Мюррей Лейнстер - Устройство и его дубль

• Название: Устройство и его дубль
• Автор: Мюррей Лейнстер
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-15625-9

Вам, очевидно, известно, что я преподаю физику в колледже. Прослушав мой курс, выпускники могут заставить электроны плясать под свою дудку, если можно так выразиться, а наиболее усердные способны даже проникнуть в частную жизнь нейтронов. Но трюки с четвертым измерением — вы, я полагаю, намекаете на путешествия во времени — это не по моей части.

---

Коглен открыл рот, потом снова закрыл его.

— Вы… стреляли в чашку… Но кто пытался отравить его? Галиль вытащил из кармана стеклянный пузырек. Он не был закупорен, но изнутри его покрывала пленка из крохотных кристалликов, как будто там засохла какая-то жидкость.

— Это, — отметил он, — выпало из вашего кармана, когда вы рыскали по кустам в поисках стрелка, который на самом деле находился на яхте. Один из моих людей увидел, как этот флакон вывалился, и принес его мне. Это яд.

Коглен уставился на пузырек.

— Пожалуй, я уже немного подустал от мистификаций. Я арестован?

— Отпечатки пальцев на нем смазаны, — сказал Галиль. — Но я точно знаю, как выглядят ваши. Эти принадлежат не вам. Флакон подсунули вам в карман — не очень аккуратно, вот он и выпал. Вы не арестованы.

— Большое вам спасибо, — с иронией сказал Коглен.

Он отодвинул ногой одну из книг на полу у стула Дюваля. Они были всех возможных размеров. Некоторые имели основательный вид немецких справочников, одна или две были изданы во Франции. Подавляющее большинство было на современном греческом.

— Месье Дюваль ищет в исторических книгах что-нибудь, что может пролить свет на нашу загадку, — пояснил турок. — Я считаю это дело крайне важным. В особенности важным мне кажется вот это. — Он указал на мокрое пятно на стене. — Я очень рад, что вы со своими профессиональными знаниями пришли сюда.

— Почему? Что я, по-вашему, должен делать?

— Осмотрите его, — попросил Галиль. — Найдите объяснение. Помогите мне понять, что это значит. У меня есть совершенно безумное подозрение, которое мне не хотелось бы произносить вслух, потому что оно основано только на логике.

— Если вы можете найти в этой неразберихе хоть малейшую логику, значит, от вас куда больше пользы, чем от меня. Это все просто в голове не укладывается!

Галиль с надеждой смотрел на него. Коглен подошел к влажному пятну. Оно представляло собой почти правильный квадрат, и ни над ним, ни по сторонам от него не было никаких следов сырости. Под ним по стене сбегало несколько тонких струек, но по-настоящему влажным был только этот квадрат. Коглен ощупал стену над ним. Повсюду, за исключением мокрого пятна, стена имела нормальную комнатную температуру. Разница в температуре между обычной штукатуркой и пятном была в точности такой, как если бы в стену был вмурован морозильный аппарат. От постоянной влажности штукатурка сгнила. Коглен вытащил перочинный ножик и начал осторожно ковырять ее.

— Какая рационально объяснимая связь может существовать между этим пятном, надписью в книге и попытками убить Мэннерда? — спросил он, не переставая орудовать ножом.

— Рационально объяснимой — никакой, — признал Галиль. — Существует логическая связь. В полицейской работе приходится пользоваться здравым смыслом, но не приходится ожидать его от происходящих событий.

Пласт штукатурки откололся и полетел на пол. Коглен взглянул на него и вздрогнул.

— Лед! — отрывисто сказал он. — Здесь должна быть какая-то машина!

Участок, от которого откололся этот кусок, побелел от инея. Коглен поскреб его ножиком. Тонкая корочка льда, тончайшая. За ним снова влажная штукатурка, но не промерзшая. Коглен нахмурился. Сначала лед, потом его нет — и ничего, чем можно объяснить это явление. Морозильная камера не может работать подобным образом. Холод не образуется ни слоями, ни тонкими полосами. Не образуется, и все тут.

Коглен сердито расковыривал штукатурку, поддевая ее кончиком ножа. Нож стал ледяным. Коглен обмотал рукоять носовым платком и продолжил работу. Влажная гнилая штукатурка оказалась толщиной примерно в дюйм. Под ней находилась грубая каменная кладка.

— Вот черт, — выругался он сердито. Отошел назад и принялся разглядывать отверстие.

Никто не произнес ни слова. Он проковырял штукатурку насквозь, но не нашел ничего, кроме тонкого слоя льда, за которым находился еще один слой краски. Коглен тупо смотрел на стену. Потом заметил, что в том месте, где он соскреб изморозь, проделанная им дыра затуманилась. Он подышал в отверстие. И ахнул.

— Мое дыхание превратилось в туман, когда проходило через то место, где соединяются два слоя штукатурки!

