Андрей Колганов - Жернова истории

• Название: Жернова истории
• Автор: Андрей Колганов
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9922-1158-0

Нашему герою, можно сказать, повезло. Ну провалился в прошлое. Но ведь не к динозаврам и не на другую планету – в Москву, в 1923 год. И не в какого-нибудь дворника или полового в трактире – в ответственного работника Наркомата внешней торговли. Вроде бы можно сравнительно неплохо устроиться и безбедно жить-поживать на далеко не маленькую зарплату. Но он знает, что впереди «великий перелом», «большой террор» и Великая Отечественная, и изо всех сил пытается стать той песчинкой в жерновах истории, которая способна приостановить их неумолимое вращение. Вот только что сделают жернова с этой песчинкой?

---

Ну вот, уже третий раз сон дурацкий привиделся. Даже шутка бородатая по какой-то замысловатой ассоциации вспомнилась: «Сплю я, и снится мне, что я на ученом совете. Просыпаюсь – а я на самом деле на ученом совете!» Да, главное – не что снится, а проснуться там, где надо. Будем просыпаться! Хватит по прошлому блуждать.

Но, протерев глаза и покрутив головой, чтобы прогнать сон, я на какое-то время вообще потерял способность рождать какие бы то ни было мысли – из меня фонтанировали одни эмоции. Затем эмоции стали разбавляться беспорядочными, но энергичными междометиями.

То, на чем я лежал, было высокой кроватью или, скорее, топчаном без спинок. Подушка не сваливалась, потому что упиралась в стену с вытертой декоративной штукатуркой. Большой будильник в круглом металлическом корпусе громко и размеренно тикал, стоя на подоконнике. На тумбочке у кровати, рядом с мозеровскими часами, стоял граненый стакан, наполовину наполненный водой. Рядом с прикроватной тумбочкой на грубо сколоченной табуретке лежала аккуратно сложенная стопка какой-то одежды. Над окном красовался массивный деревянный резной карниз, но штор не было – их заменяли ситцевые занавески на обычном шпагате, натянутом на гвоздики, вбитые в оконную раму.

Мой взгляд метнулся вверх. Потолки высокие, очень высокие. Под потолком – пыльная люстра на три плафона, у одного из которых отколот приличный кусок, а едва ли не трети хрустальных подвесок не хватает. Над люстрой – лепная розетка, и по краям потолочного пространства тоже идет какая-то лепнина. Ладно, чего мне пялиться на потолок. Опустив голову, я увидел у окна круглый стол, у стола – три неплохих венских стула (надо же, название вспомнил!), два из которых явно составляли с этим столом некогда единый гарнитур, а третий пришел откуда-то со стороны, хотя и не очень выбивался из общего стиля.

Набравшись решимости (хотя в голове по-прежнему не было никаких связных мыслей), отбросил теплое лоскутное одеяло – даже слишком теплое из-за того, что адреналин явно стал гулять в моей крови, – и резким движением соскочил с кровати. Блин! Тело как-то не слишком послушно среагировало на импульсы мозга. Ну вроде как чужое. Я, конечно, не шлепнулся на пол, но сохранил равновесие с некоторой неуверенностью в себе. Стой-ка! В прежних снах этого не было. Там я полностью владел своим телом. Оглядев самого себя, я едва удержался от того, чтобы употребить, на этот раз вслух, гораздо более крепкие выражения, нежели «блин!». Тело действительно было чужим.

Тело было более молодым, подтянутым, даже сухощавым, но с заметно более слабо развитой мускулатурой. На это тело была натянута какая-то бесформенная рубаха до колен. Краем глаза заметив высокое зеркало с туалетным столиком у стены, противоположной входной двери, я импульсивно кинулся к нему. На меня растерянно, даже испуганно глянул из зеркала темноволосый шатен, почти брюнет, со щегольскими усиками и с аккуратно подстриженной, но пышной, слегка вьющейся шевелюрой…

В сознании появились смутные подозрения, что первые ощущения, посетившие меня при пробуждении, оказались отнюдь не очередным ночным бредом. На этот раз ощущения были гораздо более реалистичными, что ли, нежели в предыдущих снах. Все было до жути осязаемым, вплоть до мельчайших деталей. Не было и эффекта двойного присутствия, когда я одновременно ощущал сон как реальность, в которой я живу, и в то же время смотрел на происходящее как будто бы со стороны. Никакого взгляда «со стороны» теперь не было. Был только один «я» – тот, что стоял перед зеркалом и не верил собственному отражению.

«Да, не сравнить с моими жидковатыми волосиками», – такова была первая мысль, машинально мелькнувшая в моей голове от полной растерянности, и тут же в мозгу выкристаллизовался первый за несколько минут содержательный и ясный до жути, до одури вывод: «Попал… Доигрался…» Почему «доигрался»? Да сам не знаю. Подумалось так.

Минуту, десять или двадцать – ощущение времени совсем потерялось – я пялился в зеркало. Сознание напрочь отказывалось воспринимать реальность произошедшего. «Так не бывает! – истерически вопило оно эту единственную фразу, а затем стало уговаривать себя: – Я сейчас проснусь!» Но кошмар не желал заканчиваться. Если бы сознание могло вопить вслух, то, наверное, мой мысленный вопль и на улице было бы слышно. Однако я все-таки держал себя в руках хотя бы до такой степени, чтобы не орать и не биться в истерике.

