Олег Осадчий - Восемь розовых динозавров

• Название: Восемь розовых динозавров
• Автор: Олег Осадчий
• Издательство: Куйбышевское книжное издательство
• Жанр: Сказка
• Год: 1975

Рассказы о природе для детей среднего школьного возраста.

---

— Кто это поет? — спросил он у Енота.

— Соловей. Самый известный певец в лесу. Лучше Соловья никто не поет.

— Ерунда! Я знаю певца получше! — возразил Медведь.

— Кто же поет лучше?

— Глухарь.

Сам Медведь ни разу не слыхал, как поет Глухарь. Но Глухарь был его другом. И Медведю очень хотелось прославить его. А кроме того, Медведь всегда любил всем перечить.

Утром он шел через малинник. И вдруг — снова песня. Такая звонкая!

— Кто это поет? — спросил он у Бурундука.

— Иволга. У нее очень приятный голос. Тебе нравится?

— Ерунда! Я знаю птицу, у которой голос приятнее.

— Кто же это?

— Глухарь.

Вот так поползла по лесу молва о новом певце. За каждым пнем только и разговоров, что о Глухаре, о том, как он хорошо поет. А песни у него — заслушаешься!

Сам Глухарь ничего об этих разговорах не знал. А слух о его приятном голосе все рос и рос. Сороки разнесли весть о новом певце по дальним лесам.

И хотя молвой полнился лес, никто ни разу не слышал, как поет Глухарь. Всем лесным жителям хотелось его послушать. Некоторые приходили из дальних лесов, пробираясь через дороги, по которым мчались автомобили, через речки и поля, на которых рычали тракторы и комбайны.

А вскоре все собрались на полянке и послали к Глухарю Лисицу — просить, чтобы Глухарь спел хотя бы одну песню. Лисица вернулась и заявила, что Глухарь отказывается петь.

— Цену себе набивает, — усмехнулся Кабан.

Послали к Глухарю Енота. Но и тот вернулся с отказом.

— Задается! — затрещали Сороки.

Тогда послали к Глухарю самого Медведя. Как он упрашивал своего друга спеть — об этом никто не знает. Но все-таки упросил. Прилетел Глухарь на поляну. А там разного зверья — видимо-невидимо! И так Глухарь перепугался, что стал заикаться:

— Ч-чего в-вам от меня надо? — спрашивает. — 3-зачем я вам?

И тут его со всех сторон начали просить:

— Спой! Спой! Спой!

— Н-но ведь я н-не пою… — начал было Глухарь, но его заглушили крики:

— Спой! Спой! Спой!

Что оставалось делать? Раз все так просят, надо петь. Устроился Глухарь поудобнее на суку и… запел. Вернее, ему просто показалось, будто запел, а на самом деле глухо заторкал:

— Тор-рк, то-рк-к…

И так был плох, неприятен его голос, так был слаб и незвучен, что даже Медведь заткнул лапой уши.

Глухарь еще не кончил петь, как поднялся рев и свист. Лесные жители пришли в неистовство.

— Обманщик!

— Безголосый!

— Гнать его!..

Так кричали со всех сторон. И бедный Глухарь полетел прочь. А вдогонку ему неслись разгневанные крики.

«Зачем меня так опозорили? — недоумевал он. — За что? Кому я причинил зло?»

С тех пор все лесные жители смеются над Глухарем. Но разве он в чем-нибудь виноват?

Услужливый медведь

Поздней осенью Медведь искал берлогу. Долго не мог он выбрать для себя подходящее жилье: то место слишком открытое для ветров, то яма не глубока. И пока бродил так из одного конца леса в другой, выпал первый снег. По утрам деревья становились пушистыми от инея, словно на них вырастал белый мох.

Как-то брел Медведь по опушке, поеживался от морозца:

— Бр-р…

И так ему было холодно, что зуб на зуб не попадал.

Идет он и видит: на лесной дорожке, в снегу, голубь лежит. Взял его Медведь в лапы и покачал головой.

— Эх, бедняга, окоченел от холода, даже не дышит.

И подумал: «Положу-ка его за пазуху. Может, согреется и оживет».

Медведь слыл в лесу добряком.

К вечеру нашел он теплое жилье. Вынул голубя из-за пазухи, начал отогревать его своим дыханием. Раз дохнул, второй, третий… Ожил Голубь. Но лететь не мог — у него было сломано крыло. Медведь накормил его, напоил и решил: «Пусть Голубь остается на зиму в берлоге. Куда ему, бедному, деться в такие трескучие морозы, ведь он и летать-то как следует не может». Оставил Голубя у себя, лечил, кормил его и сам себе говорил:

— Какой я добрый! Оказал Голубю услугу. Что бы он без меня делал? Погиб!..

А Голубю всю зиму толковал:

— Я услугу тебе оказал — спас тебя. А почему я тебя спас, как ты думаешь?

— Потому что ты добрый.

— Правильно! — подтверждал Медведь.

А когда от весеннего солнца потекли ручьи, сказал Голубю:

— Пожил ты у меня в свое удовольствие, но вижу, хочется тебе на свободу. Да и мне пора покидать берлогу. Отнесу-ка я тебя к людям на элеватор. Зерна там полным полно — всегда будешь сыт.