В его голосе звучало недоверие.

— Там есть что-нибудь такое, что может замораживать? — спросил Галиль.

— Ничего там нет! — ответил Коглен. — Нет никакого объяснения этому холодному участку!

— А! — с удовлетворением протянул турок. — Значит, мы продвигаемся вперед! Две вещи, связанные с какой-то третьей вещью, связаны друг с другом. Это имеет отношение и к невероятности ваших отпечатков, и к надписи в книге, которая сделана вашей рукой, и к угрозе мистеру Мэннерду!

— Хотел бы я знать, как получается этот фокус! — сказал Коглен, глядя на отверстие в стене. — Тепло исчезает, но здесь нет ничего, что могло бы его поглотить!

Он размотал платок, которым обернул ручку ножа, и принялся тереть ткань о стену, пока ее уголок не пропитался влагой. Тогда он затолкал мокрый платок в отверстие. Секунду спустя он его вытащил. На влажной ткани блестела узенькая, безукоризненно прямая полоска льда.

— Ничего подобного я никогда не видел! — поразился он. — Это что-то совершенно новое!

— Или очень старое, — поправил Галиль. — А почему бы и нет?

— Этого не может быть! — отрезал Коглен. — Мы не умеем делать такое! Готов поклясться, что и древние не умели! Это может быть какое-то силовое поле, но я не слышал, чтобы они поглощали энергию! Такого поля просто не существует! И вообще, как можно создать поле, которое представляло бы собой плоскость?

Он снова принялся лихорадочно ковырять край сырого пятна. Там штукатурка была плотнее.

— Но какое отношение это поле может иметь к истории Византийской империи, отпечаткам пальцев и мистеру Мэннерду?.. — с отчаянием в голосе начал Дюваль.

Коглен ткнул в стену ножом.

Внезапно раздался хруст, лезвие треснуло. Отколотый кончик со звоном упал на пол.

Коглен стоял столбом и таращился на свой большой палец. Отлетевший кусочек лезвия задел его. В комнате повисла мертвая тишина.

— В чем дело?

— Я порезал палец, — отрывисто проговорил он. Галиль с озадаченным видом поспешил к нему.

— Я хотел бы взглянуть…

— Ничего страшного, — отмахнулся Коглен.

Себе самому он решительно сказал, что два и два дают четыре и что две вещи, которые совпадают с третьей, совпадают друг с другом, и вообще…

Он свел края пореза вместе, зажал палец в кулаке и решительно сунул руку в карман.

— Все это дело со стеной мне не нравится, — проговорил он небрежно, слишком уж небрежно. — Я еду домой, кое-что захвачу, чтобы провести пару тестов.

— У входа стоит полицейская машина, — быстро сказал Галиль. — Я распоряжусь, чтобы водитель отвез вас туда и привез обратно.

— Спасибо, — ответил Коглен.

В голове у него вертелось: два и два всегда четыре, и никак иначе. Пять и пять — десять. Шесть и шесть — двенадцать. Не может быть отпечатков пальцев, на которых был бы виден шрам, которого не существует, а если потом этот шрам появляется…

Они спустились по лестнице вместе. Галиль отдал распоряжения водителю. Время от времени он бросал на лицо Коглена очень задумчивые взгляды. Коглен уселся в машину. Она тронулась и поехала к его дому.

Он неподвижно сидел, пока нарядная машинка петляла по узким улочкам и огибала острые углы, рассчитанные лишь на езду на осликах. Шофер был занят исключительно дорогой. Коглен рассеянно смотрел на него. Два и два…

Он вытащил руку из кармана и принялся внимательно разглядывать порез на большом пальце. Это, пожалуй, будет самый выдающийся порез в истории человечества. Совсем неглубокий, ничего серьезного, но от него останется шрам — Коглен не сомневался в этом, — шрам, в точности совпадающий с отпечатком на пергаментном листе, химическое и спектрографическое исследование которого свидетельствовало, что ему восемьсот лет.

Коглен спрятал свою злополучную руку обратно в карман.

— Я в это не верю, — сказал он мрачно. — Я в это не верю.

V

Водитель, похоже, получил распоряжение ждать. Когда Коглен вышел из машины, он вежливо улыбнулся, поставил автомобиль на ручной тормоз и заглушил мотор. Коглен кивнул и вошел во дворик. Он чувствовал странный упрямый гнев, но не понимал толком, на что именно злится.

Он двинулся к лестнице, ведущей в квартиру. На другом конце вымощенного каменными плитами дворика показалась пухлая фигура, вынырнувшая с лестницы. Аполлоний Великий. На этот раз он не улыбался. Он казался отчаянно встревоженным. Но при виде Коглена выражение его лица изменилось.

— А, мистер Коглен, — обрадовался он. — Я уже думал, что где-то разминулся с вами.

— К счастью, это не так, — вежливо отозвался Коглен. — Но я заскочил сюда только по делу.