В конце концов сознание смирилось с реальностью. Если из кошмара нельзя выскочить, то этот кошмар и есть для тебя реальность, не правда ли? Итак, все-таки попал, как бы нелепо и фантастично это ни звучало. «А вот меньше фантастики надо было читать!» – вдруг мелькнуло у меня в голове нечто совсем уж нелогичное.

Попал. Но в кого и куда? Неужели… Боясь додумать эту мысль до конца, я вновь зашарил глазами по комнате. Взгляд быстро зацепил газету, разложенную на столе. Быстрый шаг к столу, еще один. Газета. Масляные пятна, крошки хлеба. Заголовки. Дата где? Перевернуть! Вот оно: «Правда» за 30 августа 1923 года. Правда, неизвестно, какой давности эта «Правда» (неловко скаламбурило мое сознание), но явно ведь не прошлогодняя. Свежая газета-то. Может быть, даже вчерашняя.

Пальцы безвольно разжались, и газета выпала из рук, опять заняв прежнее место на столе. Абзац! И в самом деле – попал.

Это что же, мне придется теперь жить в коммуналке, на зарплату какого-нибудь совслужащего, без компьютеров и Интернета, без друзей и близких, без привычного отпуска на балтийском побережье?.. Я так не хочу!!!

…Сколько времени меня трясло в настоящей лихорадке – затрудняюсь ответить. Но постепенно остатки воли как-то собрались в кучку, озноб вроде бы прекратился, и меня понемногу стало отпускать.

Безо всякого стыда признаюсь, что в первых моих мыслях совсем ничего не было такого, что касалось бы обладания знанием будущего и вытекающей отсюда способности повлиять на настоящее. Меня вдруг охватила тихая истерика: «Хорошо, – судорожно подхихикивал я мысленно, – что я попал не в 1941 год. А то там от попаданцев было бы не протолкнуться!» Я даже припомнил прочитанную на Форуме одну пародию на эту тему.

С трудом успокоившись (ну хотя бы в какой-то степени), пытаюсь повернуть свои мысли в более конструктивное русло. Так, сначала надо все же определиться – кто я и что я. Для этого надо бы более тщательно исследовать комнату. Вскоре мои поиски привели к результатам – в шифоньере на плечиках обнаружился довольно приличный костюм, в нагрудном кармане коего нашлось удостоверение личности. И что же у нас там?

Плохонькая, но вполне узнаваемая фотография (та, что я видел в Интернете, наверное, с нее и была скопирована). Наверху шапка: «Народный комиссариат внешней торговли». И ниже каллиграфическим писарским почерком: «Заведующий отделом Осецкий Виктор Валентинович». Понятно. Те сны, значит, были в руку… Знать бы еще, каким отделом заведует мое новое тело! И где мой кабинет расположен, да и сам наркомат? Но тут опять из глубины подсознания, как большая ленивая рыбина, едва шевелящая плавниками, медленно всплыло: «Ильинка, 14. Отдел импорта». Ильинка? И память вновь услужливо подсказала, правда, нечто для меня бесполезное: «Это здание бывшего Купеческого банка. Ну, там еще Рабкрин напротив». Ну откуда же, черт побери, я могу знать, где был этот Купеческий банк и где у них тут сейчас обитает Рабочее-крестьянская инспекция?! Однако… Смотри-ка, что-то вспомнил наконец! Да ведь Ильинка же – это где-то между Старой площадью и Гостиным двором!

После обнаружения удостоверения мои мысли еще раз повернули, и повернули в еще более конструктивное русло. Начались они, как водится, с извечного вопроса «Что делать?» (ибо для ответа на вопрос «Кто виноват?» какие-либо данные очевидным образом отсутствовали). Просто жить – адаптироваться в этом времени и тянуть лямку? Нет, я просто не выдержу. Психологически сломаюсь или сорвусь. А что еще я могу? Ведь надо чем-то себя загрузить, найти какое-то дело, которое захватит меня целиком, не даст свихнуться, растравляя себя воспоминаниями об утерянной реальности.

Елки зеленые! А ведь Осецкого – то есть теперь меня любимого – за что-то пытались убить! И не только в Лондоне та парочка, что весьма походила на бывших офицеров, но и некий тип уже на советском корабле. Правда, в реальной истории родственничка моего никто не шлепнул. Никто? А грузовик в 1936 году? Ну, до этого еще тринадцать лет. Что-нибудь придумаем. Так за что шлепнуть-то хотели? Но память Осецкого на сей раз ничего подсказать не могла. Хотя и желала. Там, в глубине этой памяти, бродили те же самые вопросы, на которые искал ответ я.

И только в этот момент припомнились мне во множестве те исторические альтернативки, которые я обдумывал в своем времени. Все просто: изменить историю – и не будет грузовика в 1936 году! Первая посетившая меня мысль по поводу возможности сыграть в историческую альтернативу была следующей: «И занес же меня черт в обстоятельства, для которых у меня никаких домашних заготовок нет! Так, обрывки общей исторической эрудиции». Вторая мысль была не менее грустной: «И надо же мне было провалиться почти на девяносто лет в прошлое, чтобы понять – главного-то я ни хрена в своих альтернативах не продумал! Основной-то вопрос я так и не проработал: с какой такой радости главные исторические фигуранты станут плясать под дудку нарисованных мною сценариев?»