Бет Фантаски - Химия чувств. Тинктура доктора Джекила

• Название: Химия чувств. Тинктура доктора Джекила
• Автор: Бет Фантаски
• Издательство: РИПОЛ классик
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-386-03202-9

Роберт Льюис Стивенсон в своей новелле о докторе Джекиле и мистере Хайде поставил слишком много многоточий...

Спустя больше сотни лет в одной маленькой школе в американской глубинке встретились Джекел и Хайд. Робкая послушная отличница Джилл и брутальный красавец Тристен. Потомки того самого доктора и того самого мистера. Но что же их объединяет в реальности? То, что становится смыслом их жизни, превращается в настоящий триллер и игры разума.

В кабинете отца Джилл хранится семейная реликвия - ящик с записями доктора Джекила. Однажды ночью в школьной лаборатории Джилл Джекел и Тристен Хайд решаются воссоздать легендарные опыты и пройти по этому пути до конца.

---

Позвякивая пробирками, я собрал всю необходимую посуду и ингредиенты и поспешно принялся их смешивать, терзаясь вопросом: убить ли мне отца, прежде чем я наложу руки на себя?

Если я это сделаю, я почти наверняка отомщу за смерть отца Джилл и, возможно, воздам за убийство собственной матери, уж не говоря о том, что таким образом я спасу его будущих жертв. Я же знал, что зверь, вселившийся в моего отца, будет убивать еще и еще.

Но, да простит меня Господь, я продолжал в одиночестве делать свое дело в лаборатории.

Возможно, в глубине души я цеплялся за слабенькую надежду, что мой наскоро смешанный раствор, который прямо сейчас бурлил в колбе Эрленмейера, все же может спасти меня, а заодно поможет вернуть и отца.

А возможно, дело было в том, что я струсил и не отважился убить вместе с этой тварью человека, давшего мне жизнь. Этого сурового, требовательного и неласкового самовлюбленного мужчину, который, тем не менее, на титульном листе своей работы написал следующее посвящение: «Моему сыну Тристену — надеюсь, я и его смогу спасти».

Я действовал быстро, но точно, сверяясь с записями, я смешивал ингредиенты. Добавить пол-литра профильтрованной воды... Увидь мои старания Мессершмидт, он был бы в восторге.

Наконец, согласно списку современного доктора Джекела, я насыпал в уже и без того ядовитый дихромат калия стрихнина и вылил эту смертоносную смесь в колбу.

Стрихнин. Алкалоид, который в девятнадцатом веке по ошибке считали лекарством, и его тогда легко было достать в аптеке. Количество, которое я добавил в свой раствор, способно подкосить любого.

Я решил прекратить размышления о том, что будет, о том, как раствор обожжет мне горло и парализует легкие. Я поднял колбу, посмотрел на жидкость, словно собираясь произнести тост за собственную судьбу, и тут услышал, как кто-то выкрикнул мое имя из коридора:

— Тристен! Остановись!

Глава 42

Джилл

— Не надо, Тристен, — взмолилась я, увидев, что рука его замерла. Рюкзак соскочил с плеча и с тяжелым стуком упал на пол, я подошла к нему: — Прошу тебя. Давай сначала поговорим.

— Как ты вообще сюда вошла? — смущенно спросил он, крепко держа наполненную до краев колбу за горлышко. Тристен посмотрел на дверь: — Я же ее закрыл...

— А я открыла, — сказала я, раскрыв ладонь и продемонстрировав ему скрепку. — Как ты меня учил.

— Черт!.. — простонал Тристен. — Зря я это сделал...

— Тристен, так что там? — я подошла еще ближе, боясь, что он прямо сейчас выльет содержимое колбы себе в рот и я не успею до него добежать. — Что в растворе? Какая там примесь?

Он не ответил.

— Джилл, тебе лучше уйти.

У меня в животе похолодело.

— Тристен... что в нем?

Он все равно промолчал, но поставил колбу, вышел из-за стола и твердо взял меня за плечи.

— Джилл, — повторил он, пристально глядя мне в глаза, — тебе действительно лучше уйти.

И тогда я поняла, что раствор, который Тристен Хайд собрался выпить, не просто токсичен, а, скорее всего, смертельно опасен. Но он не казался напуганным. Наоборот, он выглядел решительно, и эта самоотверженность дала мне понять больше, чем сказало бы выражение явного ужаса. Я узнала этот взгляд: он был таким же, как в тот день, когда Тристен впервые попросил меня помочь ему с этим опытом. И когда он пообещал покончить с собой, если питье его не излечит.

— Тристен, но ты ведь сам не веришь, что раствор может тебе помочь? — спросила я, сдерживая эмоции — если дать им разыграться, я могла перестать логично мыслить. Я боялась — ведь у меня на глазах мог умереть человек. Но и это не все. Я боялась потерять Тристена. Навсегда. Этого бы я не перенесла. Потому что, даже если он не испытывал ко мне никаких чувств, я его любила.

Любить его было глупо и бессмысленно — и, вероятно, неправильно. Он был опасным и наглым, нарушал все правила, которым следовала я, и подбивал нарушать их и меня. Но в тот момент я четко осознала: каким-то образом я все же влюбилась в этого парня, собиравшегося лишить себя жизни.