Отнес Голубя на элеватор.

— Ну, теперь лети да меня помни.

А сам пошел было к лесу, как слышит:

— Бах-ба-бах!

Подумал: «Наверное, бурундуки на охоту вышли». И крикнул:

— Эй, бурундуки!

Вышли из высокой травы два бурундука. Оба с ружьями.

— Чего тебе, Медведь?

— На кого охотитесь?

— На голубей.

— Много ли настреляли?

— Не везет нынче нам. Плохая охота.

— Она у вас всегда плохая. А все потому, что вы толком из ружья стрелять не умеете. Разве так целятся? Левый глаз надо прищурить и на мушку смотреть… Эх, растяпы, дайте-ка покажу, как надо. — Взял Медведь у одного из бурундуков ружье. — Смотрите-ка. — Левый глаз прищурил, дыхание затаил и…

Навел Медведь ружье, прицелился.

— Бах-ба-бах!

Одним выстрелом сразу четырех голубей убил.

— Вот как стрелять надо! — сказал он бурундукам. — Сразу четверых ухлопал. — И протянул им ружье. — Скажите спасибо, я вам услугу оказал — стрелять научил. А почему я вам услугу оказал, как вы думаете?

— Потому что ты добрый, — в один голос ответили бурундуки.

Пошел Медведь дальше. И видит: на лесной тропе волки ставят капканы.

— Эй, волки, на кого капканы ставите?

— На бурундуков, — ответили волки.

— Ха-ха-ха! Разве в этом месте можно ставить капканы на бурундуков?! Здесь они никогда не ходят. Эх, растяпы!.. Капканы надо ставить на дне оврага. Бурундуки всегда с охоты вон тем оврагом возвращаются. Там и ставьте.

— А мы и не знали! Там и поставим.

— Скажите спасибо, я вам услугу оказал — научил, где капканы ставить. А почему я вам услугу оказал, как вы думаете?

— Потому что ты добрый, — в один голос ответили волки.

Клад

Прошел по лесу слух, да какой! Заяц клад нашел. Под старым дубом откопал огромный сундук. А там каких только драгоценностей нет! Одних аметистов пуд, да алмазов пуд, да рубинов пуд, золота видимо-невидимо, а серебра — не сосчитать! Так что теперь Заяц самый богатый зверь в лесу. Да что в лесу! Во всем мире никого нет богаче.

Удивился Лев, царь зверей, захотел узнать, как теперь богат Заяц и не сможет ли он помочь звериной казне, которая уже давно опустела. Пошел Лев к попугаям:

— Это вы говорили про клад?

— Мы, — ответили попугаи.

— А вам кто сказал?

— Жираф.

Пошел Лев к Жирафу:

— Слушай, Жираф, говорят, Заяц клад нашел?

— Нашел. Целый мешок золота.

— Ты сам видел?

— Мне Медведь сказал.

Пошел Лев к Медведю:

— Слушай, Медведь, говорят, Заяц клад нашел?

— Нашел. Целый мешок серебра.

— Ты сам видел?

— Мне Волк сказал.

Пошел Лев к Волку.

— Слушай, Волк, говорят, Заяц клад нашел?

— Нашел. Целых десять монет!

— Тебе кто сказал?

— Сам видел, как он их в карман прятал.

Пошел Лев к Зайцу:

— Слушай, Заяц, говорят, ты клад нашел?

— Какой клад? — удивился Заяц. — Вчера шел мимо дуба, монетку с земли поднял. Вот она.

И показал Льву одну копеечку.

Луна и одуванчик

Он вырос вблизи пыльной дороги в конце мая и весело посмотрел на мир своим желтым глазком. Над ним тепло и ласково играло Солнце, проносились белые как снег облака и пели жаворонки.

— Какой веселый Одуванчик! — воскликнула низко пролетавшая над ним Перепелка. — И какой красивый!

Одуванчик улыбнулся птичке. Он всегда улыбался всему: солнцу, голубому небу, сусликам, живущим неподалеку, далеким звездам. И ему было радостно и хорошо.

Ночью он увидал полную Луну, когда та выглянула из-за облаков. Луна напоминала Солнце, но свет ее был холоден.

— Чему ты улыбаешься? — спросила она.

— Я улыбаюсь всему на свете, потому что мне хорошо, — ответил Одуванчик.

— На твоем месте я бы не улыбалась. Кто ты такой? Простой одуванчик. А знаешь, что тебя ждет впереди? Нет?.. Пройдет всего полтора месяца, и ты умрешь. И больше не увидишь ни звезд, ни птиц, ни солнца. Я всегда удивляюсь, глядя на землю, как много на ней веселых лиц. Ах, если бы все знали, что их ждет! Я-то ведь знаю, потому что бессмертна. Миллионы лет я смотрю на землю. Помню, на том месте, где ты растешь, когда-то стояли три дуба. Они жили триста лет. Но все-таки пришел их час — они умерли. Все на Земле смертно. Чему же радоваться?