Виктор Демуров - Зарницы грозы

• Название: Зарницы грозы
• Автор: Виктор Демуров
• Жанр: Фэнтези

Недоброе время пришло для Тридевятого царства. На престоле - трус и вор, за морем — страшный враг, да еще смутьян Кощей Бессмертный подбивает людей бунтовать. Между молотом и наковальней путь лишь один, и знают его немногие. Но путь этот ведет в глубочайшую тьму, какой не было со времен... ну, все знают, чего. И как его пройти, если ты — всего лишь говорящий кот?

---

Не там ищешь, не там ищешь... Вот и Скимен так же говорил. Где же искать? Опять вспомнился кусочек из той навьей песни — окончание, начала Баюн не помнил:

...Ну а мы слышим музыку буйных ветров
И уходим навстречу зарницам грозы.

Почудилось, что от этих слов потемнело небо. Крылья коснулись Баюновой шерсти. Оковы Грозы. Но как можно заковать Грозу? Почему ключи — это шарики?

Догадка пронзила Баюна, когда впереди уже близился царский терем. Он понял все разом, будто молния прошла сквозь его тело, и остановился, как вкопанный. Серый Волк налетел на него:

— Ты чего это?

— Я догадался! — Баюн продолжил идти, чтобы Кощей ничего не заметил. — Серый, сними у меня мешочек с шеи!

Волк наклонился и сдернул мешочек зубами.

— Там ключи. Один дай мне, другой Черномору, третий возьми сам. Их надо проглотить.

— Что? — удивился Волк. — Зачем их есть?

— Затем, что они так работают! Быстрее, терем уже близко!

Волк повиновался.

— Я долго не понимал, хотя все эти сны видел, — продолжал Баюн, проглотив шарик. На вкус тот был горьким. — Нет темницы и оков, потому что они все в нас! Гроза — это мы! Мы, разрушая, творим Грозу, а не она заставляет нас. Это себя мы должны освободить.

— Недобрая эта свобода, — сказал Черномор.

— Знаю, — ответил кот. Пути назад не было. — Но я верю Ивану и Финисту. Мы пойдем до конца.

У него заныли зубы, а брови и усы начало неприятно дергать. Так иногда бывало, если Ягжаль призывала тучи. Шарик тут был ни при чем: он еще даже не успел очутиться в животе.

— Откуда ты знаешь? — спросил Волк. — Про темницу?

Баюн не успел задуматься над ответом. В передних рядах началось какое-то замешательство. Шествие встало. Над толпой пронесся женский визг.

— Проклятый тиран! — заорал Кощей.

В сторону терема свистнули стрелы. Задние и средние ряды по отмашке Кощея снова двинулись вперед, не давая передним бежать. Раздались крики — человеческие и животные: жалобные, мучительные. В середине шествия уже была давка, уже началась драка. Кощей снова отмахнул, ближняя дружина остановилась и достала луки. Открылись ворота терема, выпуская стрельцов с бердышами и пищалями.

— На колья! — кричал Кощей. — На колья их, как я вас учил!

Баюну ударило в голову, и он как будто опьянел. Мир сделался ярок и ужасен. Стерлась разница между кощеевыми и гороховскими: обе стороны для него предстали злобными чудищами, между которыми гибли невинные.

— Черномор! Хватай змееныша! — вскричал кот. Он и сам не подозревал, что может так кричать. — Русичи! Наших бьют! Волк, созывай улицы!

Волк присел и завыл так, что многим заложило уши. А Баюн тем временем уже бежал звонить в набат.

Увидев Черномора, Кощей развернул буланого и бросился наутек. Воевода погнался за ним, но один из ближних дружинников отбросил капюшон и оказался Соловьем-Разбойником.

— Куда это ты, яхонтовый? — осклабился он. — Эй, братья, тут дядька Черномор! Повеселимся сегодня!

Еще несколько фальшивых дружинников откинули капюшоны и вступили в бой с богатырями. Над Лукоморьем разнесся звон набата. К терему уже бежали горожане, понявшие только то, что царь начал убивать. Столицу захлестнула кровавая свалка.

Надо опередить Кощея, проносилось в голове Баюна, пока он мчался во главе армии котов и кошек. Нельзя дать его сброду захватить терем... Что? Какой армии?

Так и есть — все кошачье племя Лукоморья, уцелевшее после гороховской расправы, мчалось вслед за ним, как во сне. Баюн не помнил, как и когда умудрился их собрать. Его разум словно погружался то и дело в небытие и выныривал оттуда. Кот издал клич, и ему ответили грозным мявом. Гроза летела над ними, как огромный ворон, и пела боевую песнь, которую слышал только Баюн.

На углу Кривой улицы кот увидел буланого и черную фигуру на нем.

— Бей его! — закричал Баюн. Хвостатая армия бросилась наперерез Кощею. Больше кот ничего не увидел, потому что удар швырнул Баюна в стену, и свет погас.

Глава вторая

«Теряют ли кошки сознание?», почему-то было его первой мыслью. «Волшебные — да, это уже понятно. А обычные?»

— Очухался! — прогудел над Баюном голос. — Ну, сам напросился.

— Жалостливый ты, Горыня, — сказал другой голос. — Какой прок, чтобы он в отключке помер? Весь его род мучить надо медленно, с оттяжечкою...

