Клара Лучко - Я - счастливый человек

• Название: Я - счастливый человек
• Автор: Клара Лучко
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5–9697–0153–Х

Книга мемуаров народной артистки СССР Клары Степановны Лучко (1925–2005), названной Международным биографическим центром Кембриджа (Англия) «Женщиной тысячелетия», — это яркий, эмоциональный рассказ о ее жизни, о людях, которых она знала и любила, о работе в кинематографе, о замечательных режиссерах и актерах – С. Герасимове, И. Пырьеве, В. Пудовкине, И. Хейфице, Т. Лиозновой, С. Юткевиче, Л. Орловой, Н. Крючкове, Е. Урбанском, И. Смоктуновском, Л. Быкове, о встречах с мировыми знаменитостями – Дж. Неру, П. Пикассо, Ф. Леже… «Ах, как хочется иногда, чтобы время остановилось!» — восклицает К.Лучко на первых страницах. И ей удалось это сделать в своих воспоминаниях.

---

Начинается съемка. Я аккуратно набираю в чайную ложечку морошку и кормлю Бондаря. Смотрю, как он ест, и улыбаюсь. А потом говорю: «Потанцуем?»

Но этого текста в сценарии нет. Мой партнер несколько растерялся. А я встаю, накручиваю патефон, ставлю танго.

Танцую так, как танцевала та женщина. Мой партнер не очень понимает, что происходит. И режиссер удивился, но молчит. И вдруг засмеялся:

— Замечательно! Так вот и снимем эту сцену.

И вся роль пошла по-другому: в следующем кадре я выхожу из дома, а китель Бондаря у меня на плечах. И иду я мимо соседок такой вальяжной походкой…

Казалось бы, ну что особенного в этой сцене. А для характера она имела большое значение. Как жили женщины во время войны: и холодно, и голодно, и работали сутками. Но каждой хотелось и тепла, и ласки, и любви…

А в следующей сцене – моя бригада работает, и я на своих товарок покрикиваю хриплым голосом. Такая здоровая баба, будто совсем другой человек. Но теперь уже зрители понимают, что в душе Агния совсем другая. Роль стала живая и человечная.

Конечно, не будь той подмосковной встречи, я придумала бы что-то другое. Но то, что увидела, было гораздо ярче и интереснее, чем то, что я могла бы придумать.

Когда я в кинотеатре смотрела картину вместе со зрителями, то зал оживился – все было смешно, нелепо и трогательно…

У режиссера Рудольфа Фрунтова я снималась и в картине «Тревожное воскресенье». Специально для меня он написал роль женщины – мэра портового города.

В основе сюжета – драматическая ситуация: загорелся в порту иностранный танкер, а в его машинном отделении была наша ремонтная бригада. В той бригаде работал мой сын. Я случайно узнала, что он там. Но об этом никому не сказала ни слова и занималась множеством неотложных дел: эвакуировала детские сады, школы и ясли на случай, если прогремит взрыв, чтобы никто в городе не пострадал. И только в конце всей этой драматической истории с пожаром, когда все благополучно закончилось, отстояли от огня не только город, но и спасли ребят-ремонтников и вынесли моего сына на носилках, — только тогда люди узнали, чего мне стоило сохранять самообладание.

Это была сильная драматическая сцена. Очень сильный характер был у моей героини. Важная для меня роль. Интересная. Ведь есть роли внешнего какого-то эффекта, а есть роли, когда у героя в душе что-то происходит. И это гораздо сильнее, чем внешнее проявление. Моя героиня – мэр города – никому не показала, что она, как всякая мать, боится за сына, в глазах ее была трагедия, и никто из окружающих не смог понять, что с ней. Но каждую секунду зрители не забывали, что ее сын там…

Сыграть это состояние героини, ее внутренние метания между долгом и материнским чувством было очень сложно.

Специфика кино такова, что вокруг нет зрителей, нет их глаз, мгновенного отклика. И только потом, в кинозале, на встрече со зрителями можно понять, что тебе удалось или не удалось.

Жертвы популярности

Я люблю Ялту, ее знаменитую набережную, белоснежные корабли у причала, небольшие улочки, скромный чеховский домик… С этим городом у меня связаны яркие воспоминания, на местной студии я не раз снималась.

Но однажды я оказалась в Ялте проездом из Новороссийска, где закончились съемки картины «Тревожное воскресенье». Мне нужно было попасть в Кишинев на «Молдова-фильм». Мне купили билет на теплоход, до крымских берегов путь недалекий, я сошла в Ялте, устроилась в гостинице, чтобы дождаться машины из Кишинева.

У меня было несколько часов свободного времени, и я пошла погулять по городу.

Когда приезжаешь в город, который хорошо знаешь, всегда вспоминаешь минувшее, и не общую картину, а какие-то детали.

Впервые я приехала в Ялту на съемки «Двенадцатой ночи». Вот часовня, где мы снимались с Аллой Ларионовой…

Я зашла на рынок. Здесь когда-то снимались забавные эпизоды комедии «Опекун». У нас тогда был прекрасный актерский ансамбль – Александр Збруев и Георгий Вицин…

Помню, в те дни на Ялтинской студии, где шла работа над нашим фильмом, снимался «Остров сокровищ» с Борисом Андреевым. Он плохо себя чувствовал, у него болели ноги. Он выходил из гостиницы, медленно шел, то и дело останавливался. Его узнавали, здоровались, хотели поговорить. А он присаживался на лавочку и делал вид, будто наблюдает за людьми, проходящими мимо него.

