва уловимо махнул позолоченной нагайкой. Жест был недвусмысленным и Араш, повинуясь приказу, подъехал ближе.

-Повелитель будет доволен, если один из этих, - нагайкой Мазарес показал на ближайший курган, - будет валяться в пыли у его ног. А того, кто это сделает, ждёт награда.

«Вот оно. Неужели…», - от нахлынувших чувств сердце у Араша готово было выпрыгнуть из груди.

-Я поручился за тебя… Не омрачай моих помыслов, не заставляй думать, что я ошибся в тебе, - Мазарес впервые посмотрел на сотника, - доставь одного из этих дикарей к шатру повелителя, и я тебя не забуду.

Араш не стал ничего говорить в ответ, а только приложил правую руку к груди и слегка наклонил голову. Затем, развернув коня, умчался к своей сотне.

Прошло немного времени и сотня, ведомая Арашем, рассыпавшись цепью, уже неслась туда, где гарцевали вражеские всадники. Правое и левое крыло немного опередило центр, где находился сам Араш, стараясь напасть с флангов и отрезать скифам путь к отступлению. Несмотря на бешеную скачку, Араш зорко следил за врагом. Расстояние быстро сокращалось, и вот они сблизились уже настолько, что могли достать друг друга стрелами. Араш почувствовал, как у уха тонко пропела стрела. На её звук он даже не оглянулся, а только ещё ниже прижался к крупу коня, стараясь слиться с верным животным. Конь, как будто почувствовав настроение хозяина, ещё сильнее убыстрил свой бег, стараясь вывезти себя и хозяина из-под обстрела. Краем уха Араш услышал как рядом, вскрикнув, слетел с коня один из его сотни. Стрелы скифов стали достигать цели, и уже целый рой нёсся навстречу персидской сотне. Одна из стрел чиркнула по шлему Араша и отскочила. Он внутренне возблагодарил богов, пообещав принести хорошую жертву, если выйдет из этой стычки живым. Персы тоже достали луки и на ходу, как их учили ещё с детства, стали посылать ответные стрелы. Трое скифов, поплатившись за свою неразумность, тут же свалились в траву. Варвары немного отступили, но обстрел приближающихся персов не прекратили. До кургана, на котором они были, оставалось совсем немного. Араш оглянулся назад. Ряды его сотни сильно поредели, и многие кони неслись по полю уже без седоков. Араш зло сплюнул и увидел как скифы, выпустив ещё по стреле, стали заворачивать коней.

«Пора», - решил он и резко, так что конь встал на дыбы, развернул лошадь и стал огибать курган, устремившись в небольшую лощину. Поредевший отряд ринулся следом.

Араш рассчитал всё верно, и появились они вовремя. Скифы только спустились с кургана и собирались уже пришпоривать коней, как перед ними, словно из-под земли, вырос персидский отряд. Скифский дозор был небольшим. Даже изрядно поредевший отряд Араша, превосходил его почти что вдвое. Но замешательство их было не долгим. Образовав круг, они обнажили короткие акинаки и приготовились умирать. Защищались кочевники отчаянно, понимая, что пощады не будет. Персы тоже им не уступали и яростно бились, мстя за товарищей, оставшихся лежать на поле. Они даже на мгновение забыли, что главной их задачей было захватить пленного, и уничтожали кочевников одного за другим.

Схватка была яростной и недолгой. Скифов осталось трое. Кони под ними пали и они, окровавленные, залитые своей и чужой кровью стояли, прижавшись, друг к другу спинами и ждали нападения. Вокруг были навалены тела убитых персов. Араш опустил окровавленный меч и, тяжело дыша, огляделся. Из его сотни, кинувшийся в этот набег, осталась едва ли половина, и это было горше всего. Скифы умели драться, и мало в чём уступали персам, с детства приученным к оружию. В этот момент Араш впервые понял, что возможно эта война будет тяжелой и долгой.