— Да за что? — удивился первый.

— Как за что? Ты забыл уже, что стряслось? Кошки вообще нам первейшие враги, сам Кощей сказал. Так его в Авалоне учили.

— В королевствах все не как у людей. Кошка тварь мелкая, я их и не замечаю.

— Вот то-то Дубыня тоже не замечал!

— Ну и что? — простодушно сказал Горыня. — Это ж его разделали, а не меня.

Баюн открыл глаза. Он был в лесу, и уже давно опустилась ночь. Над ним стояли двое великанов с палицами. Поотдаль горел костер. Кот встал, что-то звякнуло, и он понял, что шею охватывает цепь, а другой конец ее привязан к могучему дубу.

— Сиди, сиди, — сказал второй великан. — Отбегался. Можешь нам сказку пока рассказать, или там песенку спеть. Ну, чтобы хоть запомнили! — Он гулко хохотнул.

— Где Кощей? — прохрипел кот. Все тело ломило.

— Ускакал, — ответил великан. — Тебя постановил казнить за измену и за смерть нашего брата Дубыни.

— К-какого Дубыни?

Великаны переглянулись и заржали, как лошади.

Оказалось, они прикрывали Кощею отход. Дубыня отшвырнул Баюна, и кошачья армия бросилась не на Кощея, а на великана. Его братья, Усыня с Горыней, отбить Дубыню живым не сумели, но много котов убили и еще больше покалечили. Остальные бросились наутек, а Кощей к тому времени уже выбрался из Лукоморья живым и невредимым.

— Царем себя Соловей объявил, — сказал Усыня. — Царь он поганый, ну да это не беда. Мы с ушкуйниками уже сговорились — как соловейские всех несогласных перевешают, мы их самих на колья насадим.

— А Горох? А Черномор?

— Гороха казнить не успели как следует, жалко. Он из терема бросился сдуру через главные ворота, там его насмерть и затоптали. Богатыри черноморовские почти все подохли — тел двадцать, что ли, валялось. А самому Черномору Соловей руку покалечил да глаз вынул — так тот и утек. Ну да недолго ему бегать.

«Все кончено», подумал Баюн и залился слезами. «Это я виноват. Я всех погубил. Будь ты проклят, Финист! Почему я не послушал Скимена? Навь ты и навью остался!»

— Мы сейчас маслице подогреем, — продолжал Усыня. — Это быстро, дрова хорошие. Или ты молоко любишь больше? Ты же кот?

— В молоке только баалы пустынные делают, — заспорил Горыня.

— Ну и что? Тебе-то кто запрещает?

— Может, вертел все-таки?

— Да ну, возиться с ним! А так и шкура сама слезет.

Усыня направился к костру, а Горыня остался с Баюном.

— Слушай, — вкрадчиво сказал кот, — чего это ты ему позволяешь собой помыкать?

— Ну, позволяю, — ответил Горыня. — Так он ведь брат мой. Как иначе-то?

— Я же тебе не враг, — понизил голос Баюн. — И Дубыню я не убивал.

— Знаю. Да не кипешись ты, все быстро кончится. Масло лучше воды. Жарче. Я ж тебе тоже зла не желаю. Ты с Кощеем ходил, а не с Горохом.

— Так может ты меня отпустишь, Горыня? Я ведь просто кот. Какой от меня вред?

Горыня задумался.

— Нет, — сказал он. — Извини, брат. У меня с утра маковой росинки во рту не было.

Масло закипело быстро. С Баюна сняли цепь. Кот рванулся изо всех сил, но в могучих руках Усыни не получилось даже шевельнуться.

— Ишь, — оскалил зубы великан, — разбежался!

Увидев бурлящий и шкворчащий котел, почувствовав жар, Баюн в ужасе закричал. Он снова забился, но великан держал его крепко.

— Дубыне привет! — было его последним напутствием. После этого мир превратился в одну чудовищную, невообразимую боль. Когти кота скрежетали по чугуну, безумно ища выход и не находя. Котел ходил ходуном, но великаны не давали ему опрокинуться, для верности придавив крышку. Первые несколько мгновений в ушах Баюна звенели его собственные истошные вопли, а потом у него не стало ни ушей, ни рта. Он был комом агонизирующего мяса, затам исчезло и это.

Боль ушла. Баюн плавал в белом прохладном свете, отрешенно и даже с любопытством глядя, как далеко внизу два великана сливают масло, ставшее грязно-серым, а потом с аппетитом что-то поедают. Он позволил свету унести себя, и вскоре земля исчезла. Полупрозрачный Баюн плыл вверх, и в то же время ему казалось, что он на что-то опускается. Тут перед ним появился зеленый луг, и призрачные лапы кота утонули в сочной траве.

Луг был полон диковинных цветов. Журчал белый ручей, в котором вместо воды текли чистые сливки. Понюхав цветы, Баюн с удивлением понял, что они пахнут как свежайшая рыба или парное мясо, а на вкус от них и вовсе неотличимы.

— Баюн! Друже!

К нему бежал Серый Волк — тоже полупрозрачный и почти такой же, как был в жизни. Только на лбу появилась красная точка, да за спиной теперь росли крылья, как у Симаргла.