Ему трудно было учить роль. Помогала жена. И он повторял каждую фразу по многу раз.

Заглянула я и на студию. Там, как всегда, толкотня: хлопотали ассистенты, собирались участники массовки, искали кого- то из актеров.

Я вышла и пошла по улице к морю. У ворот одного из домов стоял тонваген, доносилась музыка. Моя музыка. Финал из «Цыгана».

Неподалеку от гостиницы, в маленьком переулке, были построены декорации: вывески на испанском языке, стояли столики у кафе. Были припаркованы две иностранные машины. Нечто похожее на уголок Латинской Америки.

Я пришла в гостиницу и спросила, какой фильм снимается. Мне сказали, что Витаутас Жалакявичюс снимает фильм о Чили, вернее, небольшую сцену, а вскоре они уедут в Чили.

Мы с ним были хорошо знакомы. Вместе с Жалакявичюсом и Рыбниковым я летала на Кубу, а путешествие в дальние страны сближает людей. Жалакявичюс часто приезжал в Москву, звонил мне.

Я попросила у дежурного администратора его телефон, набрала номер и, изменив голос, спросила:

— Это Витаутас Жалакявичюс?

— Да. Это я.

— Хорошо, что я вас застала. Я эксперт из Госкино. Мы специально приехали в Ялту с художником, экспертом по Латинской Америке. Мы посмотрели декорации, и я должна вас обрадовать: вам не нужно лететь в Чили, можно снять картину в Ялте. Поэтому работайте спокойно, не дергайтесь. Даже те, кто бывал в Сантъяго, не смогут отличить вашу улицу от настоящей чилийской.

А я еще в Москве слышала, что и режиссер, и вся группа мечтали полететь в Чили… Витаутас растерялся:

— А вы откуда говорите?

— Я в Симферополе. Лечу в Москву.

— Почему вы со мной не поговорили? Я режиссер, я бы вам все рассказал, тем более что я договорился с председателем Госкино.

И он начал горячо доказывать мне, что группа обязательно должна лететь в Чили.

— Если у вас есть вопросы, — сказала я, — поговорим в Москве. Но зачем вам мучиться и куда-то лететь? Работайте спокойно здесь. И все у вас получится.

И тут Витаутас вдруг понял, что его разыгрывают: он узнал мой голос…

— Клара, это ты, что ли?

— Я.

— Вечно ты меня разыгрываешь.

Витаутас даже рассердился не на шутку, ведь я заставила его поволноваться. Он спорил и горячился попусту. Но я рассмеялась, стараясь сгладить шутку.

— Не сердись. Я проездом в Ялте, сейчас еду в Кишинев…

…В актерской среде принято разыгрывать друг друга. Не раз жертвой розыгрыша становилась и я.

Снимаю телефонную трубку и слышу:

— Это есть Клара Лучко?

— Я.

— Здравствуйте. Вам звонят из Венгрии. Студия «Мосфильм».

Я на этой студии снималась в совместной с венграми картине «Ференц Лист». Я играла Мари Д’Агу, а Листа играл знаменитый венгерский актер Имре Шимкович. Поэтому я не удивилась. Венгры тогда продали фильм во многие страны мира.

— Да, я вас слушаю.

— Мы хотим вам предложить очень интересную роль. Там будут сниматься еще два советских актера. Мы хотим знать ваш график, чтобы назначить съемки. На «Мосфильме» в двадцать пятой комнате мы оставим сценарий, он переведен на русский язык.

— Хорошо, — говорю я.

Через три дня я была на «Мосфильме». Иду по коридору, вижу – двадцать пятая комната. Вхожу, там сидит какой-то мужчина. Я спросила, где сценарий, который оставили для меня венгры.

— Венгры? Никаких венгров здесь не было.

Я пошла в плановый отдел, мне сказали, что съемок с венграми не предвидится. И я поняла, что меня кто-то разыграл.

Но были и случаи другого рода. Однажды мне позвонил человек, представился советником по культуре нашего посольства в Париже. Он написал сценарий фильма-оперы, играть будут драматические актеры, а петь знаменитости из Италии, Франции и Австрии. Многие актеры, сказал советник, уже дали согласие. А вы согласны?

— Если понравится роль.

— Отлично, — говорит он. — Я предварительно позвоню вам и принесу сценарий.

Через несколько дней он пришел. Сказал, что оставил сценарий в Большом театре, там просили кое-что уточнить. Я смотрю на него – неказистый такой человек, костюм выутюженный, но старенький, плащ потертый, в руках полиэтиленовый пакет. Я думаю: ничего себе советник по культуре, как же он во Франции работал?

Он стал мне рассказывать, время от времени вставляя французские слова, перечисляя концертные залы мира. Чувствую, человек образованный. Мы с ним поговорили, он уже собрался уходить и вдруг замялся у порога.