— Он же тебя убьет, да? — спросила я, проклиная себя за срывающийся голос.

— Может быть, — признал Тристен. — Но я, конечно, надеюсь, что этот состав мне поможет. Хотя вероятность того, что я отравлюсь, тоже велика.

Я и сама подозревала то же самое, но, когда услышала это от Тристена, у меня заледенела кровь.

— А почему ты хочешь сделать это сейчас? — поинтересовалась я в надежде его образумить. — Почему бы тебе не подождать? Ты же даже не уверен, что эта тварь действительно существует? Не на сто же процентов!

— Джил, я уверен, — ровно сказал он, все еще держа меня за плечи. Он сжал меня чуть крепче. — Абсолютно уверен.

Я внимательно посмотрела ему в лицо, словно пытаясь усмотреть это чудовище в его глазах. Но я видела лишь Тристена, непростого человека, способного даже на насилие. И так же точно способного на добро, на искреннюю теплоту, на готовность пожертвовать своей жизнью ради других. Например, ради Бекки, если мои подозрения верны.

— Откуда ты знаешь?

— Прошлой ночью мне приснился сон, — сказал он.

— Они тебе и до этого снились.

— В этот раз я увидел его завершение, — поведал мне Тристен. — я теперь знаю, чем все кончилось... то есть убийством.

— Но это ничего не значит!

— Джилл, я увидел ее лицо, — продолжал он, слегка разжав пальцы, теперь он просто держал меня, не сжимая. — Я видел ее лицо, когда она умирала. Когда чудовище ее убило.

— Не понимаю… Ты же всегда знал, кто она. — Бекка. Как можно было ревновать в такой ужасный момент? Но я ревновала.

— Нет, Джилл, — ответил Тристен, его карие глаза были крайне печальны. — Я ошибался. Он убил не твою глупую подружку.

—Да? — Вопрос прозвучал сдавленно, как-то... что-то в его взгляде выдавало ответ на вопрос, который я даже еще не задала. — И кто же это был, Тристен?

— Та, Джилл, — сказал он. — Я… оно... убило тебя.

Меня, не Бекку...

Мы стояли вместе в одинокой лаборатории: я и парень, которого я любила и который уверял, что внутри него жило нечто, жаждущее убить меня. Но я его не боялась,

Поверь мне, сказал он когда-то.

И я почему-то верила.

Страшно мне было, но не за себя. Только за него, даже когда Тристен, вцепившись в мои руки, сухо заявил:

— Джилл, оно хочет убить тебя прямо сейчас. Не только в воображении.

Я даже не могу передать словами, что я почувствовала, когда Тристен притянул меня к себе и сказал хриплым голосом, в котором мне послышались тоска и неутоленное желание:

— Джилл, это с самого начала была ты. Он хочет себя не меньше, чем хочу я. Но будь я проклят, воистину проклят, если я отдам ему тебя.

Это, наверное, было самое безумное на свете признание в любви, с налетом черного юмора, но мне оно показалось просто безупречным.

Тристен взял меня за подбородок, наклонился ко мне, другой рукой обнял за талию, и я впервые поцеловалась с мальчиком — то есть с мужчиной... Чудовище и его жертва, которая, возможно, через несколько минут будет мертва.

Разумеется, первый поцелуй у Джилл Джекел не мог случиться на пороге дома после похода в кино или на дискотеку.

Разумеется, отношениям, начавшимся на кладбище, предстоит закончиться там же, только у другой могилы.

Разумеется, этим поцелуем он хотел мне сказать не просто «спокойной ночи», а возможно, и «прощай».

Глава 43

Тристен

Как же ревело, рычало и лязгало зубами жившее во мне чудовище, когда я наконец поцеловал Джилл Джекел, о чем мечтал уже… сколько я об этом мечтал?

С того вечера, когда я сидел с отцом в забегаловке и увидел ее из окна? Когда она прошла мимо в скромной кружевной блузке, которая возбудила во мне больше интереса, чем обтягивающая маечка Бекки Райт? Или в кабинете химии, когда я смотрел на ее гладкий хвостик, который раскачивался как маятник и гипнотизировал меня? Тогда ли она меня очаровала? Иди на кладбище, в день похорон ее отца, когда она прижималась ко мне, так отчаянно нуждаясь в силе и защите?

Какая же ирония была в том, что ее нежные алые губы наконец неуверенно прижались к моим губам, руки пытались найти себе место — на моих плечах? бедрах? груди? — ее язык робко коснулся моего за несколько секунд до того, как мой рот обожжет ядовитая жидкость... Какая ирония, что во время поцелуя, рожденного желанием защитить эту девушку, я вынужден бороться с жившей внутри меня силой, жаждавшей ее же уничтожить.

Она неуверенно растворялась в моих объятиях, прижимаясь ко мне, а в моей душе извивался зверь, он пытался вырваться и завладеть мной.

Тристен, остановись сейчас же, приказал себе я. Остановись, пока не утратил сознание.